Дамиан Зорг - Паноптикум Z

Наконец, Миша встал, прошёл в кухню, достал из холодильника початую бутылку водки, к которой не притрагивался с момента начала работы в «Синема», и выпил прямо из горла добрых полтораста граммов. Выдохнув, он мучительно поморщился. И как он этой отравой каждый день заливался? Закусив яблоком, Брыльский присел за стол. Приятное тепло растеклось по его пустому желудку. «Даже позавтракать не успел, блин» – с досадой подумал он. Но все же водка помогла. Голова понемножку начала соображать.

«Ну и что это было? Согласен, он очень многое обо мне знает. Но ведь если хорошенько порыться в интернете, можно же накопать всю эту информацию. Можно. Точно можно. А как насчет имени? Откуда он узнал, что я Михей? Об этом-то мало кто знает. В паспорте с самого начало было Михаил. Хорошо, родители все-таки оказались людьми вменяемыми и через четырнадцать лет признали свою ошибку. Ну ладно, при желании можно и копию свидетельства о рождении найти или с родственниками какими-то поговорить. А может он к моим заезжал? Или вовсе из Пскова? Да, но как он мысли-то мои угадывал?! Про трубку в диване, про то, что в окно ее хотел запульнуть. Экстрасенс?».

И тут снова зазвонил телефон. Брыльский схватил трубку, которую взял с собой в кухню, но там была тишина. На этот раз звонил мобильный. «Надо сменить рингтон. Ну ее к чёрту эту тягу к ретро» – пронеслась мстительная мысль.

Глава 2

Не подумайте, что я не люблю гостей…

я люблю гостей, как и всякий хоббит,

но я предпочитаю знакомиться с ними прежде, чем они пришли!

Б.Бэггинс

Миша взглянул на экран мобильного и вздохнул с облегчением. На этот раз звонил Боря.

– Доброе утро, Брыльский!

Борис любил называть его по фамилии. Собственно, то, что Миша был однофамильцем иконы советского кино, ежегодно задающей матери Лукашина и всему честному народу свой устремлённый в вечность вопрос, сыграло немалую роль в дружеской привязанности к нему Бориса. Тому виделся в этом мистический знак судьбы, что очень забавляло Брыльского.

– Здравствуйте, князь, – тихим голосом ответил Миша, в свою очередь любивший хохмить над дворянским происхождением товарища.

– Ну и что мы такие грустные? Похмелье, да? Я ведь знаю о твоих вчерашних похождениях. Могу даже весь твой репертуар перечислить. Широкий у тебя диапазон, однако. Думаю, грамм триста виски? Или еще и пивом залакировал? Ну как тебе не стыдно, Миш? Опять по новой? А ведь мы с тобой договаривались, ты мне обещал, – в голосе Бориса слышалась искренняя обеспокоенность судьбой друга.

«Наверное, вышел с собакой погулять» – подумал Брыльский. Надо сказать, что Бориному лабрадору очень повезло. Единственная возможность для Бориса спокойно поговорить по телефону, не будучи под колпаком у Аллы Абрамовны, была выйти на прогулку с собакой. Поэтому гуляли они с Локки часто и долго, что очень радовало пса и удивляло соседей.

– Да ну, перестань. Увлёкся слегка, с кем не бывает. С утра уже в строю, почти закончил статью для Анны Ивановны.

– Опять на желтуху потянуло? Ты неисправим, – добродушно рассмеялся Боря. То, что друг был занят работой, а не лежал в похмельной депрессии, заметно подняло ему настроение. – Ну а что голос-то такой серьезный?

– Мне тут звонили… – нерешительно начал Брыльский. – Звонок был на домашний номер. Я еще удивился. Думаю, наверное, реклама или из ЖЭКа. Ну кто еще может звонить на домашний? А оказалось…

И Миша пересказал Борису свой странный диалог с незнакомцем. Получилось это у него довольно сбивчиво. Он сам понимал, что несёт какую-то чушь. И к концу рассказа чувство беспокойства стало отпускать его. Брыльский даже рассмеялся, вспомнив, как сильно напугал его этот звонок. Но Боря почему-то не смеялся в ответ.

– Номер не определился? – спросил серьёзным голосом Кахидзе.

– Нет.

– Если ты верно передал интонации звонившего, чувствуется стилистика спецслужб. Но зачем ты им понадобился? – проговорил он задумчиво.

– Не знаю.

– Будь это лет пять тому назад, я бы еще понял. Вспомни, ты точно не брал в последнее время каких-нибудь политических или криминальных заказов?

– Да нет, конечно! Ты же сам всё прекрасно знаешь. Моя специализация теперь – кобелиные хроники, как весьма точно обозначил мой таинственный поклонник. И знаешь, что я думаю? Мне кажется, что это именно что поклонник! Чокнутый придурок, который решил подшутить надо мной. Этим можно объяснить его исключительную осведомленность о моей биографии.

– Объяснить можно, но так ли это? Не хотел бы травмировать твоё эго, дорогой друг, но неужели ты всерьёз считаешь, что в 2019-м кто-то году помнит Михаила Брыльского?

– Выходит, что помнит, – огрызнулся Миша.

– Ну не сердись, не сердись. Может быть ты и прав. Голова предмет тёмный и исследованию не подлежит, – миролюбиво изрёк Борис. – Чем займешься на выходных? Может, к нам заедешь? Алла Абрамовна обещала испечь свой фирменный белый торт.

– Может и заеду. Не знаю пока, надо все-таки статью закончить. Давай вечером созвонимся.

– Договорились. Локки! Локки, ты что, не видишь, что машина едет?! Извини, вечно этот чёртов пёс под машины прыгает. Ну, пока, старина.

– Пока.

Разговор успокоил Брыльского. За это он и ценил Борю. Общение с ним всегда успокаивало и возвращало его на твёрдую землю. Теперь завтрак и за работу. Миша почувствовал неожиданный прилив сил и желание творить. Возможно, причиной тому была водка, на определенной стадии придающая известную степень дерзости и активности своему реципиенту. Но думать об этом не хотелось. Он поставил сковородку на конфорку, подлил масла и взял пару яиц из холодильника. Пока жарилась яичница, он заварил чай – черный, крепкий, горячий, чтобы уж наверняка разделаться с водочным привкусом и забыть кошмар этого утра.

Густо намазав масло на хлеб, Брыльский с большим аппетитом принялся завтракать, параллельно просматривая на смартфоне фейсбучную ленту новостей. Тут всё было стандартно. Если и есть в мире уголок стабильности, то это новости в социальных сетях. Кто-то путешествует, кто-то хвастается профессиональными успехами, кого-то взбесило выступление очередного чиновника, а кое-кто удачно заселфил пятую точку в профиль и как бы невзначай выставил фотографию в сопровождении текста, претендующего по значимости на раскрытие формулы философского камня. В общем, сплошные лайфхаки и инсайты вперемежку с котятами.

Мысли Брыльского были где-то далеко. Он вдруг вспомнил Занина и те благословенные времена, когда через бумажную газету можно было вертеть общественным мнением, как заблагорассудится. Прошло меньше десятка лет, а как всё изменилось. «Эх, эти бы возможности, да нам тогда!» – подумал он мечтательно. Как там интересно, Георгий Андреевич поживает? Последнее, что он о нём слышал, это что-то про банкротство и закрытие издательства. Он взял телефон и загуглил «Занин Георгий Андреевич».