Л. Граф - Смертельный отсчет

Лейтенант принялся расхаживать взад-вперед внутри запечатанного вакуумом гроба, обреченный на пассивное ожидание. В то время ему в голову пришел только единственный доступный для него способ приблизить свое спасение, и он стал раз за разом выстукивать свое имя по заблокированным дверям лифта. Однако его надежды на спасение были очень малы.

Лифт, в котором находился Чехов, замедлил движение, скользнул куда-то в сторону и остановился. Лейтенант подошел ближе к дверям и ждал, что они откроются и освободят его из плена. Он должен установить, кто мог оставить ему то сообщение, хотел увидеть лабораторные результаты исследований всех вещественных доказательств, которые обнаружили поисковые отряды в зоне взрыва. Чехов хотел вызвать Зулу и капитана и сообщить, что он жив. Когда двери распахнулись на седьмой палубе у помещений службы безопасности, то перед Чеховым предстала густая тьма, полная и непроницаемая, как тот вакуум, захвативший пространство наверху. Чехов ухватился рукой за дверь и, придерживая ее, осторожно посмотрел по сторонам. Он надеялся, что Дэвидсон и Тейт уже вызвали техническую помощь для устранения перебоев с освещением; лейтенанту совсем не улыбалось пробираться на ощупь к своему отделу в кромешной темноте.

– Младший лейтенант Дэвидсон?

Чехов изо всех сил вслушивался в тишину, однако смог различить только привычный корабельный шум и дребезжание. Черт побери! В его турбо-шахте энергия была, а разрыв корпуса произошел в дальней части корабля. Что же тогда произошло в отделе службы безопасности?

– Тейт?

Ответом было глухое молчание.

Заступившие на вахту дежурные офицеры Дэвидсон и Тейт не покинули бы просто так свои посты. Чехову это было хорошо известно. Они не могли бы нарушить его приказа, тем более, что Келли по-прежнему находился на гауптвахте в качестве заключенного. По коже пробежали мурашки от ужасного предчувствия, и Чехов решительно шагнул в темноту. Воздух был чистым и теплым. Значит, здесь не было никакого взрыва. Может быть, произошло нарушение энергетических цепей. Но не во всей же зоне отдела! Чехов завернул за угол и пошел в сторону своего отдела, передвигаясь по палубе в полной темноте маленькими, неуверенными шажками и стараясь сохранить равновесие.

Краем глаза Чехов успел заметить возникшую внезапно искорку желто-белого света. Его инстинкт распознал ее раньше, чем его разум. Чехов бросился на пол палубы как раз в то мгновение, когда потрескивающий сгусток выброшенной из фазера энергии рикошетом отскочил от угла и рассыпался на противоположной стене.

В наступившей вслед затем тишине слышно было только потрескивание остывающего металла. Этот фазер был настроен на высокотемпературное прожигание, а не на более слабое парализующее действие. Осторожно приподнявшись на локтях и напрягая зрение, лейтенант пытался заметить хоть какой-то проблеск света. Однако абсолютная темнота превратила коридор службы безопасности в плотную и непроницаемую черную яму. Чехов попытался вспомнить, сколько времени уже прошло с тех пор, когда ему стало известно о бомбе и когда произошел взрыв. Боже мой! Этот диверсант уже перебрался сюда! Но что ему нужно в отделе безопасности? И что он сделал с дежурившими офицерами-охранниками?

"Какая разница, что ему нужно, – тут же подумал Чехов. – Если он захочет выбраться отсюда, ему придется пройти мимо меня". Чехов не мог уже рассчитывать на помощь охранников. Он стал обдумывать, как бы загнать диверсанта за границу силового поля гауптвахты и задержать незнакомца до того, как кто-то подоспеет на помощь. Он уже принялся высчитывать число шагов от своего места до двери, запирающей вход в зону отдела безопасности, а оттуда до шкафа с оборудованием, встроенного в стену его кабинета. Павел распрямил ноги и медленно поднялся, осторожно прислушиваясь. Ровным счетом ничего не происходило, если не считать едва различимого шума в ушах. Лишенный большинства чувств, кроме слуха и осязания, Чехов поневоле сосредоточился внутри такого малого пространства так, что у него началось легкое головокружение. Чтобы успокоиться, он прикоснулся ладонью к стене. Острая металлическая кромка была холодной и непонятной формы.

Чехов подавил желание придерживаться рукой за стену и стал осторожно продвигаться вперед. Едва слышное шуршание кожи о металл казалось ему в этой тьме оглушительно громким. Головокружение прошло сразу же после того, как он начал двигаться. Перед его мысленным взором предстала схема всех помещений его отдела, и картина была удивительно похожа на экран имитатора в зале для игр на Сигме-1 – упрощенный, но точный чертеж, где все важные входы и предметы выделялись особым цветом. Отступив от стены, Чехов вышел на середину коридора и пополз в кромешной тьме по направлению к двери своего кабинета. Там, в шкафу с оборудованием напротив его рабочего стола, были фазеры, и достать их оттуда было гораздо легче, чем из дежурного помещения. Если бы ему удалось достать оружие и поразить того, кто прятался внизу, все было бы замечательно.

Перед его взором начали появляться объекты-призраки. Зрение обманывало его, рисуя какие-то движущиеся тени и вспышки света, которых вовсе не должно было быть. Игнорировать их было нелегко – лейтенант чувствовал, как его руки сжимаются в готовности как-то отреагировать всякий раз, когда возникала какая-то воображаемая тень. Нервы были напряжены до предела. В конце концов Чехов просто сжал руки в кулаки, чтобы избавиться от этого ненужного нервного дерганья. Не было слышно ни стука обуви с твердыми подошвами, ни шуршания трущейся при движении ткани костюмов. Чехов дважды останавливался, ощупывая стену в поисках двери, и постоянно прислушивался. Однажды ему показалось, что он почувствовал совсем рядом с собой тепло чьего-то тела. Потом это ощущение прошло, и он содрогнулся, вообразив возможную картину. Чехов надеялся, что все это не означало возможности бесшумного приближения к нему врага.

Он обнаружил наконец дверь в свой кабинет, причем даже быстрее, чем надеялся. Чехов протянул руку и ощупал стену рядом с собой, не успев осознать, что вытянулся слишком далеко. Он тут же потерял равновесие и упал в проем, ведущий в его комнату. Его падение произвело сильный шум. Чехов откатился в сторону и неожиданно снова почувствовал себя незрячим и заблудившимся. Лязганье и стук падающих предметов и хлопание дверей шкафа наполнили погруженное во тьму пространство раскатистым грохотом. Чехов подсознательно отметил, что шум доносился и из глубины отдела, где-то возле дежурного помещения.

Раздался встревоженный мужской крик. В ответ на него звонко прозвучал выстрел фазера.