Роман Сидоркин - Планета Вода. Часть I

Когда она поднималась к доске, класс засмеялся. Видеть пунцовые от смеха лица, неприкрытые смешки, равнодушно повёрнутое к окну лицо учительницы, которая в числе прочих сотрудников школы часто делала замечания по поводу откровенной одежды, завистливо глядя на красивое тело девушки, Насте было противно. Но она создала для себя защиту: убедила себя, что рассказывает это всё не для них, а для себя, тренируя память и умение говорить.

Во время выступления учительница несколько раз её прерывала, задавая вопросы лишь косвенно относящиеся к теме доклада. К примеру, когда девушка высказывала мысль об ограниченной пригодности для жизни человека любого из космических тел, кроме Земли, даже при наличии всей инфраструктуры, учительница сказала, что Настя настроена слишком пессимистично. Она сказала это специально, чтобы не дать девушке раскрыть свою тему – уж очень не нравилась взрослым независимое поведение этой сироты, которая, по их мнению, должна была научиться подстраиваться под жизнь, чтобы занять в ней хоть какое-то место.

Настя замолчала, пытаясь сформулировать ответ, но в итоге решила сделать по-другому.

– Извините, но Ваше замечание не совсем по теме, – сказала она, ощущая жар на скулах.

– Герасимова! – прикрикнула учительница, сдвинув брови – Ты разговариваешь с учителем, не забывайся.

«Не по теме», – повторила учительница, закатив глаза.

В тот раз за её великолепный доклад ей поставили 3 балла.

– Садись. Готовься в следующий раз лучше. Я вижу в тебе потенциал, но тебе не хватает дисциплины. Виден недостаток родительского воспитания.

Лицо Насти налилось кровью от гнева, она повернулась к учительнице, желая крикнуть ей, что она не смеет так говорить, но её губы запрыгали, и за долю секунды она поняла, что не сможет сказать ни слова, а только рассмешит всех.

Она машинально коснулась рукой затылка, куда что-то щёлкнуло её в коридоре. Под пальцами оказался комок липкой резины. Раздался гогот. Всё ещё находясь под воздействием мощных эмоций, она с самым независимым видом отлепила от волос не успевшую сильно запутаться жвачку и закинула её себе в рот. Гогот стих.

В кабинке было темно. Девушка всё ещё боролась с рвотным рефлексом, хотя безвкусная жвачка уже давно была смыта в унитаз, и давилась рыданиями. Дверь открылась и через порог перешагнула её подруга. Она тоже была отщепенцем, но, в отличие от Насти, старалась всем понравится и пресмыкалась.

– Настюш, ты как? – постучав по дверце спросила она.

Настя не отвечала – она стеснялась своего сломавшегося голоса. Горло давили спазмы жестокой обиды и злости.

Щеколда у дверцы была отломана, Кристина протиснулась и села на корточки рядом. Она попыталась погладить Настю по ноге, но при прикосновении в теле Насти произошёл мышечный спазм, и подруга отстранилась.

– Ну что ты? Не расстраивайся, ты здорово выступила.

Настя не реагировала. Но присутствие другого человека заставило её собраться.

– Уйди, пожалуйста, – сказала она.

– Зачем ты так? Всё в порядке, они забудут…

– Что забудут?! – выкрикнула она – Им нечего забывать, я им ничего не сделала.

– Ну как, ты ведёшь себя вызывающе, готовишься к урокам, а списывать не даёшь, – Кристина улыбнулась, как бы давая понять, что частично солидарна с классом.

– Ты… – эмоции опять сдавили горло – Ты и-их подстилка! – наконец выговорила Настя со злостью.

Кристина встала.

– Может и так! – с вызовом сказала она – Зато у этой подстилки всё в порядке, и меня не достают как тебя. А ты просто наглая гордячка, которая не ценит хорошего отношения.

Кристина повернулась к выходу из туалета.

Настя вскочила и остановила её, с силой дёрнув рукой за плечо. Кристина опешила и попыталась прикрыться, думая, что та сейчас ударит её, но случилось иное. Настя рывком приблизила своё лицо и взасос поцеловала её в губы.

Сначала Кристина ничего не поняла, но потом её лицо сморщилось, она отстранилась и сплюнула.

– Ты просто больная сука, я всем расскажу, кто ты!

После ухода теперь уже бывшей подруги, на лице Насти остывали следы пережитых эмоций, которые постепенно сменялись серьёзным спокойствием и пониманием себя.

В холодном кабинете с медными вентиляционными люками сидело несколько человек. Один внешне отстранённо выслушивал остальных, не давая понять, какое мнение у него складывается от их слов.

– … и за каждым успехом стоит труд, личный труд человека, посвятившего себя какой-то цели. Далеко не всегда одарённые от природы добиваются в жизни каких-то результатов – чаще рано проявившиеся интеллектуальные задатки выливаются в ложное чувство превосходства над окружающими и непомерный нарциссизм. Этим их личностный рост и заканчивается.

– Вы не учитываете того, – вмешался другой человек – что они должны дать потомство. Русская земля богата талантами, правда не всегда они раскрываются, но суть в том, что будущее наших колоний на самую малость, но всё же зависит и от того, кем будут их дети. Даже самый упорный в жизни человек, если у него нет соответствующих генов, не даст умных детей. Это закон генетики. Интеллект по большей части передаётся генетически.

– Мало того, что это нацизм, это просто чушь! Потомство берёт лучшее от обоих родителей, и чем больше различий между ними, тем сильнее будет потомство.

– Это факт, – подчёркнуто спокойно ответил второй, желая показать, что тут ничего не поделаешь – жизнь показывает, что у умных родителей умные дети, а у глупых – глупые.

– Каково Ваше предложение? – вмешался человек, который выслушивал стороны, слегка подавшись вперёд.

Второй голос ответил:

– В России сейчас 220 миллионов жителей, почти 30 миллионов трудится в высокотехнологичных отраслях, требующих незаурядного интеллектуального потенциала. 30 миллионов! – выделил он – Это огромный бассейн, в котором можно выловить людей с требуемыми характеристиками: лично мотивированных, целеустремлённых и обладающих положительным династическим паттерном.

– Ваш паттерн – не что иное, как учение нацистов о правильном геноме и высшей расе! – вмешался первый голос – Господин президент, послушайте, что предлагает этот человек. Выделить группу способных людей…

– С отменным физическим здоровьем, – вставил второй.

– Да понятно, что со здоровьем, – отмахнулся первый – и вместо того, чтобы поставить высшим критерием личную мотивацию, способность решать задачи, он разбавляет этот критерий идеей о генетическом превосходстве. Это немыслимо!

Второй надтреснутым басом стал объяснять свою позицию:

– От генетического критерия не страдает то, о чём вы говорите. Обратите внимание, господин президент, 30 миллионов человек. Допустим, некоторые из них уже не в том возрасте – навскидку 10 миллионов. Из оставшихся 20 млн подавляющее большинство всё устраивает, и они не согласятся стать переселенцами, сокращаем бассейн потенциальных колонистов до примерно 5 миллионов. Итого у нас остаётся десять раз по пятьсот тысяч, из которых можно отобрать людей, обладающих качествами, апологетом которых является мой визави, и того самого генетического паттерна, о котором я, уверяю вас, хорошо осведомлён.