Фредерик Пол - Те, кого принимают в расчет

Джерофф продолжал бубнить. «Очень странно, — затаив дыхание, подумала Рей, — что Брэбент выведывает у старика каждую деталь о гормонах».

Она осмотрелась по сторонам. Комната была намного больше любой из тех, которые она видела в доме-тюрьме. Повсюду лежали какие-то незнакомые предметы. Но они явно были принесены сюда недавно — черные металлические ящики, золотистые ящики. Они скорее всего принадлежали горменам. А дом, очевидно, их главный штаб или что-то вроде этого. Рей вдруг почувствовала какой-то неприятный запах, и он ей показался уже знакомым. Раньше она думала, что это запах Алефа Четыре, но сейчас начинала догадываться — он исходил от самих горменов.

Потом она заметила какой-то явно не местный предмет. У него был черный металлический корпус, а внутренности — из стекла, стали и меди. «Этот ящик, очевидно, из нашей ракеты. Значит, аппаратура здесь! — Душа Рей наполнилась радостью. — Все блоки перенесли сюда. Брэбент спас их. Наверняка у него есть какой-то план. И…» Она присмотрелась внимательнее. Там лежали магнитофон, какие-то блоки радиоаппаратуры, несколько аккумуляторных батарей. Брэбент, конечно, кое-что использовал в своих экспериментах, но явно не то, что могло им пригодиться во время полета.

— «…после того, как Скиннер умер, — продолжал Джерофф. — Я тогда долго болел. Думаю, из-за тех зеленоватых кусочков в каше, которые они подмешивали. Затем стали попадаться красные, и побольше. Когда я лежал в горячке, тот носорог из зеленой комнаты приходил восемь раз и…

Один из стоявших в комнате горменов что-то прочирикал, после чего Брэбент дружелюбно сказал:

— Хорошо, Джерофф. Проснись.

Старик замигал глазами, осмотрелся и, увидев горменов, как-то сжался.

— Не беспокойся, — успокоил его доктор. — На сегодня хватит. Ты можешь вернуться к остальным.

Джерофф нерешительно направился к двери и остановился.

— Вниз по лестнице, прямо вниз. Там один из этих проводит тебя. И нечего бояться.

Брэбент подождал, пока тот скроется, и повернулся к Рей.

— Ведь я просил, чтобы мне привели Мери Марн, но, очевидно, женщины для горменов все на одно лицо. Или мое описание было недостаточно точным.

— Извините.

— Да нет, все в порядке, — Он кивнул в сторону стула. — Садись вон туда. Ты следующая.

Это было не самое заманчивое предложение, которое Рей Уэнсли когда-либо получала, но выбора не было. Она села.

— Ну что ж, — задумчиво сказал Брэбент, мельком взглянув на шестерых безмолвных «ассистентов», — наверно, мы начнем с коленных рефлексов. Надень это, милая.

Он протянул ей наушники и, наклонившись, прикрепил к колену какой-то проводок.

— Полегче, — запротестовал Брэбент, когда она дернула ногой. — Это только эксперимент.

Рей надела наушники. «Он бодр и в достаточно хорошем настроении, — раздраженно думала она. — Но как он может? Еще час назад его обвинили в тягчайшем из земных преступлений — предательстве человечества, а сейчас он, как ни в чем не бывало, спокойно проводит свои опыты».

— Я думал, — начал Брэбент непринужденно, — что мы выслушаем всю историю жизни Джероффа среди горменов, секунда за секундой. Но, слава тебе Господи, им надоело, — он кивнул в сторону молчаливых наблюдателей.

— А что я должна делать? — холодно спросила Рей.

— Ну, делай, что хочешь. Это не имеет значения. Мы будем заниматься наукой, Рей. — Он запнулся. — Подумай об этом, ладно? Я хочу провести кое-какие эксперименты на уровне сознания, а подсознание само проявится.

