Михаил Шлеев - Аномалии Хроноса

Давая некоторое время ему попыхтеть, одновременно проверяя его работу на шум и вибрацию, осмотрел показание приборов. Саша, постепенно сбавляя обороты и подачу газа, выключил аппарат. Только тогда он получил возможность говорить с нами по рации, ожидая пока все секции, остынут от высокой температуры. Радиосвязь прекратилась, когда заработали орбиты секций аппарата, от которых и появился в динамике сплошной треск, а возобновилась, когда работа агрегатов прекратилась. Вылезая из кабины, Саша произнёс: «Неплохо, я, почему-то ожидал результат намного хуже». «Как вели себя все секции, как управление?» Спросила Ксения. Александр, подумав тут же, ответил: «Да вроде всё ничего, только вот управление подтормаживает, пока орбиты секций прореагируют на команду, то есть раскрутятся, проходит две или три секунды, после чего аппарат становится послушным. Но по-другому никак нельзя. Ничего страшного, привыкнем, главное, чтобы аппарат работал исправно, не подводил».

Закончив все намеченные испытание во второй половине дня, мы аппарат завезли в ангар, внимательно всё осмотрели, ощупали, убедились, что нет нигде обгорания и цела ли кабина. После всего этого, зачехлив аппарат, мы собрались в нашей комнате и уже конкретно начали обсуждение, по всем частям и агрегатам. Что видел Саша, что он ощущал и что видели мы со стороны. Обсуждая сегодняшние события, мы уже думали о завтрашнем дне. В конце нашей беседы мы договорились, что через день, с утра мы встречаемся в этой же комнате, с нашими старичками-спонсорами. Мы их хотели позвать, чтобы они сами убедились, что не зря были потрачены их деньги. В этот день мы планировали провести остальные две фазы испытаний. Поздравив друг друга, с успешным частичным испытанием, мы разошлись по домам, отдохнуть и приготовиться к следующей нашей проверке с учётом проведенной обязательной прогонки. Собравшись на полигоне в условленное время, обсудив все вопросы сегодняшней проверки, мы начали тщательно и постепенно готовить наш аппарат к испытанию. Но уже без подключения

кабеля к источнику питания. В этот раз наш корабль во времени, должен был обязательно подняться в воздух дважды. Через некоторое время к нам на полигон подъехали наши уважаемые старички. Поприветствовали нас. После короткого разговора они стали в сторонку и долго внимательно рассматривали наше изделие, иногда обходя его вокруг, изучали. В конце столь тщательного осмотра, Петрович подошёл ко мне и тихонько спросил: «А можно нам залезть в кабину?» «Петрович давай мы договоримся, после всех испытаний, но сегодня, только напомнишь мне», – ответил я ему. Приготовив всё к испытанию, мы начали решать, влезать в кабину одному или вдвоём. Посоветовавшись, приняли решение лететь вдвоём. Одному возможно, но управлять будет тяжеловато, особенно при переходе на прямолинейное движение или при повороте в сторону. Неудобно будет, не хватит рук для управления всеми рычагами.

Предварительно предупредив всех, чтобы на всякий случай отошли подальше от нашего взлетающего корабля в сторону. Мы по лестнице забрались в кабину, именно залезли потому, что кабина находилась на самом верху нашего аппарата. Немного привыкнув к приборам и рычагам управления, освоились, особенно это касалось меня, (Александр уже имел, кое-какой опыт управления). Мы включили питание на соленоиды и подачу смешанного газа. Разогревая лазерные излучатели и сам газ, мы подали обороты последовательно на блоки, после их разогрева на их орбиты. Поэтапно и постепенно увеличивая обороты и подаваемую энергию на соленоиды и на лазерные пушки, превращая смесь газа в плазму. Осуществляя контроль всех приборов, прислушиваясь к мягкому еле слышному гудению соленоидов и механики блоков, мы наблюдали в иллюминаторы за окружающей средой за бортом нашего аппарата.

