Лариса Кириллина - Тиатара

Народу представили новую идеологическую доктрину: доблестный Великий Уликен намерен нанести превентивный удар по врагам, и с этой целью он лично возглавит военную экспедицию к Тагме.

Все силы лучших умов Уйлоа сосредоточились на разработке и построении единственного в своем роде межзвездного суперкорабля, способного перенести примерно сто семьдесят пассажиров в другую звездую систему живыми и невредимыми.

Звездолету дали название «Солла». На уйлоанском – «звезда». Да, звучит немного похоже на наше «Солнце», по-латински Sol, но это лишь случайное совпадение. Я уже говорила, что уйлоанское конечное «а» произносится как долгое, и по сути должно бы писаться удвоенным: «Соллаа».

Руководить учеными и инженерами, создавшими «Соллу», был назначен Балаф Аусир – военачальник, которого я ради простоты назову генералом. Он старательно демонстрировал свою преданность Императору и считался пунктуально послушным службистом, обожавшим всё делать строго по инструкциям и согласно приказам главнокомандующего. Подчиненные просто стонали от его буквоедских требований. Впрочем, ученые, инженеры и конструкторы в целом с ним соглашались, хотя в строительстве космолетов Балаф Аусир разбирался слабо. Но в космосе нельзя работать небрежно и надеяться, что если начальство ничего не заметит, то как-нибудь оно обойдется. Недокрученный болт, недоклёпанная панель, отходящий контакт, не светящийся датчик – верный путь к катастрофе. Специалисты уважали и слушались Балафа Аусира.

Свой дерзкий план он держал при себе до последнего.

Балаф Аусир убедил императора, что ради проверки надежности «Соллы» необходимо провести испытание в открытом космосе и убедиться в безупречной работе всей техники и вышколенности команды. И лишь потом надлежит приглашать на борт Великого Уликена и его драгоценных близких. Список счастливцев стал известен Балафу Аусиру, и, возможно, именно это знание привело его к решительным действиям. Генерал, похоже, в процессе строительства «Соллы» убедился в том, что он сам и его команда, составленная из лучших умов и талантов Уйлоа, заведомо более достойны спасения, чем стареющий Император со своими родственниками, министрами, царедворцами и челядью, включавшей в себя парикмахеров, массажистов и горничных. Из великолепной когорты ученых и инженеров, создавших «Соллу», на борту предполагалось оставить лишь навигаторов, астрофизиков, врачей, биологов и кое-кого из младшего технического персонала. Остальных списали бы как ненужный балласт – то есть обрекли бы на скорую гибель.

Генерал открыл свой план экипажу, когда они уже оказались в космосе. Собственно, он поставил подчиненных перед фактом: они сейчас же стартуют на Тагму. Иначе – смерть от предстоящего вскорости катаклизма или казнь за измену. Команда поддержала Балафа Аусира. Связь с Уйлоа они прервали, транслируя аварийный сигнал, зато включили на полную мощность фотонный двигатель и исчезли, будто бы растворившись в пространстве.

До Тагмы мятежники добрались благополучно. Планета действительно оказалась обитаемой и населенной разрозненными племенами, имевшими лишь простые орудия вроде дубин, пращей и каменных топоров. Железа здесь обрабатывать не умели.

Уйлоанцы покорили бы Тагму без особых усилий.

Они обладали всеми видами современных вооружений, включая лазерное и психотропное. Но Тагму спасла ее особенность: гравитация. Раза в два больше той, к которой пришельцы привыкли у себя на планете. Они ощущали себя раздавленными. Скафандры служили своеобразным экзоскелетом, но затрудняли движения. Вдобавок повышенная радиация, невыносимая дневная жара, перепады температур, как в пустыне, жесткая вода с железистым вкусом, – мир Тагмы выглядел совершенно чужим для уйлоанцев, привыкших к прохладной, влажной и несколько сумрачной атмосфере.

Уйлоанцы начали заболевать и умирать, хотя тагманцы не проявляли к ним никакой враждебности. Вероятно, в них видели неких богов, посланцев небесных сил. Никто не пытался напасть на лагерь, никто не требовал, чтобы пришельцы убрались восвояси. Но они угасали один за другим. Эти смерти держались в секрете от местного населения, трупы утилизировались на самом корабле, однако стало понятно: нужно срочно искать другое космическое прибежище. Ничего подходящего в обозримом пространстве не просматривалось. В системе Джай имелись лишь газовые и ледяные планеты; жаркая Тагма оказалась единственным исключением.

Астрофизики «Соллы» произвели необходимые наблюдения – и обнаружили на краю галактики Чаши солнце Айни с планетной системой. Поначалу они нацелились на Сулету, которая издали, судя по спектроанализу, походила на их родную Уйлоа. Однако выбор все-таки пал на Тиатару: до нее от Тагмы гораздо ближе, чем до Сулеты, а в тех условиях расстояние многое значило. Существовал риск, что, даже если уйлоанцы стартуют немедленно, на Тиатару прибудет неуправляемый космолет, если на нем вообще уцелеет хоть кто-то. И тогда генерал Балаф Аусир приказал захватить с собой нескольких уроженцев Тагмы, обучить их в пути обращению с простейшей техникой и по сути сделать своими слугами и рабами. Тагманцев, явившихся в очередной раз к космолету с предметами для обмена, отловили сетью как животных, отобрали самых молодых, здоровых и сообразительных, погрузили на борт и насильно вывезли в космос.

Вскоре после отлета с Тагмы скончался Балаф Аусир. Еще раньше умерли несколько профессиональных военных и родовитейших аристократов, которые представляли его величество Императора, но не участвовали в управлении кораблем. Власть на «Солле» постепенно забрали ученые, умевшие мыслить более гибко – среди них оказалось много сеннайцев. Командиром избрали пилота-астрофизика Эттая Ниссэя, авторитет которого выглядел неоспоримым.

Убедившись в умственной полноценности «дикарей», то есть тагманцев, и поборов в себе отвращение к их непривычной внешности, уйлоанцы начали обращаться с ними как со своими учениками и даже друзьями. Биолог Маэнон Сеннай взял в подружки тагманку Джэххэ, и, хотя над ними посмеивались, никто сильно не возражал. Все думали, что у межпланетной пары не может появиться потомства, ну и пусть развлекаются.

На борту «Соллы» имелась биологическая лаборатория, которой заведовала Ильоа Кийюн, выдающийся врач, генетик и микробиолог. Судя по имени, она имела какое-то отношение к семье императора Уликена (имя «Ильоа» считалось в роду династическим). Вряд ли она обладала титулом полноправной принцессы, иначе об этом бы знали. Предполагается, будто Ильоа являлась внебрачной дочерью Уликена от женщины более низкого происхождения, что позволило ей беспрепятственно заниматься наукой и сохранять независимость от придворных условностей. Но она не оставила мемуаров и дневников, а кое-какие личные документы перед смертью сожгла.