Максим Бондарчук - Вой Фенрира

Стыдно признаться, но боец был прав, если уж шансов на спасение у нас не было, то нужно было хотя бы выполнить задание, а там как карта ляжет. Может нам повезет и мы наткнемся на какое-нибудь укрытие. Должны же были эти ребята где-то спать и пережидать бурю, а значит там, в полутора километрах отсюда был маленький шанс на наше спасение, тот маленький огонек, на который слетаются мотыльки в ожидании спасения.

Внезапно где-то вдалеке послышался шум, крик, доносившийся со стороны догорающих остатков «слона». Еле слышимый и утопающий в редких, но очень сильных порывах ветра, он приближался к нам. Силуэт становился четким, а вместе с ним и то состояние бойцов, которые так надрывисто звали на помощь.

– Дженкинс!

Сигнал его личного маяка тут же высветился у меня на приборах. Компьютер мгновенно выдал информацию о его состояние, и оно было незавидным. Хромая на одну ногу, Стив обеими руками держал тело другого бойца, которое так и норовило выскользнуть и упасть на снег.

– Это Купер, он без сознания.

Дойдя до остальной части команды, он опустил тело и начал осматривать броню на наличие повреждений. Руки скользнули по всей поверхности и принялись тщательно нащупывать любые вмятины и сколы, которые могли нарушить герметичность брони и привести к неминуемой гибели солдата. Но броня была цела, она смогла выдержать удар от падения, хотя ее хозяину досталось куда больше, чем это могло показаться на первый взгляд. Чернокожий боец повернул голову в мою сторону и кивком указал на остальных бойцов, занявших круговую оборону.

– Это все? – голос Стива послышался в динамике.

– Боюсь, что да, хотя на мгновение я подумал, что и вы оба тоже мертвы.

– Честно говоря, но когда наш корабль начал валиться, я уже попрощался с жизнью. Такой тряски мне еще не доводилось чувствовать…, – на секунду он замолчал, – очнулся от дикой боли в правой ноге, которая и заставила меня начать двигаться. Я лежал под огромным куском трапа, который воткнувшись острием в землю, висел надо мной и через несколько секунд, после того как встал, упала прямо на мое место. Проклятье! Я должен был умереть уже два раза!

– А с ним что? – я указал на Джейсона.

–Он лежал дальше всех, припорошенный снегом и в окружении обгоревших металлических частей корабля. Его бортовой компьютер не отвечал на мои запросы, но автономные датчики указывали, что жизнь в нем еще присутствует. Я не мог его бросить, хотя инструкция говорила об обратном.

Последние слова были очень кстати ко всему этому разговору, ведь инструкция бойца-наемника была своего рода библией для тех, кто зарабатывал себе на жизнь наемничеством и войной за деньги. Она составлялась не один год и была написана кровью тех первых, кто стал называть себя наемниками. Поначалу никто особо не придавал ей значение и выполнение ее пунктов сводилось лишь к подчинению вышестоящего руководства, но чем быстрее развивались организации «Закат» и «Рубикон», пополнявшие свои ряды в большинстве случаев бывшими кадровыми военными, тем актуальнее становилось выполнение этой инструкции. Взяв за основу военную, наемники убрали из нее весь идеологический мусор, оставив исключительно техническую и практическую часть. Дополнив собственными идеями и наработками, она шлифовалась и совершенствовалась несколько лет, каждый военный конфликт, каждая война, будь то маленькая или межпланетного масштаба, привносила в эту инструкцию что-то новое и полезное, а заодно и проверяла практическую полезность всего того, что было в ней записано. Несмотря на всю критику со стороны некоторых наемников, польза от нее была очевидна. Если раньше, за время военного конфликта, на полях сражений погибала почти половина всех наемников, то с введением обязательного и неукоснительного выполнения инструкции, потери бойцов всего за полгода упали почти до десяти-пятнадцати процентов от общего количества воюющих в каждом конфликте. При этом результат был практически неизменным – задача выполнялась и бойцы получали свои деньги. И один из таких пунктов гласил: «…Боевая задача – есть главная цель. Выполнение ее является приоритетной для каждого бойца, она должна быть выполнена несмотря ни на что и, не считаясь ни с чем. Все, что может стать препятствием или обузой на пути ее выполнения должно быть оставлено на том же месте, где и найдено.» Очень суровый пункт, ведь каждый боец понимал, что будь он ранен на поле боя и не способен самостоятельно двигаться, вряд ли кто-то из его боевых друзей, которые всего пару часов могли пить с ним пиво, решили бы вернуться и спасти его. Поэтому, очень многие нарушали его, считая такие меры необоснованными.

И вот теперь, глядя на тело Купера, которое все еще подавало признаки жизни, я думал, как поступить. До лагеря ученых было почти рукой подать, но нести тело в такую погоду и по глубокому снегу, который засасывал любого, кто неосторожно ступал на него, было еще хуже. Коридор был не вечен, и время играло против нас. Это понимал и Дженкинс.

– Я знаю о чем вы думаете, капитан. Не надо себя накручивать, мы все солдаты и прекрасно знали, на что идем. Купер хороший боец, но жалость в такой ситуации может повлечь куда большие потери. Думаю, он бы понял нас.

Встав в полный рост и оттащив тело Купера поближе к центру, он достал из небольшого выдвижного кармана ИМП. Слегка подождав, Стиф, вытащил оттуда небольшой шприц и вколол все содержимое в специальное отверстие на внутренней стороне его левой руки, которое было предназначено для экстренных медицинских инъекций в боевых условиях.

– Это должно поддержать его жизнь на некоторое время. Если у нас все получится и мы успеем вернуться сюда, то он еще будет жив.

Холодный, абсолютно бесчувственный голос Дженкинса пролетел в общем канале. Кому-то даже показалось нелепым и оскорбительным такое отношение к человеку, который прослужил с тобой столько лет. В канале послышались упреки, но Стив не реагировал на них. Он молча стоял впереди всех и смотрел в ту сторону, где находилось расположение ученых.

– Ты прав, Стиф, надо идти. Времени в обрез.

Я встал на ноги и, подняв оружие, скомандовал построение. Солдаты тут же выстроились в колонну и широким, насколько это было возможно, шагом направились в сторону цели. Полтора километра – это было немного, но чертова планета и подконтрольная ей погода делал все наоборот. Каждый шаг, каждое движение давалось с таким трудом, что пройденные метры, казались настоящим подвигом. Тьма наступала. Чем дальше мы удалялись от догорающих остатков корабля, тем сильнее она окружала нас и накрывала собой. Мы шли так быстро как могли, но счетчик расстояния будто не видел и не чувствовал наших усилий. Он медленно и сухо отсчитывал пройденный путь, не давая поблажек и снисхождения. Дорога извивалась. Я старался идти и выбирать путь с наименьшим снежным покровом, но там, где, казалось, все было ровно и земля спокойно могла бы выдержать многотонный корабль, солдаты утопали по самую грудь, едва ступив на ее поверхность. Прорываясь и скалывая заледеневшую корку, бойцы молча и упрямо двигались к намеченной цели.