Маир Арлатов - Воскрешающая 4. Драконовские страсти

Мы молча с гордым видом, прошли мимо. Смех за спиной вновь возобновился, вынудив и нас рассмеяться.

− В гостях тоже было весело? – полюбопытствовал Айрен.

− Мне понравилось. Меня и Керни угощали незабываемым десертом. Кстати, Юлайра разгадала мой секрет. Но сживать ее со свету мне пока не хочется.

− Надеюсь, она пообещала хранить его в тайне?

− Да, но это всего лишь слова.

− Ты ей не веришь?

− Нет, − ответила я, − но говорит она убедительно.

В дальнейшем этот день прошел спокойно. Нацтер делал вид, что моя утренняя вылазка в стан бывших врагов – дело обычное. Будто бы он догадывался о моем намерении и был уверен, что ничего плохого мне не грозит. «Я бы и сам это сделал, если бы мог оживлять каменные статуи», − заявил он.

Пророческий дар Вороны в последующие дни не давал о себе знать. Но словно предчувствуя что−то, она заимела привычку ночевать в его комнате. Парня такое внимание нисколько не беспокоило. Он стал замкнут и задумчив. Выходить из убежища наотрез отказывался.

Прошла долгая не особо богатая событиями неделя.

− Нацтер, извини, но так продолжаться не может, − не выдержав, заявила я.

− Я занят.

Он действительно что-то ремонтировал в микросхемах компьютера. Парень сердито нахмурился.

− Слушай, − я присела рядом, − Фальмейра хочет тебя видеть.

− А я нет! И не пускай ее сюда! Пусть бы они поскорее убрались отсюда!

− Не понимаю, чего ты взъелся на них? Ну да, конечно, они не совсем люди в нашем понимании, но они честны и благородны.

− Ты их защищаешь… − он презрительно усмехнулся.

− Скажи честно, что с тобой происходит?

− Ничего.

− Посмотри на меня…

Я положила свою руку ему на запястье, вынуждая прекратить работу. Он поднял на меня глаза. Потом отвернулся, резко оттолкнув от себя свободной рукой электронную плату и паяльник. Я на миг даже испугалась этой его неожиданной агрессии и отдернула руку.

− Я не могу тебе этого сказать.

− Почему? Ты мне не доверяешь? Дай, догадаюсь… Все дело в девушке?

Он молча положил руки на стол и опустил на них голову.

− Если дело в девушке, − продолжала я, − ничего странного в этом нет. Ты уже взрослый парень. Все можно уладить. Хочешь, я объясню все лорду Керни, мы обсудим этот вопрос. Не думаю, что он будет против.

Нацтер вздохнул.

− Не вздумай! Ты все испортишь! Фальмейра тут совершенно не причем!

− Но она ведь тебе нравится?

− И не более того! Мы с ней чертовски похожи характерами, особенно по части сования носа в чужие дела, и все! Это не любовь, если ты на это намекаешь.

Он поднял на меня глаза. В них было столько тоски и отчаяния, что мое сердце сжалось.

Ворона, наблюдавшая за нами с люстры, проворчала что-то и нахохлилась.

− Нацтер, ты меня пугаешь… Мы же всегда делились своими чувствами и сомнениями. Кто она?

− Я не скажу. Пусть это все во мне перегорит, и я вновь буду прежним. Забудем этот разговор, хорошо?

Он пристально посмотрел в мои глаза, ожидая ответа.

− Что ж я ничего уже не помню, − встав, я обняла его и поцеловала в макушку, − я не могу видеть тебя таким несчастным. Будь смелее, не сжигай сердце в пламени безответной любви. Вместе мы найдем выход из любой ситуации. Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Не замыкайся в себе. И удачи…

Нацтер ничего не ответил. Он вновь пододвинул к себе плату и принялся за работу.

Разговор с этим упрямым парнем оставил в моей душе неприятный осадок. Хотелось что-то изменить, но имела ли я право вмешиваться? Конечно, нет. Но желание видеть своего самого верного друга на свете счастливым было сильнее, придуманных людьми правил этики и морали. Я отлично понимала, что осторожность и тактичность в этом вопросе являются гарантиями положительного результата. Первое, что мне необходимо было сделать – это найти ее – девушку, воспламенившую ранимое сердце моего мальчика страстным влечением к ней и яростным нежеланием поддаться этому всепоглощающему чувству. Передо мной стояла сложная задача.

Я несколько дней ломала голову, кто из девушек клана Белых мог увлечь собой все мысли Нацтера. Всего я насчитала одиннадцать девушек приблизительно от шестнадцати до двадцати пяти лет. Им посчастливилось выжить в битве. Некоторые лишились своих кавалеров и оплакивали свои потери – они автоматически исключались из списка претендентов. Были другие, которые в данный момент находились в лазарете и залечивали свои раны. Со многими из них наша семья даже не была знакома, по всей видимости, они были очень далекими родственниками лорда Керни. Но все без исключения обладали красотой, силой воли и несгибаемым характером. Любая из красавиц могла занять место в сердце парня. Но из них только Фальмейра открыто выражала озабоченность невозможностью пообщаться с ним.

Находиться в обществе Белых драконов я не могла, так как не хотела, чтобы Нацтер начал что-то подозревать.

Пыталась я все выяснить у Вороны, но та молчала, как партизан на допросе. Вроде бы, о чем угодно может начать говорить, но стоило мне повернуть разговор в нужное русло, она сразу начинала вздыхать и спешила улететь от меня подальше. Я решила, что Нацтер ее загипнотизировал. Это в его духе!

Я поняла, что без помощи мне не обойтись. Из всех, кого я знала, на эту роль лучше всего подходила Асулина. Выбрав подходящий момент, я решила посвятить ее в свои планы.

Конечно, подходящий для разговора момент заставил себя долго ждать. Принцесса драконов редко бывала одна. Теперь лишившись опеки лорда Керни, она могла самостоятельно распоряжаться своей жизнью. Она уже без страха появлялась на территории Красных драконов и участвовала в их праздниках. Никто больше не стремился предъявлять на нее права. Юлайра старалась поменьше общаться с ней. У меня сложилось впечатление, что она на нее обижена.

Однажды прогуливаясь по одному из верхних этажей резиденции еще не совсем пригодного для житья, я вошла в зал, из которого через балкон был перекинут белый стеклянный мост. Я вышла на него и не спеша направилась в беседке. Беседка действительно совсем не пострадала и теперь, избавленная от трещин, отмытая и вычищенная от копоти сияла в солнечных лучах, словно драгоценная жемчужина. Меня на территории этой беседки всегда охватывало радостное волнение. Будто непременно должно было произойти что-то хорошее. Я не всегда успевала заметить, как задумавшись над своими ощущениями, начинаю улыбаться. Вот с такой глуповато−счастливой улыбкой я вошла в беседку.

Через закрытые входные жалюзи солнечный свет практически не проникал внутрь. Единственным источником освещения были светящиеся фонтаны. Я не сразу заметила, что в беседке я не одна.

− Лануф, ты наверно хочешь побыть одна, − поинтересовался знакомый женский голосок.