Алексей Костенко - Безмолвная рябь

– Это спорная теория, которая предполагает некую зернистость…

– Как будто скрип песчинок, которые трутся друг о друга, только из этих песчинок состоит наша Вселенная, – не дал ему закончить Оскар, и с улыбкой добавил, – извините, что перебил вас, профессор.

Аш кивнул.

– Но эта теория так и не была доказана, а Свенсон не стесняется использовать ее в своих выкладках.

Уитли неодобрительно покачал головой.

– Вы упускаете, дорогой Аш, что он приводит работы Хогана как иллюстрацию, ссылаясь лишь на подтвержденные результаты. Его кластерная теория, несмотря на то, что пока подтверждена лишь теоретически…

– Вот именно! Это просто теория, неподтвержденная экспериментальными данными…

– Но уравнения хорошо согласуются с известными фактами, заполняя пробелы…

Аш снова хотел перебить Оскара, но тяжелый вздох Абигейл, отбил у него всякое желание спорить.

– А как вы думаете, – обратилась она к Уитли. – О чем именно хочет сообщить Свенсон?

Пока Оскар высказывал свои предложения, Аш старался незаметно рассмотреть Абигейл. Лишь немного ниже него, с точенными чертами лица, и, как он успел заметить, с замечательной улыбкой. Ему вдруг стало интересно, как бы смотрелась его смуглая рука на ее белоснежной коже.

Он почти не слушал Оскара, выхватывая лишь отдельные слова.

– Больше всего, это похоже на куски льда, вмерзшие друг в друга. Все они разной формы, разного размера, но, по крайней мере, это позволяет отследить четкие границы, создать карту структуры пространства.

Конференц зал заполнялся людьми, и к окну, возле которого они разговаривали, все чаще подходили любопытствующие, чтобы бросить взгляд на открывающийся вид.

– Профессор Вармер?

Аш не сразу понял, что Абигейл обращается к нему.

– Да?

– Доктор Уитли объяснил мне, разумеется, в общих чертах, кластерную теорию, но говорит, что вы в корне с ней не согласны. Могу я узнать почему?

Аш задумался.

– Не то, чтобы я был против самой теории. Как я уже говорил, мне не нравится что из нее делают выводы, не имеющих под собой достаточных оснований.

В глазах Абигейл загорелись озорные искорки.

– А вы не думали о том, чтобы опровергнуть теорию?

Аш сдержанно улыбнулся.

– Мои интересы лежат несколько в другой сфере. Я работаю над совершенно новым способом коммуникации, основанном на использовании гравитационных волн.

– Вы говорите о гравирадио, построенном почти три года назад на Луне? – с невинным видом уточнила журналистка.

Улыбка физика стала несколько натянутой.

– Экспериментальный приемник. Да. Он часть моей работы.

– Насколько мне известно, он пока не работает?

Аш смотрел на Абигейл, и не понимал, как, еще несколько минут назад мог испытывать к ней симпатию.

– Держу пари, доктор Уитли, вы приехали только для того, чтобы послушать мое выступление.

Подойдя к ним, Свенсон коротко кивнул Вармеру, и снова обратился к Оскару.

– Рад вас видеть, дружище. Не представите меня мисс Форрестер?

Аш никогда бы не подумал, что ему будет приятна компания Свенсона, но сейчас был рад, что Абигейл переключила внимание на астрофизика.

Свенсон поцеловал ей руку, и, словно спохватившись, извинился:

– О, надеюсь я не помешал вашей беседе?

– Ну что вы, – Аш натянуто улыбнулся, и кивнул в сторону шведского стола. – Я так счастлив вас видеть, что пойду поем от счастья.

– Ну и чудненько, – казалось, Свенсон тут же забыл о его существовании.

Он взял Абигейл под руку, и увлек ее в сторону.

Аш развернулся, и пошел к столу с закусками.

– Бурбон, – бросил он официанту.

– И мне, пожалуйста, – присоединился подошедший Оскар.

Аш взял стакан, и, не сумев справиться с раздражением, спросил:

– А вы почему не пошли со светилом?

Оскар рассмеялся.

– Нет уж, увольте. Одно дело его статьи, и совершенно другое он сам. Не хотел бы я оказаться на месте Абигейл.

То и дело им на глаза попадался Свенсон, общающийся то с одной, то другой группой, и цепко держащий под руку журналистку.

Конференция прошла как-то скомкано. Казалось, каждый докладчик хочет как можно быстрее завершить свое выступление, словно стесняясь незначительности своей темы.

Ашу был интересен доклад представителя ЦЕРНа, но тот, повинуясь общей тенденции, сократил до минимума свою речь, и так быстро перелистывал слайды, что решительно невозможно было что-либо понять.

Наконец, на трибуну поднялся Свенсон. В отличии от прочих, он никуда не спешил, и, прежде чем начать, неспешно налил в стакан воды, и так же неспешно, как будто это была самая вкусная вода в его жизни, выпил.

– Безусловно, вы все знакомы с моей кластерной теорией, но позвольте ее вам вкратце напомнить.

Это «вкратце» растянулось почти на полчаса, и настолько изобиловало ненужными объяснениями и цитатами, что Аш чуть не уснул.

Видимо, Свенсон и сам почувствовал, что теряет внимание аудитории, и поспешно перешел к результатам расчетов. В какой-то момент, Вармер поймал себя на том, что с интересом следит за уравнениями, и вынужден был признать, что они не лишены некоторого изящества.

В конце речи он даже затаил дыхание, поняв, к чему ведут результаты расчетов. Магию разрушил сам Свенсон. Со снисходительной улыбкой, он заявил:

– Как вы видите, в рамках кластерной теории, мы можем сделать оценку конечной массы и протяженности нашей Вселенной, и однозначно можем заявить, что она конечна и замкнута.

Раздались бурные овации, и даже Аш, забыв о своей неприязни и к самой теории, и к Свенсону, задумался об эквивалентности инерциальных систем в такой Вселенной.

Если бы он на этом и закончил, то назавтра же все газеты вышли бы с заголовками, объявляющими его новым Эйнштейном. Но, не в силах расстаться со вниманием восторженных зрителей, Свенсон продолжал стоять на трибуне. И когда аплодисменты стихли, продолжил:

– Разумеется, моя теория опережает современную науку на десятилетия. Остальным направлениям придется приложить серьезные усилия, чтобы если и не стать вровень, то, хотя бы, научиться ее понимать.

Он открыл рот, чтобы поддержать смех зала над своей шуткой, но ответом ему было гробовое молчание.

Зал был полон настоящих ученых, которые, после последней фразы, словно опустились с небес на землю. За красивыми словами и напором, с которым Свенсон подавал свои выводы, они, словно под гипнозом, забыли, что всякая теория должна быть подтверждена экспериментом. Несмотря на всю стройность и кажущуюся убедительность, это были всего лишь уравнения, умозрительные заключения, возможно, гениальные, но не обязательно соответствующие действительности.

Со сцены Свенсон спускался низко опустив голову. Кажется, он еще не понимал, что именно произошло, но подсознательно ждал свиста и улюлюканья.