Анна Морецкая - Багеры 1

– А где он сам-то? – спросила я, прерывая ее уже дважды прослушанные доводы.

– Переодеваться пошел.

Ну, так понятно, братец-то у меня, чей родненький, и если не по школьному делу, то тоже бывает не дурак – знает, когда «волну» переждать удобней.

– Что-то он долго… – тем временем насторожилась мама, и с пол оборота, не тормозя, сразу перескочила на следующую волнительную тему, – Сейчас ведь уже опаздывать будет!

"Ага, вон и он нарисовался", – отметила я про себя, наблюдая, как Макс за спиной матери скорым шагом со второго этажа спускается. Услышал, поди, что ее восклицания из возмущенных в жалобные преобразились, вот и рискнул выйти из комнаты.

Тот, проносясь мимо, помахал мне и чмокнул маму в щечку:

– Все, я побежал! – и был таков, хлопнув дверью почти сразу, как пропал из виду. Когда только переобуться успел?

– Вот, ты видела? – меж тем устало спросила меня мама, провожая обреченным взглядом с ы ночку до выхода.

Так, пора прощаться, а то сейчас, если не успею, придется на заданную тему прослушать еще чего-нибудь. Ну, уж нет! Только не сегодня!

Пусть Михасика ждет и ему выкладывает. А он уж послушает… ох, послушает! Как бы Максу по возвращению домой не пришлось прятаться в принципе, при этом одну конкретную точку скрывая с особой тщательностью.

Ну – да, мы батюшке имечко стародавнее нашли, а он может, ради сынули, и к давно забытым методам воспитания обратиться – ремень называется. По-моему, все честно…

Хорошо, что я уже выросла, а потому имею возможность:

– Ну, все, мам, я тоже пойду. Дел много, – и пока та на автомате кивала, поскорее отключилась.

Итак, время пятнадцать восьмого натикало, весь положенный политес с родственниками – исполнен, так что, пора бы и мне поближе к ложементу уже пробираться. Я встала из-за стола, сложила на тарелку приборы и корочку недоеденного хлеба, в другую руку взяла чашку, и, предвкушая скорые виртуальные радости, направилась к посудомойке.

Ну – да, направилась… а вот дойти – не дошла.

Да-дамм! Ноги на чем-то скользком поехали вперед, тело за ними не успело, а потому через мгновение попец, тормознув слегка копчиком, по накатанной тропе усвистел следом. Локти проезд попытались завершить, но сие удалось только затылку.

При этом все действо было проделано весьма аккуратно – кружка и тарелка целехонькие оказались у меня в руках, зависнув перед самым моим носом. Вон, даже хлебчик с вилочкой не свалились!

А то?! У меня ж посуда-то фаянсовая… не то, что у вас – пластиковая! И – да, вот такой я эстет! Люблю, как у нас в ресторане…

Ой, черт! Это ж Макс очередную мою тарелку разбил! Вот, давно ж собиралась для таких «дорогих гостей», как они с Кари, обычную посуду купить, но все забываю. Так и надо мне – как переколотят весь мой фаянс, и жрать не с чего станет, а потом разок из кастрюльки поем, так сразу и побегу вприпрыжку пластиком затовариваться.

Ладно, действительно – не смешно, не побегу никуда – закажу доставкой по-быстрому… если не забуду опять.

А в магазин надо за хорошей посудой ходить – рисуночек оценить, ручками пощупать, чтоб добротненькая такая была, тяжеленькая… угу, вон как об пол-то моя предыдущая покупка жахнулась – на мелкие осколки, и остатки яичницы на полкухни жирными ляпками раскидало!

Помню – слышала, что брат сотворил, только в тот момент я маму по визору вызывала, потому и Маруське, моей системе управления квартирой, указания сразу не дала. А вот уж потом – забыла. Ну, и она, соответственно, на помыв полов дроида не отправила.

Как только я к столу-то прошла и не вляпалась? Но вот теперь лежу тут и целую чашку в своей руке разглядываю, а что там с задницей, представить боюсь. И шевельнуться – тоже.

Но, это так… А на самом деле затишья на разглагольствования мне было отпущено не более секунды, а потом локти прострелило аж до запястий, задницу по ощущеньям заклинило совсем и только затылок скромно заныл тупой, но, в общем-то, несильной болью.

Все это озвучилось единым воплем: "– Макс – зззараза!". А завершилось Маруськиным сообщением: «– С гэджа принят экстренный сигнал о полученных множественных травмах. Передан на станцию „Скорой помощи“. Флаер дежурной бригады уже в пути. Подлетное время – пять минут, сорок две… одна секунда».

А как же игра?!!…

– Марусь, ты бы лучше здесь без подсказки убрала, чем не спросясь, в неурочное время чужих людей мне в дом тащить! – пробурчала я, поставила не донесенную до мойки посуду на пол и стала, кряхтя, подниматься сама – теперь же незваных гостей встречать придется.

Потерла сначала один локоть, потом другой, затем уже двумя руками помяла поясницу и, как к самому менее пострадавшему, к последнему потянулась к затылку. Но не дотянулась – пальцы нащупали в волосах нечто, что при близком рассмотрение оказалось кусочком липкой жирнющей яичницы. Все.

У меня, естественно, болеть что-либо перестало сразу. А волосы были обследованы на предмет еще таких же склизких фрагментов, каковые в количестве двух штук и нашлись. И шок мой от того, что я предстану с ТАКОЙ головой перед незнакомыми мужчинами, был несравнимо большим, чем от самого падения.

То, что прибыть могут и медики-женщины, я понятно, в расчет не брала – ибо готовится всегда следует к саму страшному.

В общем, не обращая внимания на полученные повреждения, я понеслась в душ – мыть голову. Воду включила погорячей, чтоб с затылка поскорее вся жирнота вымылась. Да и фен врубила на полную так, что чуть уши не прижгла. Это уже для скорости просушки моих, без ложной скромности, длинных и густых локонов.

Но, как бы, не спешила, но за пять отведенных мне скоростью флаера минут, я, конечно же, не успела.

Стоило отключиться фену, как в квартире стали слышны чужие голоса. Маруська, как и положено ей по должности, медиков «скорой» запустила без моего ведома.

А вот чистую одежду я, привыкшая жить одна, в ванную впопыхах сегодня тоже не захватила. Осмотрела пристально еще раз ту, что каталась вместе со мной по яичнице, и, решив, что одевать ее снова все-таки нельзя, замоталась в полотенце и пошла к «гостям».

А приехавшие оказались-таки мужчинами. Один, скорее всего – врач, был седоватым серьезным дядечкой, давно уж, наверное, второй сотни лет. А другой выглядел не старше Максика и, похоже, был студентом на практике, исполняющим роль санитара.

Да, не совсем те мужчины, к появлению которых я так отчаянно готовилась, но ведь и не дамы же…

Но с распределением должностей в их паре я угадала.

– Доктор Завадский, – представился старший и кивнул на парня: – Санитар Дженкинс. Лилиан Холи? – спросил он уже у меня, и, дождавшись подтверждения, напористо продолжил забрасывать вопросами: – Вы пострадавшая? По сообщению, вы упали и ударились головой, это так? Обо что ударились? И как это случилось? Несчастный случай или на вас напали? Обморок, раны, кровотечение?