Наш извозчик во времени ожил, пошевелившись, неожиданно вздрогнул. Задумавшись на какое-то мгновение, наполняясь ярким светом, начал шевелиться и постепенно, но вполне уверенно отрываться от поверхности бетонного покрытия плаца. Ксения, которая находилась недалеко от нашего аппарата, зафиксировала резкое падение давления воздуха. Как она описывает дальше: «Уже при малых оборотах в радиальном направлении орбит, появилась большая разность потенциалов, что было заметно по характерному треску кистевых разрядов и запаху озона». Далее, продолжала она: «Вокруг быстро ускоряющегося корабля возникло розовое свечение. Это был явный показатель активизации окружающего воздуха, его никак невозможно было перепутать с незначительным выбросом плазмы». Значит, дело пошло и мы, предвкушая маленькую победу, успешно продолжили дальше наш испытательный полёт.

При старте аппарата в кабине мы ощутили непонятное и совсем незнакомое чувство, которое резко начало прибывать с быстрым взлётом аппарата вверх. Вначале наши внутренние органы начали вести себя как-то непривычно. С последующим ускорением аппарата вверх нас начало отрывать от кресел, на которых мы сидели. Мы же ждали обратного – увеличение веса и перегрузки, как обычно при резком взлёте, а тут наоборот. И, наконец-то мы поняли, что теряем свой вес, приобретая постепенно новое свойство для нас – невесомость. Взволнованные стартом мы забыли, что наш аппарат должен преодолевать гравитацию. Мы думали, что это произойдёт на большой высоте и при прямолинейном движении, но никак не при взлёте. Наше испытание пока проходило успешно. Мы же, не предусмотрев в наших креслах ремней безопасности, управляли нашим кораблём времени в горизонтальном положении, летая по кабине в воздухе. Это было интересно и непривычно. Александр мне сказал: «Не делай резких движений, можно столкнуться и получить травму или нажать не на тот рычаг». Глянув на приборы, на показатель заряда аккумуляторов мы поняли, что у нас ещё посадка, а уж потом взлететь второй раз, продолжая сегодня испытания, мы не сможем. Необходимо будет срочная подзарядка аккумуляторов, а это займёт где-то сутки по времени. Посовещавшись, мы решили четвёртую фазу испытания провести сейчас, то есть испытать аппарат в прямолинейном, поступательном движении и при различных поворотах, а потом уже приземляться. В маленькие иллюминаторы, которые нам были необходимы для обзора, мы увидели, что наш корабль согласно расчётов, находится на достаточном удалении от поверхности Земли.

Переглянувшись с Александром, который, тут же осмотревшись, утвердительно кивнул мне головой, мол, давай, начинай. Перекрестившись, я с искаженной улыбкой и небольшим волнением двинул рычаг вперёд, осторожно озираясь вокруг себя. Я ожидал, чего-то скверного и непредвиденного. Выдержав небольшую паузу наш послушный аппарат, перемещаясь вперёд резко, изменил своё направление. Но мы не ощутили никакого толчка, только в иллюминаторы было видно, что мы перешли в прямолинейное движение. За бортом аппарата мы наблюдали розовое свечение, а вниз, ближе к секциям, преобладало жёлто-голубое. Пролетев небольшую дистанцию, судя по времени, мы произвели несколько поворотов влево и вправо. Чем дольше держишь рычаг подъема секции, тем больше он поворачивает, возможен даже разворот на месте. Пролетев пару кругов в разные стороны, мы перешли в поступательное движение, в горизонтальном направлении в обратную сторону. При нашем быстром движении и изменении направления, никакой инерционной массы не было, то есть мы, резко изменяли курс движения, при этом, не ощущая никаких перегрузок и толчков. Набор скорости превзошел все наши ожидания, машина, как будто выпрыгивая из штанов, мгновенно набирала скорость, неслась вперёд, невзирая на сопротивление воздуха. Территория базы приближалась, набор скорости был неестественно быстрым. Пролетев некоторое расстояние, постепенно уменьшая нагрузку на соленоиды, чтобы ни взлетать, а опускаться, регулируя полёт и направление оборотами, мы подлетели к нашей базе. Все сотрудники полигона наблюдали за нашим полётом и вдалеке за оградой, тоже было с десяток ротозеев, видать отдыхали на близлежащем озере. Так, что наша конспирация может провалиться. «Видно нам придётся менять место нахождения, – произнёс Саша, – слишком заметно наш «Чайник» сияет и пыхтит», – пошутил он опять. Я ему спокойно возразил: «Вряд ли подумают на нас, скорее скажут армия, что-то новое испытывает».