Он поставил бобину на магнитофон.

— Я здесь начитываю буквы, но они звучат не в алфавитном порядке, а как попало. Я хочу, чтобы ты проделала одно упражнение.

— Какое?

— Ключевая фраза — «У Мери есть ягненок». Мне нужно, чтобы твой коленный рефлекс реагировал на буквы только из этой фразы. Все очень просто. Ты слушаешь мой голос в наушниках и каждый раз, когда я называю букву, имевшуюся в этой фразе, ты почувствуешь в коленной чашечке электрический удар. Не очень сильный, но достаточный, чтобы дернулась нога. Все элементарно просто. Павлов когда-то проделывал с собаками опыты посложнее. И еще одно. Повторяй вслух все буквы, которые ты услышишь.

— Мне все это не нравится.

Брэбент улыбнулся.

— Это приказ штаба, — он кивнул в сторону горменов. — Больно не будет. Ну, а сейчас…

Доктор повернул ручку. Магнитофон начал послушно воспроизводить буквы алфавита.

— «П»…

— «З»…

— «Р»…

Брэбент, слушая по параллельным наушникам, нажал на кнопку. Рей почувствовала легкий укол в колене и вздрогнула. Но Брэбент был прав — больно не было. Даже не так чувствительно, как удар резиновым молоточком, который служит тем же целям. Рей сидела, положив ногу на ногу, и от электрического удара ее нога опять конвульсивно дернулась.

— Молодчина, — быстро вставил доктор в продолжающийся поток букв.

— «Т» — услышала она в наушниках. Удар. Непроизвольное движение ногой.

— «В»…

— «Ю»…

— «М», — удар.

Так продолжалось достаточно долго. Потом один из горменов издал резкий свистящий звук. Брэбент выключил магнитофон.

— Хорошо, — с неожиданной грустью произнес доктор. — Статуям надоело занятие. Но к этому мы еще вернемся. А сейчас, — он на миг запнулся, — а сейчас нам лучше перейти к следующему опыту. Откинься назад, Рей.

— Гипноз? — Она испуганно отшатнулась. — Но погоди! Я не хочу…

— Расслабься, — успокаивал Брэбент. — Я тебе обещаю, что ничего не случится. Будет то же самое, что и с Джероффом, и все. Итак, расслабься, Рей. Расслабься и отдыхай. Твои веки наливаются свинцом…

Рей Уэнсли постепенно приходила в себя.

— Хорошо, девочка, — слышался голос Брэбента, — пора просыпаться. Мы закончили.

Она резко поднялась, осмотрелась, все еще не соображая, что происходит. Пять горменов ушли, шестой торчал рядом.

— Пошли, — бросил Брэбент. — На сегодня хватит. Мне нужно вернуться к остальным.

Рей окончательно пришла в себя, и они вместе вышли из комнаты. Девушка была смущена, чувствовала усталость и замешательство. Однажды она была под гипнозом, Брэбент и раньше его применял. Но сейчас все думала, с какой целью, зачем все это горменам и, прежде всего, что замышляет Брэбент?..

— Все в порядке, мы готовы, — сказал доктор одному из горменов у выхода из дома. Тот, придвинувшись к ним почти вплотную, проследовал за ними через площадь к тюрьме… или клетке, где находились люди. Было пасмурно и парко.

Ласково взглянув на девушку, Брэбент сказал:

— Спасибо. Ты все сделала отлично.

— А что я сделала?

— Ну, — он улыбнулся, — ты помогла доказать одну мою гипотезу. Видишь ли, у горменов нет подсознания.

— Ну и что? — бросила Рей равнодушным тоном.

— А то, что они существенно от нас отличаются. Гормены практически ничего не забывают, им неведомы такие болезни, как неврозы, тик или дежавю. Гормен никогда не скажет: «Это вертится в моей голове, но никак не могу вспомнить». Они абсолютно все помнят.