Игорь Деденко - Адгезия

Владимир Владимирович задумался на секунду, а затем, тяжело вздохнув, сказал:

– В общем, не мне вас учить, как работать, делайте все, что посчитаете нужным. У вас полная свобода действий, объект должен быть задержан или уничтожен. Как идут дела с заданием посланников?

– Монтаж будет окончен послезавтра, Владимир Владимирович.

– Ладно, Дима, за все отвечаешь головой. Докладываешь лично мне.

– Разрешите идти выполнять?

– Иди, Дима, и постарайтесь все сделать потише.

Генерал-лейтенант молча кивнул головой, развернулся и стремительно покинул кабинет президента.

Достав телефон, он набрал номер директора ФСБ.

– Алло, Александр Васильевич, вопрос государственной важности. Через час жду тебя у себя, вопрос надо решить в кратчайшие сроки.

Богдан проснулся и медленно потянулся в кровати. Как же все-таки хорошо дома. Еще чуть-чуть повалявшись в постели, он встал, надел тапочки и пошел на кухню за своим кофе.

Кофемашина, установленная по таймеру на семь утра, уже выплевывала последние капли бодрящего черного напитка. Взяв кружку, Богдан вышел на свой балкон. Огромные витражные окна заливало мягким утренним светом.

Квартиру он купил недавно, но надо отдать должное, бригада таджиков ремонт сделала быстро и, что самое удивительное, качественно.

Солнце медленно карабкалось вверх, люди спешили на работу, на горизонте дымились трубы заводов, а по новостям передавали, что сегодня вход на смотровую площадку Останкино закрыт по техническим причинам. Что-то типа ремонта антенны или монтажа нового оборудования, в общем-то, Богдан туда все равно не собирался и поэтому пропустил новость мимо ушей.

В мобильнике зазвучала мелодия «AC/DC», и Богдан, пролив кофе, заметался в поисках источника звука.

– Алло!

– Привет, мой герой, как спалось?

– Серега, блять, я из-за тебя кофе на пол пролил.

– А ты его лазером высуши, – заржал тот.

– Каким, на хер, лазером!

– Из глаз, каким еще, – удивленно ответил Сергей. – Или ты так не можешь?

Богдан печально вздохнул, про себя подумав, что Серега – это тот тип людей, который слишком дик, чтобы жить, но слишком редок, чтобы умереть.

– Ладно, ты что хочешь от меня в полвосьмого утра?

– Слушай, сегодня все наши вечером собираются в клубе, отказ не принимается. Я специально позвонил так рано, чтобы ты отмазку не придумал.

– Серега, какие нафиг наши!? Я там хоть кого-нибудь знаю?

– Ты меня знаешь, – удивленно ответил Сергей. – Этого что, недостаточно? Завязывай, ну сходи, развейся, составь мне компанию, может, дама какая-нибудь понравится. Пятница же все-таки. Тебе все равно заняться нечем, я знаю.

– Я вообще-то в спортзал собрался, – начал оправдываться Богдан.

– Ну вот и договорились, иди в свой спортзал, а я за тобой заеду часикам к восьми.

– Подожди, Серега, я не сказал «да»!

– А? Что? Не слышу тебя, Богдан! Связь прерывается, все давай, пока, до вечера.

Богдан положил телефон и улыбнулся.

«Связь прерывается, ага, как же. Ладно, схожу, развеюсь, сто лет в клубе не был, потусуюсь часок-другой, а потом незаметно свалю».

До обеда Богдан просто провалялся на диване, безразлично переключая телевизор с канала на канал.

Покидав спортивную форму в сумку, он направился в подземный гараж.

Черный БМВ приветливо подмигнул фарами, отзываясь на нажатие кнопки брелка сигнализации.

«Надо же, даже не запылилась почти», – подумал Богдан.

Усевшись в автомобиль, он провернул ключ зажигания.

Врумммм… «Какой звук!» – подумал Богдан и с нежностью погладил торпедо автомобиля.

– Ну что, звереныш? Сначала тебя накормим, а затем водные процедуры.

Через час Богдан с довольной улыбкой на лице мчался на отполированной, чистенькой машине к своему старому тренеру по самбо.

Дорога к спортзалу пролегала через Останкино, и, хотя он не собирался делать тут остановку, все же остановился.

Возле башни стояли знакомые ему автомобили, законспирированные под технические службы.

«Надо же, – мысленно улыбнулся он, – хоть бы номера меняли чаще. Интересно, что тут происходит?»

Он поднял голову вверх и остолбенел. Возле самого конца антенны с расправленными могучими крыльями парил огромный крылатый ангел, его силуэт был настолько размыт, что временами полностью пропадал, но в том, что это был именно ангел, у Богдана сомнений не было.

Богдан остановил проходящего рядом человека.

– Мужик, ты это видишь? – указал он на башню пальцем.

Человек остановился и посмотрел на вершину антенны.

– Что именно? – спросил он.

– Ты его видишь?

Мужик печально посмотрел на Богдана.

– Завязывай ты с наркотой, парень, гиблое это дело.

– Угу, – буркнул Богдан, сел в автомобиль и продолжил наблюдать за верхушкой останкинской башни.

Там явно шли какие-то работы, маленькие фигурки людей метались по смотровой площадке туда и сюда. Вокруг башни было полно замаскированных автомобилей спецслужб, а спокойно прогуливающиеся агенты возле центрального входа наводили его на мысль, что они явно в курсе, кто или что у них там в небе. Пазл в его голове начал потихоньку собираться.

Богдан смотрел, смотрел и думал, анализируя и сопоставляя всю информацию.

«Значит, я вижу их не один, хм… Более того, наши спецслужбы с ними контактируют, нет, ну я мог представить инопланетян там, но чтоб такое! А мне-то теперь что с этим всем делать?» – тяжело вздохнул Богдан и снова посмотрел на антенну телебашни.

Движение наверху прекратилось, людей видно не было. Размытый силуэт ангела по-прежнему то проступал, то исчезал полностью. Богдан закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. Он попытался полностью расслабиться, представляя, что как только откроет глаза, его взору явится истина происходящего. Этой технике освобождения своего сознания от всего лишнего он научился, когда почти два года прожил в Тибете. Вернувшись из очередной командировки, он чувствовал, что если не сделает этого, то ужасы войны и тьма вокруг нее поглотят его душу полностью.

Его наставник, старый монах с глубоким пронизывающим взглядом, говорил: «Что делает человека человеком? В первую очередь способность мыслить. Мысли делают нас осознанными, мысли дают нам понимание того, что мы – это мы. Но, как ни странно, эти же мысли не дают нам услышать свой истинный голос. Они словно гигантский рой мух, заглушающий голос первичного сознания. Откинь все лишнее, погрузись в пустоту, и там, в этой пустоте, ты обнаружишь, что находишься не один».

Звуки вокруг него потихоньку угасли, мысли замедлились и через пару секунд полностью растворились где-то в глубине, он словно поставил себя на паузу.

Открыв глаза, Богдан обнаружил, что на паузе не только он один. Вокруг него была до жути пугающая картина: птицы, застывшие прямо в воздухе, люди, которые так и не сделали свой шаг, все замерло, остановилось. Но его пугало не это – его пугало, что теперь все вокруг было полупрозрачным, призрачным, таким, каким до этого был ангел, сам же ангел теперь был виден четко и без искажений.