Николай Горькавый - Курьер-619 (Юпитер – Челябинск)

Профессор повернулся к Николетте и Джеру:

– Сейчас будут видеозаписи с военных летающих дронов, которые были запущены в район Челябинска сразу после взрыва.

На экране поплыли пылающие леса и лежащий в руинах город, где большинство зданий было разрушено, а многие строения горели или дымились.

В кадре появилось большое озеро с названием Чебаркуль, как пояснил диктор. Озерный лед метровой толщины был разломан на куски и нагроможден в торосы, между которыми виднелась темная вода. По берегу озера брели двое подростков – юноша и девушка. Юноша хромал, а девушка, одетая в серую куртку и розовую шапку, шла, осторожно придерживая руку, видимо вывихнутую или сломанную. Оптика дрона увеличила фигуры подростков на весь экран. На симпатичных лицах молодых людей лежала серая печать усталости.

Николетта сказала, глядя на экран:

– Тысячу раз видела эту видеозапись и в тысячный раз жаль, что для этих ребят нельзя ничего сделать!

– Эти бедняги давно умерли, – сказал профессор. – Все жители этих мест, кто не погиб от ударной волны в первые минуты взрыва, умерли позже от радиоактивного облучения. На сотни километров вокруг Челябинска радиация была смертельной. Да и другим странам досталось немало этого ядерного яда.

На экране появились схемы разрезов земной коры. Диктор пояснял:

– Удар астероида вызвал не только атмосферные катаклизмы, но и инициировал разрушительные землетрясения по всему земному шару. Больше всего пострадала Япония, которая находится возле зоны субдукции [5] Субдукция – зона, где движущаяся тектоническая плита сталкивается с другой тектонической плитой, опускается под нее на сотни километров вглубь и плавится в магме. Зона субдукции характерна активными вулканами и землетрясениями. , или погружения тихоокеанской плиты под материковую евразийскую плиту. Землетрясения и подводные оползни вызвали мощные цунами, которые уничтожили Лиссабон и большую часть Лос-Анджелеса. После космической катастрофы активизировались многие вулканы, включая гигантский вулкан Йеллоустоуна. Выбросы вулканического пепла и диоксида серы убили леса и посевы на огромных пространствах и ухудшили состояние земной атмосферы…

Профессор вздохнул, выключил экран и сказал:

– Пойдемте ужинать.

Разговор за столом перебросился на этику.

– Продовольственный эгоизм? – спросила Николетта. – Что это такое?

Профессор сказал:

– Вся мораль человечества сводится к двум основным моделям: эгоизма и альтруизма, то есть своекорыстия и самопожертвования. Например, весь бизнес построен на эгоизме. Такой же принцип лежит и в основе поселковой цивилизации фоуров. Они не делились своим продовольствием со страдающим населением. А могли спасти многих… Этот эгоизм фоуров не нравился моему сыну… Думаю, что именно из-за этого он полюбил девушку из дихтонов и покинул поселение фоуров – ведь дихтонам нельзя там жить…

Профессор вздохнул и закрыл лицо ладонями. Когда он убрал их, то казался постаревшим на десять лет.

– Альтруизм внушают только солдатам, чтобы они могли отдать свою жизнь ради того общества, которое они защищают. Я полагаю, что наука тоже должна быть построена на принципах альтруизма. Это означает, что интересы науки должны ставиться учеными выше собственных интересов. Сейчас же в науке есть две этики: одна – научная, а другая – базарная, или коммерческая, этика, мораль торгашей. Причем последняя доминирует. Редко можно найти ученого, который будет искать истину вопреки собственным интересам. Обычно ее ищут в удобном и хорошо оплачиваемом направлении. И попробуй искать не там, где все!

Профессор даже рассердился:

– Когда человек уверен в своей правоте, он великодушно оставляет место сомнению. Если же он подсознательно чувствует, что живет на фальшивые деньги, то он становится агрессивным и нетерпимым. Он борется с противником с помощью не логических доводов, а закулисных интриг и подметных писем.

Профессор налил в стакан из какой-то пузатой бутылки, сделал большой глоток и пробормотал севшим голосом:

– Семьдесят процентов земного шара занято океанами, а тридцать – дураками… Придумать каждый сможет, а вот вовремя передумать способен только умный.

Профессор вдруг сменил тему:

– Джер, а ты знаешь, как возникли фоуры, дихтоны и триплеты?

– Нет, – удивился Джер. – А разве они были… не всегда?

– Да, эта информация скрывается, насколько это возможно, но ничего сверхсекретного тут нет. Возникновение каст – это результат той самой космической катастрофы две тысячи тринадцатого года. После того как на Земле настали годы холода и голодных бунтов, обычный уклад жизни сломался. Чтобы избежать нападений черни и обеспечить себе привычный комфорт, военные, политики и бизнесмены объединились и поселились в хорошо защищенных поселках…

– Райцентры… – вырвалось у Джера.

– Верно, – согласился профессор. – Так возникла каста фоуров, которые жили гораздо лучше других. Но они, конечно, не могли обойтись без продуктов, одежды и прочего. Поэтому они окружили свои поселки гораздо более обширной внешней зоной ферм и заводов, где работали…

– Дихтоны… – снова не удержался Джер, который слушал профессора с открытым ртом. Эта история никогда не встречалась в книгах, которые он прочитал.

– Да, – продолжал невозмутимо профессор. – Триплеты возникли как промежуточная каста посредников, которые управляли потоками продуктов и товаров из внешней зоны, держали рестораны в поселке фоуров, а также осуществляли охрану поселка и его внешней зоны.

– А как возникли моно? – не удержался Джер.

– Никак, – пожал плечами профессор. – Класс «моно» – это все, кто не попал в охраняемую зону поселков, то есть девяносто процентов населения Земли. Они выживали как могли, воевали друг с другом за кусок хлеба и глоток чистой воды. Именно они понесли самые тяжелые потери в Голодный Век. Когда климат улучшился, то человечество стало снова развиваться и расти. В это время только фоуры обладали армией, технологиями и ресурсами. Поэтому эта кастовая модель распространилась по всей Земле, а потом – и в космосе. Фоуры, которые составляют доли процента от всего населения Земли, стали правящей кастой, и каждый ее член был обеспечен с рождения. Кастовая система оказалась достаточно устойчивой – и породил ее этот проклятый астероид, ввергший человечество в тяжелое испытание…

Профессор мрачно замолчал и вдруг продолжил:

– Я считаю, что мы не выдержали это испытание космосом. Мы, фоуры, не стали счастливы сами и не сделали счастливыми других.

Профессор налил себе еще одну порцию и залпом выпил. Его лицо покраснело, он с трудом вздохнул и сказал сдавленным голосом.