Андрей Мансуров - Капризная с-сука!..

– Да, помощник, я в курсе. И, если честно – последнее, что я хотела бы для своей жизни, и жизни детей – так это аналога нашей Антарктиды!

– Согласны. Причём – всем экипажем. Когда мы обнаружили Посейдон-два, мы кружили вокруг него почти месяц. Обсуждали, есть ли смысл спускаться-таки на поверхность. Но наши биологи, доктор Кимуро и доктор Людвиг, отговорили нас. Убедительно доказав, что на сплошь ледяной поверхности основать колонию невозможно. И в данном случае наличие двадцати двух целых и семи десятых процентов кислорода и ноль девяноста пяти стандартной силы тяжести определяющей роли не играют. А роль играет среднегодовая температура на поверхности даже на экваторе – минус два градуса Цельсия. И толстый ледяной панцирь. Люди не смогли бы ничего там выращивать, кроме как в искусственном грунте, находящемся в герметизированных теплицах! То есть – почти как тут, на «Пронзающем»! А это – не дело.

– Ну, с этим трудно не согласиться. Разве что на этом вашем «новом» Посейдоне удалось бы, вот именно, прорыть шахты до покрытой более-менее пригодной почвой поверхности, и поселиться там, в пещерах… Как легендарные гномы. Или кобболды.

– Этот план как раз и предлагали наши доктора. Но – как самый крайний случай. Если б, вот именно, совсем ничего подходящего для жизни людей, не попалось бы.

– Ну так вот и он. Этот самый случай. Стр о им на поверхности временный лагерь, ставим теплицы, с гидропоникой. Копаем шахту, и потом от неё – тоннели и коридоры…

– Вам легко говорить, миссис МакГоннегал. Потому что вы-то точно «копать» не будете. А там до поверхности – почти километр в самом благоприятном месте!

– Чёрт. Да, далековато… Ну ладно – мы, кажется, пришли?

– Совершенно верно, миссис МакГоннегал. Вот он – рабочий кабинет лейтенанта Станислава Яндринского. – Харпер постучал в дверь костяшками пальцев.

Из кабинета донеслось: «Входите! Не заперто!»

Открыв дверь, Харпер придержал её, пропуская вперёд даму:

– Прошу, миссис МакГоннегал!

Наиля гордо внесла себя в комнатку размером четыре на четыре, с видом царственной особы, встречаемой почтительными подданными, соблаговолив ответить на приветствие коменданта, вставшего из-за стола:

– Здравствуйте и вы, лейтенант Станислав!

Харпер и Иверсен вошли следом, снова переглянувшись. Но их ждало разочарование: Наиля не стала «качать права» и «наезжать» на работника интендантской службы:

– Господин лейтенант. Капитан Пауэлл сказал мне, что я могу рассчитывать на вашу помощь. И что вы покажете мне всё, что я захочу. Покажете?

– Разумеется, миссис МакГоннегал. Покажу. И я вполне приветствую ваше желание превратить действительно несколько… казённый интерьер типовой каюты – в нормальную квартиру. Удобную для жизни и приятную для взгляда. Так что всё моё – ваше. Я с удовольствием проведу вас по всем помещениям, где сейчас сложены и личные вещи персонала Лунной Станции, и по тем помещениям, где у нас хранятся пока невостребованные мебель, вещи, и прочее оборудование для оформления интерьера кают!

– Что вы имеете в виду под – невостребованным, лейтенант?

– Ну… Кресла. (Есть даже кресло-качалка!) Журнальные столики. Стулья. Прикроватные тумбочки. Дело в том, что большинство членов экипажа посчитали их – ненужным хламом, поскольку есть стенные шкафы с антресолями, и отказались даже переносить к себе. И мы больше трёх четвертей этих запасов просто выкинули в космос, когда облегчали корабль при разгоне. Часть всё же осталась – на всякий, непредвиденный, случай.

Вот такой, как сейчас.

Дальше – предметы для… э-э… создания уюта и украшения стен. В частности, у нас остался огромный запас так называемых «картин» – то есть, разумеется, их репродукций, которые можно повесить на стены кают. Есть и несколько настенных и напольных светильников, ковров для покрытия палубы, электронных настольных игрушек. П о лок для старинных, бумажных, книг. И так далее.

– Отлично! Просто отлично! Думаю, мы начнём с картин. В-смысле, репродукций. Ну-ка, показывайте!

В огромном длинном и тёмном складе почти всю его территорию, кроме узкого прохода посередине, занимали стеллажи с лежащими на них кое-где свёртками, ящиками и контейнерами. Комендант прокомментировал:

– У нас есть предметы и вещи, которые портятся от света. И пыли. Поэтому я и настоял. Чтоб те немногочисленные предметы, которые мы посчитали нужным оставить, оставались в чехлах. Или упаковке. Минуту. Сейчас я пошлю Джо достать ящик с репродукциями.

Станислав подошёл к пульту на стене у входа, и нажал несколько кнопок. Затем что-то настучал на появившейся клавиатуре.

– Господин комендант! Вы действительно помните наизусть всё, что у вас хранится? И можете вот так, запросто, дать задание поисковой системе?

– Нет, конечно, уважаемая миссис МакГоннегал. Но уж номер в каталоге ящика с картинами я помню хорошо. Потому что иногда кто-то из наших заменяет надоевшую картину на другую. Так что этот ящик – востребован.

В дальнем конце помещения раздались щелчки и жужжание. Затем странная конструкция, передвигающаяся по балкам, расположенных под подволком склада, над центральным проходом, пришла в движение. Подплыв ближе к тамбуру, в котором стояли все четверо людей, механизм вдруг запустил два манипулятора на одну из полок, сняв и вытянув оттуда весьма увесистый на вид большой плоский деревянный ящик, длиной в добрых три метра.

Продвинувшись вперёд, механический монстр положил этот ящик, не бережно, ни грубо, к ногам коменданта. После чего клешни убрал, и снова застыл под подволком.

Яндринский вздохнул:

– Разбирать придётся вручную. Если попросить об этом Джо, он может вынимать по три-четыре иллюстрации за раз, пропуская самые интересные – манипуляторы, стало быть, не приспособлены для столь тонкой работы. Итак, приступим.

– Приступим, лейтенант!

Крышка закрывалась на четыре простых защёлки, и её удалили легко.

Под ней оказалась стопка тонких пластиковых листов, размером почти три на два метра, занимавшая меньше половины полуметровой высоты ящика. Комендант сказал:

– Предлагаю делать, как обычно. То есть – вынимать по одной, и укладывать на крышку. Те, что вам понравятся, можно откладывать в сторону – вот сюда. Потом, когда все варианты кончатся, отберёте те, что понравились особенно. И захотите повесить.

Наиля кивнула, кинув взор через плечо:

– Мальчики! (Не обижаетесь, что я вас так называю?) Пожалуйста, помогите! А то картины – большие, и нам со Станиславом будет неудобно!

«Мальчики», в очередной раз переглянувшись, взялись за дело.

Вытаскивать тонюсенькие листы плёнки с нанесённым на лицевую часть великолепно выглядящим и невероятно реалистичным стереоизображением, было нетрудно: они почти ничего не весили. А вот укладывать их приходилось осторожно: они всё время норовили расползтись из стопки на крышке. Наиля сосредоточилась на том, чтоб выбирать: