Андрей Мансуров - Капризная с-сука!..

– Нет, так пойду! Что за дурацкий вопрос?

– А откуда я знаю? Может, ты захочешь сразу… это, как оно называется… Эпатировать всех ребят?!

– Эпатировала я вас всех – с самого начала. И сейчас добавить к этому мне почти нечего. Разве что громко …кнуть!

Ходжес невольно покраснел, поскольку, пусть и не громко, но она… Сделала это!

– Ага! Купился! Ладно, не красней. Я снова пошутила. Имитировать этот звук губами я научилась ещё в четыре года. Мне уж больно нравилось, как он шокировал всех этих маминых гостей и многочисленных родственничков! Ладно – я, чур, первая – туда!

Ходжес не возражал, а только, ухмыльнувшись во весь рот, откинулся на подушку, пытаясь собраться с мыслями, и хоть чуть-чуть отойти после вчерашних (А вернее – сегодняшних!) подвигов. Наиля отправилась в ванну. Он покачал головой.

Как же ему теперь себя с ней вести?

Как муж?

Но ведь она скоро будет «женой» и всем остальным мужчинам на «Пронзающем».

Как любовник?

А как ведёт себя любовник? Он затруднялся с ответом, поскольку никогда не выступал в этой роли. Как, впрочем, и мужа… Но зачем – «париться»?

Наиля у них – умница. Наверняка сама всё подскажет. А он – подстроится!

А сейчас…

– Э-эй! Горазд же ты дрыхнуть! Оставила его буквально на пять минут одного – и нате вам! Храпит на три каюты! – полностью одетая женщина стояла над ним, тряся за плечо.

Ходжес, кинувший взгляд на часы над дверью, невольно отметил себе, что «пять минут» растянулись вообще-то на сорок, но благоразумно попридержал язык. Наиля, явно увидевшая, куда он посмотрел, довольно кивнула:

– Молодец! Быстро освоил специфику общения со мной. Главное – молчи. И соглашайся со всем, что скажу. И предложу. Мысль понятна?

– Да, ласточка моя! И как это я, балбес такой, сразу не просёк эту специфи…

– Ну-ка, замолчи! А то мы, кажется, договоримся. До очередного семейного скандала. Давай уж е – вставай и одевайся. Пора к доктору!

Пройдя по коридору буквально пять шагов, Наиля остановилась, держась за стену:

– Проклятый Шмутц. Чтоб у него геморрой на глазу вылез. Нет, так не пойдёт. Подставляй-ка ты мне снова своё широкое и мужественное плечо!

Путешествие до медотсека много времени не заняло. По дороге им встретился только старший лейтенант Харпер. На приветствие Ходжеса он ответил, чуть улыбаясь:

– Здравия желаю и вам, старший техник, и вам, уважаемая… э-э… Самая лучшая часть любимой женщины всей нашей команды!

«Любимая женщина» фыркнула, и Ходжес поспешил развернуться, чтоб теперь её голова оказалась напротив лейтенанта:

– Здравствуйте, лейтенант Харпер. Согласна: эта часть у меня – самая лучшая. Потому что всегда молчит! И – красива!

– Согласен. Божественно красива. Впрочем, у вас и лицо, и всё остальное ничуть не хуже! Спасибо вашим родителям – наследственность у вас отменная!

– А я смотрю, мои уроки не проходят даром. Если все вокруг будут отвечать мне «в моём стиле», скоро мне и самой станет стыдно так… п о шло и вульгарно шутить!

– Собственно, леди, я и не думал шутить. – приподнятая бровь не давала понять, говорит ли старший лейтенант правду, или действительно шутит, – И пусть вы от второго помощника капитана и ждёте только официальных разговоров, я считаю что в данном случае должен всё-таки… Сказать правду, называя вещи своими именами!

– Лейтенант! Прекращайте говорить мне комплименты! А то я могу подумать, что вы пытаетесь влезть вне очереди – все знают, как мы, дамы, падки на лесть!

Лейтенант весело рассмеялся:

– Ну, а если серьёзно, я чертовски рад. Что вы настроены оптимистично, хоть и, думаю, испытываете сильную боль. Вашему мужеству, миссис МакГоннегал, мог бы позавидовать любой из нас. Ну а сейчас – не смею задерживать! Техник! Прошу доставить вашу подопечную в медотсек как можно быстрее. И – несите осторожно!

Словно хрустальную вазу!

– Есть, сэр!

Удаляясь по коридору с похихикивающей Наилёй на плече, техник невольно вздохнул: где это он только недавно слышал это выражение?!

Доктор Людвиг сегодня не только хмурился, но и цокал зубом, и качал головой:

– Миссис МакГоннегал! Вы что – скакали верхом, что ли? Или в американский футбол играли?!

– Ну… Не совсем, доктор. Я… Повышала своё настроение. И самооценку. И заодно иммунитет. А что? Стало намного… Хуже?

– Ну… Хуже, конечно, не стало… Но я вынужден констатировать весьма слабую ремиссию повреждённых тканей и мышц. Вы перегрузили их. Можно вас попросить как-то… э-э… – заметно было, что доктор смущён, – снизить нагрузки на эту область?!

– Конечно, доктор Людвиг! Разумеется, попросить вы можете.

– И – что? – доктор снова нахмурился. Но Наиля решила не дразнить его:

– И я обещаю последовать вашим рекомендациям. Разумеется, после того, как вы наложите новую повязку!

Доктор фыркнул:

– Ох, сочувствую я вашим… Будущим партнёрам-мужьям!

– Это почему же?!

– Да потому что, если вы брякнете что-нибудь подобное, в вашем, так сказать, «фирменном» стиле – перед этим делом, ни у кого из них банально не встанет!

Наиля рассмеялась: просто и весело. Ходжес, сидевший на табурете в углу операционной, только вздыхал. Женщина чмокнула доктора прямо в уж е поросшую за часы дежурства мелкой щетиной щёку:

– Док, вы прелесть! Обещаю впредь перед «этим делом» молчать, и только сексуально улыбаться и извиваться! Блинн… Говорю же – вы – прелесть! Такой весь… Неиспорченный и наивный! И краснеете почти так же мило, как вон тот балбес в углу.

«Балбес», переглянувшись с доктором Людвигом, только пожал плечами. Доктор умудрился хитро подмигнуть. После чего оба, не сговариваясь, вдруг принялись смеяться.

Наиля надулась:

– Ну-ка, прекратите немедленно! А то я, я… Расскажу вам очередную историю о своей подруге! Другой, у которой три брата-алкаша и сестра-стриптизёрша.

Под угрозой столь «крутого» наказания оба виновника немедленно поспешили покаяться, «прекратить», и уверить в том, что они смеялись вовсе не над ней.

А над анекдотом, рассказанным вчера в столовой радистом Джастином Хьюзом.

В столовую на завтрак они попали ближе к десяти часам – раньше перевязку закончить не получилось. Да и после неё доктор всё же решил применить электрофорез, и Наилю десять минут облучал слабо жужжавший массивный белый аппарат, похожий на томограф. На вопрос Наили доктор ответил, что это, собственно, он и есть – дело только в соответствующей перенастройке. Которую он и провёл, пока они… Отсыпались.

Наиля поблагодарила.

До столовой Ходжес всё же нёс Наилю на плече, на её ворчание, что «стыдно!» логично указав, что время завтрака давно прошло, и они вряд ли кого встретят. Так и произошло, но перед дверями Наиля всё равно потребовала спустить её на пол, и предложить ей руку.