Алексей Костенко - Безмолвная рябь

Кирк улыбнулся шутке, но улыбка вышла не такая уверенная как перед камерами.

Он встал, и, полушутя, предложил ей руку. Казалось, Барбара не заметила его жеста, но, судя по тому, что в машине она подчёркнуто держала дистанцию и почти не разговаривала, предложение пришлось ей не по душе.

Но стоило им выйти на ковровую дорожку, и жена прильнула к нему, дав обнять себя за талию. В этот раз улыбка Кирка была вполне искренней, и не только потому, что на них были нацелены камеры.

Оказавшись внутри, и выполнив все полагающиеся ритуалы, Барбара поцеловала мужа в щеку, и, извинившись, пошла к шоколадному фонтану, возле которого группка женщин смеялась над шутками жены мэра.

Кирк огляделся по сторонам, и, заметив одного из инвесторов, направился прямиком к нему.

Они пожали друг другу руки, и едва успели перекинуться несколькими фразами, как Кирка пригласили на сцену.

Он слегка поклонился, и, выждав, пока стихнут приветственные аплодисменты, начал:

– Друзья! Я счастлив присутствовать на этом вечере, не только потому, что он преследует благородную цель, но и потому, что нахожусь среди людей, разделяющих мои идеалы.

Снова раздались аплодисменты, и на этот раз они были немного громче, и длились дольше.

Человек в смокинге с ленивым интересом смотрел на сцену, а когда большинство начало хлопать в ладоши, предпочел взять в руку бокал.

– Нехватка воды одна из серьезнейших проблем нашего времени, – продолжил Кирк. – Очистка и опреснение – одно из приоритетных направлений в исследованиях нашего центра, но только работать в этом направлении недостаточно. Недостаточно использовать только знания. Сострадание, сочувствие – вот, что подвигло всех нас прийти сюда сегодня.

К человеку с бокалом подошел генерал, и, встав рядом, стал слушать оратора, который вновь вынужден был замолчать, прерванный овациями.

– Сотню на то, что следующая фраза будет об отце – не глядя на собеседника, бросил военный.

Человек в смокинге кивнул.

– Годиться, – он повернулся откровенно разглядывая генеральский мундир. Взгляд на мгновение задержался на погонах с четырьмя звездами, потом на надписи « U.S. Air Force», и уголки губ слегка приподнялись. – Я смотрю, ты не стесняешься.

Казалось, генерал слегка обиделся.

– Мы действуем на своей территории. А вот вы кто? Не узнаю вас в гриме.

Выпрямив спину, человек слегка щелкнул каблуками, и коротко кивнул:

– Позвольте отрекомендоваться. Денис Давыдов, советник по культуре при российском посольстве.

Генерал не выдержал и слегка улыбнулся.

– Решили вспомнить старых героев?

Денис махнул рукой.

– Это ты историей интересуешься, а большинство о гусарах и не слышали.

Зал стих, и Кирк продолжил свою речь.

– Мы используем не только традиционные наработки, но, как и мой отец, ищем другие пути. Пути, которые позволят сделать наш мир лучше.

Советник кивнул, принимая проигрыш.

– Еще сто на то, что к волне он перейдет в течении ближайших двух минут, – бросил он.

Генерал включил секундомер, и подтвердил свое согласие.

– Принято.

Он обвел взглядом зрителей, внимательно слушающих Вармера, и удовлетворенно улыбнулся.

– Все-таки, это Кирк отличный парень. Замечательная находка.

– Скорее, мальчишка с гранатой.

Военный рассмеялся, и похлопал русского по плечу.

– Не бойся, солдат. Она учебная.

Денис в сомнении покачал головой.

– С его талантом убеждать, вполне может и рвануть.

Генерал пожал плечами.

– Не для этого ли мы ему ее и дали?

– Ты никогда, ради смеха, не думал, что будет, если он все-таки запустит проект?

Американец снисходительно улыбнулся.

– Ты посмотри в зал. Эти недохоппи пришли сюда, чтобы покичиться чувством собственной значимости. Наш парень дает им идею, которая позволяет думать, что они участвуют в чем-то значимом. Они будут его поддерживать ровно до тех пор, пока им это ничего не стоит.

– Ничего не стоит? – Денис приподнял бровь.

– Ты думаешь те пару тысяч, что они пожертвуют так важны? – удивился генерал. – Серьезно думаешь, что их интересует что-то, кроме красивых слов?

– Ну вон та, например, очень внимательно слушает, – Давыдов продолжал дразнить военного, указав на ухоженную женщину в годах с большими, умными глазами.

– Я тебе даже могу сказать, о чем она сейчас думает. Что-то вроде: «Нужно запомнить несколько умных слов, чтобы при случае блеснуть в интервью».

Русский коротко хохотнул.

– Ты злой человек, Уильям. Нельзя так плохо думать о людях.

Генерал нахмурился.

– Не могу себе позволить обманываться. В нашей работе это серьезный недостаток.

Денис молча согласился.

– Может, мы вообще зря тратим силы? Вдруг Китай на это не клюнет, – вслух подумал он.

– Ты хочешь сказать, что одна из ведущих стран мира не захочет поучаствовать в старой доброй гонке вооружений?

– Не знаю, – русский задумчиво рассматривал свой бокал. – Вдруг они, все же вместо этого, решат осваивать Марс, и мы окажемся в дураках?

– Так будет даже веселее: у них поселение, а у нас корабли, чтобы… кхм… охранять инфраструктуру.

– А может, было бы лучше, объединиться с китайцами, и вместе колонизировать Марс? – все так же глядя в бокал, сказал Денис.

Американский генерал подозрительно прищурился:

– Это новая позиция твоего правительства?

Давыдов отмахнулся.

– Не бери в голову. Просто мысли вслух. Курс прежний – не допустить усиления Поднебесной.

Уильям шумно выдохнул.

– Я уже начал прикидывать, когда именно новую директиву упустил.

– Ничего ты не упустил. Мы все так же обрабатываем высшее общество, а англичане занимаются рабочим классом.

Генерал скривил недовольную мину.

– Не понимаю я этого разделения. Мы шишек раскачиваем, британцы – бедноту. А вы, кажется, и не шевелитесь. Наоборот, бомбите сеть статьями о псевдо научности и бесполезности этого предприятия. Вы точно не сговорились с Китаем?

Денис рассмеялся.

– У нас менталитет другой. Если правительство что-то поощряет, значит, по мнению большинства, задумало какую-нибудь гадость. Зато, если ведет разъяснительную работу против какой-либо идеи, то насколько бы она ни была бредовой, люди думают, что идея стоящая.

Уильям покачал головой.

– Как вы так вообще живете-то?

– Менталитет такой, – повторил Денис.

Генерал посмотрел на часы.

– Минута сорок две. Я почти чувствую, как становлюсь богаче еще на одну сотню.

Собеседники сосредоточили свое внимание на Кирке, и невольно поддались его обаянию. Речь, поставленный голос, сама манера держаться, внушали уважение, будили интерес. Уильям мог бы держать пари, что в зале найдется, по крайней мере, несколько человек, что затаили дыхание.