Вонда Макинтайр - Первое приключение

– Постараюсь это запомнить, доктор Маккой, – сказал Сулу, подумав: «Несколько лет»?…

Полстолетия казались неизмеримо долгим промежутком времени.

Коммандеру Споку и несколько минут начинали казаться неизмеримо

долгим промежутком времени. Он прибыл в медотсек в точно назначенное для его медосмотра время. Новый главный офицер медслужбы выказывал явное пренебрежение к пунктуальности. Он даже еще не закончил с мистером Сулу, хотя Сулу должен был уже пять минут как быть на мостике.

– Если вы переназначите мне время осмотра, доктор Маккой, – сказал

Спок без вступления, – я приду позже, в более подходящее время.

– Чего?… О, коммандер Спок, не городите чепухи. – Он сунул Споку

медицинский комбинезон, – непрозрачный для глаза, но позволяющий проникать лучам диагностических сенсоров. И указал на один из кубикулов. – Я сейчас буду. – Он задернул занавеску.

Спок переоделся в комбинезон. Если бы в кубикуле был блок связи, Спок мог бы заниматься делами, пока ждал. Однако блока связи не было.

Делать медицинский осмотр того, кто контролировал свои биологические функции, и знал о процессах, происходящих внутри тела, как это было свойственно вулканцам, было пустой тратой сил. Однако правила Звездного Флота требовали, чтобы рутинный медосмотр на кораблях проходил весь персонал. Осмотр был скорее нужен не Споку, а врачу, который должен был ознакомиться со всеми на борту, на случай, если придется их лечить. Как бы врач не нуждался в ознакомлении, Спок при этом все же тратил время впустую. Неторопливость врача еще усугубляла эту растрату.

Наконец, доктор Маккой вошел в кубикул.

– Коммандер Спок, добро пожаловать в медотсек. Я уверен, что вы – единственный, кто прибыл или прибудет на осмотр вовремя.

– Осмотр не проводится вовремя, – сказал Спок. – На данный момент

опоздание составляет одиннадцать минут.

– Ну, я хотел сказать… ладно, бог с ним, начнем.

Спок лег на диагностический стол. Сенсоры заиграли звуком и светом, определяя именно ту картину, которую вулканец ожидал увидеть.

– Как вы можете видеть, доктор, мое здоровье…

– Не двигайтесь, – резковато сказал Маккой. – Что ж, мистер Спок, не

думаю, чтобы я когда-нибудь встречался с такими показателями, как ваши.

– Они все не выходят за показатели нормы для вулканца.

– Только-только – некоторые из них. – Он снова посмотрел на показатели.

– Я бы предположил наличие человеческих характеристик, что могут вылезти из этой смеси.

– Вулканский геном доминантен, – сказал Спок.

– Превосходящие гены, ага? Не засек ли я след вулканского шовинизма? –

сказал Маккой. При этом он улыбнулся. Спок знал, что иногда люди улыбались, когда оскорбляли других людей, а иногда улыбались, когда говорили оскорбительные вещи, которые таковыми не были задуманы. К сожалению, делать различие между этими двумя возможными значениями было крайне трудно.

– Вовсе нет, – сказал Спок. – Это экспериментально доказанный факт.

Если бы мы говорили по-вулкански, слова «доминантный» и «рецессивный» не подразумевали бы ни превосходства, ни более низкого положения. Можно также усмотреть человеческий шовинизм в вашем желании того, чтобы именно черты вашей расы превалировали, несмотря на доказательства обратного. Вы закончили, доктор?

– Нет, подождите, не двигайтесь. У меня было немного случаев поизучать

вулканцев. – Он широко улыбнулся. – Не хотите ли пополнить мое образование?

– Я выполнил мои обязательства по отношению к правилам, прибыв на

осмотр. Не вижу, почему я должен оставаться лишь для того, чтобы вы смогли удовлетворить тривиальное любопытство.

– Вы своих обязательств не выполнили, пока я не сказал, что осмотр окончен. Вы, должно быть, будете рады услышать, что у вас прекрасное физическое здоровье.

– Этот факт мне уже известен.

– А что насчет вашего психологического здоровья? Вашего эмоционального состояния? Может, у вас есть какие-нибудь сложности, которые вы хотели бы обсудить?

– У вулканцев не бывает эмоционального состояния.

– Даже невозмутимость – эмоциональное состояние! – сказал Маккой. –

кроме того, ваши физические характеристики действительно могут определяться вашими генами, а вот психологические – нет. Ваше положение обусловило влияние на вас комплекса культурных взаимодействий, конфликтующих философий…

– Мы все – продукт нашего окружения, – сказал Спок. – Иначе мы бы не

были разумными существами, способными к развитию. Однако, мы не бессознательный продукт: мы можем выбирать и контролировать наши влияния. Я не в конфликте с моим положением. Вулканская философия дает мне возможность жизни, лишенной эмоций.

– Можно многое сказать в защиту эмоций.

– В самом деле? По моим наблюдениям, они приносят только несчастье.

– Ах, правда? Например?

– Например. Капитан Кирк.

– И что вас заставляет думать, что Джим Кирк несчастлив?

– Он выказал свои чувства, когда его выбор первого офицера был отклонен.

– В вашу пользу.

– Этот факт не имеет отношения к нашему обсуждению.

– Нет? Вы не испытываете чувства… гордости по поводу продвижения?

– Гордости? Гордость мне неизвестна.

– И, я полагаю, вы сейчас заявите, что не возражали бы, если бы Митча назначили бы на вашу должность вместо вас.

– Ни в коей мере. У коммандера Митчелла репутация компетентного офицера. Не мое эмоциональное состояние должно вас заботить, а состояние капитана Кирка.

– А у вас нет ни чувств, ни желаний…

– Вулканцы не имеют желаний, доктор Маккой. Однако, если бы я

обладал человеческими чувствами, я сказал бы, что это… не ваше дело.

– Все, что оказывает влияние на команду этого корабля – мое дело.

Например, вы служили под командованием капитана Пайка долгое время. У вас отсутствует всякая реакция на его перевод с корабля?

Если Спок и сожалел о переводе Пайка, он подавил эту реакцию. И не

было причин поверять свою слабость чужому человеку.

– Вы не почувствовали огорчения? – спросил Маккой. – Ни намека на

человеческую реакцию на фоне вулканской невозмутимости?

Споку надоел спор.

– Вы полагаете, доктор Маккой, что до вас никто ни разу не обратил

внимания на наследственные противоречия в обстоятельствах моего существования?

– О чем вы, коммандер?

– Хотя я не был обязан объяснять вам мой выбор философии, я это

сделал. Однако вы отказались принять мое объяснение; вместо этого, вы принялись оспаривать мое право на этот выбор. Я не навязывался вам с предложениями объяснить вам, как вам стать более рациональным, – хотя я мог бы вам это объяснить.

– Вау! Знаете, мистер Спок, а мне кажется, что вы рассердились.