Роман Титов - Темный исток. Гробницы пустоты

Она резко встряхнула рукавом, откуда тотчас же выскочило что-то блестящее и чрезвычайно острое на вид. Это был маленький тоненький стилет.

Шаманка взмахнула им, совершая молниеносный выпад.

Ни я, ни тем более бедолага-рикша не успели сообразить, что происходит, пока из горла старика не хлынула фонтанчиком кровь. Рикша инстинктивно схватился за шею и, закатив глаза, с отвратительными хрипами стал заваливаться на спину, пока, в конце концов, не рухнул на усыпанный прелой листвой пол.

– Что вы наделали, Тассия?! – Недоумение плескалось во мне вперемешку с отвращением, пока последние крохи жизни вытекали из несчастного динетина вместе с его кровью. Сразу же стало понятно, что рикша зашел внутрь совсем не по доброй воле.

Шаманка оставалась сама невозмутимость.

– Иначе было нельзя. – Она подняла указательный палец, призывая к тишине. – Спокойствие. Сейчас ты все поймешь. – И указала на кровь, которая, будто живая, по капельке заструилась между квелых ростков и завязалась вокруг неприметного желтого семечка, похожего на иголку.– Нам нужно было покормить минн, чтобы он пробудился. Смотри внимательно!

Все еще пребывая в состоянии шока, я сделал, как было сказано.

Маленькое семечко разбухало на глазах. Будто пиявка, оно впитывало в себя кровь, наливаясь жизнью. Чужой жизнью. Как вампир. Затем произошла короткая метаморфоза, в результате которой из семечка вылупился росток. Еще совсем маленький и бледный, он, тем не менее, с необычайным для растения рвением стал удлиняться, по кровавому следу медленно подбираясь к телу убитого рикши.

Я догадался о том, что должно было произойти дальше, и не собирался этого допускать. Но едва тронулся с места, был остановлен предупреждающим окриком огианки:

– Риши, стой, где стоишь! Прикасаться к молодым побегам минна, пока они вдоволь не насытились, небезопасно.

– То есть, предлагаете просто скормить растению тело бедного старика? За этим вы притащили его сюда?

– А почему бы и нет? Ему-то так и так уже все равно. А тебе и твоему братцу, насколько я поняла, жизненно необходимо это растение.

– Но ведь не целый же куст! Маленького ростка было бы вполне достаточно. И если б вы спросили меня заранее, я бы дал порезать себе руку и сцедить пару капель, никого не убивая!

Шаманка раздосадовано вздохнула.

– Ох, и любите вы, люди, все усложнять. Ну скажи, что проку было бы от твоих капелек? Так или иначе, их ни за что не хватило бы.

Она нырнула рукой в карман, выудив оттуда небольшую стеклянную колбу, затем сосредоточилась на ростке, который, точь-в-точь новорожденный монстр, неуклонно стремился к мертвому таксисту. Вновь заиграли потоки энергии, вспенились и забурлили неуловимым облаком вокруг минна. Подчиняясь движениям руки шаманки, растение приподнялось в воздух и плавно перекочевало на дно колбы, где и было благополучно запечатано пробкой.

– Дело сделано. Можно выходить.

Выбравшись наружу, я был мрачнее тучи и чувствовал себя погано. Гораздо хуже, чем после происшествия с Лоскутом в злосчастном переулке.

Заметив выражение моего лица, Мекет, облокотившийся на обшарпанный борт повозки, выпрямился и спросил:

– Что произошло?

– Ваше задание исполнено, – ответила ему шаманка, метнув колбу в подставленные руки и, прежде чем я успел открыть рот, прибавила: – Можете придержать свою благодарность. На сим наше знакомство не окончено.

– Кто бы сомневался, – проворчал братец, брезгливо разглядывая, как перепачканное в крови растение скребется по выпуклым стенкам колбы, словно червяк. – Ты ведь ничего не делаешь задаром, не так ли?

– Это уже стало притчей во языцех, – усмехнулась огианка.

– Где старый? – Мекет переводил взгляд с нее на меня.

Упорно отказываясь отвечать, я принялся счищать остатки компоста с ботинок.

Наконец Тассия Руэ сказала:

– Остался внутри.

– То есть как?

Глянув на брата исподлобья, я мрачно заметил:

– Мы принесли его в жертву.

Мекет, кажется, не мог понять, шучу я или нет.

– В смысле?

– В том смысле, что он уже никогда не выйдет из этого дома наружу, – спокойно проговорила шаманка. – И прежде чем ты начнешь орать на меня, скажу, что так было необходимо. Иначе минна вам было бы не видать, как своих ушей!

Столь непробиваемая самоуверенность мгновенно вывела меня из себя. Но вместо того, чтобы дать волю эмоциям, я поинтересовался:

– И как нам быть с этим телом?

По голосу было понятно, что Тассия недовольно скривилась.

– Предлагала ведь отдать его растению, так нет же…

– Если б я знал, что ради этого вы собираетесь убить ни в чем неповинного разумника, я бы…

Она подбоченилась:

– …Что? Что бы ты сделал, Риши?

Я посмотрел прямо в едва различимые сквозь полупрозрачное забрало дыхательной маски глаза и отчеканил:

– Я бы заставил вас найти другой способ. Такой, где не пришлось бы убивать простых работяг!

– Может, тогда стоило прихватить с собой Лоскута? – с усмешкой осведомилась шаманка. – Уж его-то назвать работягой у тебя вряд ли получится.

Не сумев-таки сдержать негодование, я выплеснул его силовой волной, заставившей стайку гнездившихся поблизости красноперых птиц сорваться с насеста и с воплями рвануть в небеса. Даже Мекет вздрогнул, а шаманке хоть бы хны.

– Не трать понапрасну нервы, Риши, – сказала она. – Чует мое сердце, скоро тебе понадобится вся выдержка, какая только есть. Самое страшное еще впереди. А все эти смерти – так, неудобные издержки.

На корабль вернулись затемно. Позаимствовав повозку динетина, мы петляли окольными путями, лишь бы поменьше народу запомнило, что троица залетных разумников при подозрительных обстоятельствах воспользовалась старым такси. Или как в таких случаях пишут? В общем, крались по подворотням, точно помойные крысы через мусоропровод. И тут следовало бы вспомнить слова Мекета о том, что в Мероэ никого не волнуют чужие заботы. Однако именно он выбирал путь, по которому двигалась машина, а задавать нелепые вопросы мне не хотелось.

Тассия Руэ несколько раз пыталась завести пустячный разговор, но никто ее в этом желании не поддержал. Фыркнув, шаманка сдалась и умолкла. Как будто чего-то другого ожидала.

Меня все еще душила злость и вина за то, что не предвидел ее маневр и позволил убить старого рикшу.

– Что будет, когда все узнают, что мы заманили старика в ловушку, убили его, а затем сбежали? – процедил я, не отрывая взгляда от одинаково угрюмых лиц, быстро проплывавших снаружи.

– Ничего, – отозвалась шаманка в своей излюбленной манере «я знаю, что делаю». – Ничего не будет, Риши. К тому моменту, как безопасники найдут тело (если вообще найдут), мы покинем пределы системы, а дальше – хоть минн не расти.