Ольга Вешнева - Свет призрачной звезды. Часть 2. Мрак багрового заката

– А здесь не мешало бы поставить твой Знак Тоски! – прокричал согнувшийся Имним. – Помнишь свой гениальный первый проект? Тут он пришелся бы весьма кстати! Какой вид открывался бы с берега! Загляденье!

– Конечно, помню, – стыдливо промямлил Кэм. – Тот монументальный кошмар трудно забыть.

Он погрузился в неприятные воспоминания…

День тогда выдался пасмурный. Лекция была скучной и настроение соответствующим.

Кэм сидел у широкого окна, невнимательно наблюдая за плавным движением тонких облаков, выстроившихся шеренгой под туманной серой пеленой. Он клевал носом, опершись подбородком на руки.

Имним заметил отсутствие внимания ученика. Он степенно подошел и, стукнув кулаком по краю проекционного аппарата на столе, отрывисто выкрикнул:

– Господа, предлагаю провести конкурс на лучший проект нового здания Ученого Совета! Первой будет рассмотрена разработка Кэма Таркеши. Прошу вас выступить, господин Кэм.

Кэм растерянно встрепенулся, понимая, что очутился в западне. Вместо контуров здания он шутки ради создал в проекционном аппарате странную скульптуру.

Она была создана из обрывков кривых металлических трубок, а посреди них, как в клетке, находился стоящий на коленях и обеими руками схватившийся за голову юноша. На постаменте виднелась надпись “Знак Тоски”.

Кэм попытался придумать, как спастись из глупого обидного положения, избежать насмешек. Но так и не нашел иного выхода, кроме как показать учителю и другим ученикам нелепое творчество. Оглянувшись на посеревшего от гнева Имнима, нависшего над ним массивной сопящей тучей, Кэм развернул пугающего вида голографическую проекцию, забыв удалить надпись.

Притихший на мгновение зал взорвался оглушительным хохотом. Из всех присутствовавших на лекции не смеялись двое: ссутулившийся бледный Кэм и склонившийся к нему разгневанный Имним. Широкие губы учителя подергивались в сдавленной злой улыбке, а его сурово прищуренные глаза тонули в пухлых щеках.

– Знак Тоски! – громко прочел вслух Имним, выпрямившись и глядя на повисшую в воздухе проекцию чуда архитектурной мысли. – Занятный монумент. Нечего сказать. Только мне интересно узнать, господин Кэм, какое отношение данная уродливая конструкция, олицетворяющая собой грубое нарушение закона художественной гармонии, имеет к зданию Ученого Совета.

– Самое прямое, – выпалил, набравшись мужества, Кэм. – Я считаю нецелесообразным постройку нового здания Ученого Совета. Прежнее достаточно прочное и не требует замены. При условии ремонта илдерсных перекрытий прослужит еще долго. Я предлагаю ограничиться обновлением его внешнего вида, а именно установить на крыше данный монумент. Уточню, что представленный вашему вниманию Знак будет великолепно смотреться со стороны озера Тэминна и станет главным украшением района Желлгера.

– Даже если попробовать согласиться с вашим утверждением, останется непонятным, почему вы дали загадочному монументу такое странное название – Знак Тоски.

– Все очень просто, господин Имним. – Кэм отправил в зал мученическую улыбку. – Ученый Совет не собирается на обсуждение забавных происшествий, а проводит серьезные научные заседания. Простые обыватели считают их скучными и малопонятными. Знак Тоски, как некая доля шутки, будет поднимать настроение уважаемым ученым Совета и случайным прохожим. Всем известно, что хорошее настроение положительно влияет на мозговую активность. На этом основании пользу от установления на крыше здания Ученого Совета изобретенной мною конструкции из трубчатых олнил толеметия считаю научно обоснованной и целесообразной.

Хохот в зале начал понемногу стихать. Имним выслушал по очереди предложения остальных учеников а после занятий подошел к понуро сидевшему Кэму и обиженно проговорил:

– Учтите, господин Кэм. Это был первый и последний раз, когда я оценил ваше безобразие как выполненную практическую работу. Запомните, если вы не начнете старательно заниматься, то несмотря на уважение к вашему отцу, мне придется исключить вас из учебной группы. И еще должен сказать: напрасно вы решили стать архитектором. Страшно представиить, как изуродует облик прекрасных городов такой бездарный творец.

Кэма тогда сильно обидели слова Имнима. Парень еле выдавил скупое извинение вежливости ради. Переживая события того дня заново, Кэм чувствовал смятение.

– Да, глупая была затея со Знаком, – согласился он, продолжая путь.

– Почему глупая?!! Совсем нет, – всплеснул руками Имним. – Жаль, я тогда не замечал, какой ты талантливый…

– Архитектор? – Кэм радостно продолжил его прерванную речь.

– Прорицатель, – сердито возразил Имним. – Не догадался, что ты обладаешь даром провидца. А теперь хожу по любимому с детства городу, смотрю по сторонам. Что же я вижу? Сплошной Знак Тоски! И на каждой улице, и в воде озера, и в небе – повсюду висит передо мной тот страшный символ. Места нет, куда бы не дотянулись его хищные щупальца трубчатых олнил.

– Да, Тэминн стал другим. Неуемная скорбь слышится в плаче ветра, который тревожно стучится в заколоченные окна домов.

– Можешь предсказать, что ждет нас дальше? Когда закончится этот ужас?

– Не могу. Вопреки вашим словам, я не провидец, учитель. Мудрецы, и те не знают, что нас ждет.

– Ты беседовал с мудрецами? – Имним, затрясшись от волнения, вцепился мозолистыми пальцами в мешковину накидки на плече Кэма. – Что они сказали тебе? Отвечай скорее!

– Ничего конкретного старец не сказал, – побоявшись, что нервный собеседник стянет скрывающую оружие накидку, Кэм отцепил его сильную руку. – Он точно не знает, что будет.

– А приблизительно? Мудрецы всегда пророчествуют иносказательно. Прошу тебя, повтори его слова.

– Он сказал: “все должно решиться, когда в Номинобине выпадет снег”.

– Снег! Как интересно! А что должно решиться? Что произойдет? И будет ли произошедшее благоприятно для нас?

– Предсказанное событие либо спасет нас и погубит Эйнара, либо наоборот. Так я понял со слов мудреца. Старец сказал: то, что наступит, когда столицу покроет снегом, будет хорошо или для него, или для нас. Других пророчеств я не слышал.

– Но у нас есть надежда.

– Я бы уточнил, половина надежды, согласно его словам. Но я не верю пророчеству. Старец сбежал в лес, не дождавшись Лучезарного Праздника. Подозреваю, он видел нечто худшее, но скрыл это от нас, чтобы не лишать последней надежды.

Имним замолчал, призадумавшись.

Они взошли на утес, возвышавшийся над берегом озера. Гладкие камешки выступали из-подо льда, белым полотном протянувшегося от обрыва скалы к воде. Их россыпь украшала берег сверкающим ожерельем. Тихий холодный ветер гнал по серой глади озера мелкую рябь. Вокруг не было никого.