Александр Плонский - По ту сторону вселенной

— А вы не думаете, что личность можно синтезировать?

— Создать искусственного человека?

— Человека? Если «призрак» — так вы, кажется, нас называете? — это человек, то безусловно! Но не пугайтесь, в таком синтезе человеческой личности просто нет смысла. Даже если синтезированная личность оказалась бы во всех отношениях идеальной.

— И на том спасибо, — сказал Кей. — Мне бы не хотелось иметь дело с рафинированно идеальной личностью. Умер бы от сознания собственной неполноценности.

— С нами вам это не грозит. Ну, а если говорить серьезно, то индивидуальности мы, действительно, не утратили. Более того, бережем ее, как только возможно. Что же касается интеллекта… мы просто научились его усиливать. Право же, это никому не помешает!

— Но ведь то, что вы называете усилением интеллекта, — поежился Кей, — неизбежно сопряжено с деформацией личности. И вам не было страшно пойти на это?

— Всякое движение вперед связано с риском. Но остановиться — рискованно вдвойне.

— А я-то думал, что вы как раз остановились, застыли на предсмертном уровне. Заморочили вы мне голову! «Утратили вкус к жизни, лишены плотских радостей.

— Диалектика, единство противоположностей. Вот если бы мы обманули вас…

— Полуправда не лучше лжи. Впрочем, я представляю, почему вы так поступили.

Не хотели нас отпугнуть.

— В известной мере вы правы, — уклончиво сказал Сарп. — Но мы вовсе не выставляем напоказ свою неполноценность. Вы усмотрели ее сами. А разубеждать вас…

Кей усмехнулся.

— Моя проницательность немногого стоит. Но вот сейчас я пытаюсь стать на ваше место. Но что мы вам? Ведь, с вашей точки зрения, мы пройденный этап.

Без нас вы обходились и могли бы обойтись в будущем. А если уж говорить о неполноценности…

— Теперь вы ударились в другую крайность. По-прежнему противопоставляете себя нам, но с переменой мест на шкале ценностей. Не нужно этого делать! Вы и мы — единое целое. У нас одна цель — бессмертие человеческого разума. Он может принимать различные формы, и наши две его не исчерпывают. Главное, чтобы разум всегда оставался человеческим, поднимаясь на все новые и новые ступени в неудержимом стремлении к познанию.

— Пусть так, — согласился Кей. — Но неужели для того, чтобы усилить интеллект, прежде нужно умереть? Не верю! Ведь возможна же непосредственная, минуя органы чувств, связь с живым мозгом? Хотя бы с помощью имплантированных электродов.

— Конечно, возможна. Иначе нельзя было бы воспроизвести личность в эквиваленте. Однако при считывании хранящейся в мозгу информации нет нужды в быстродействии.

— А если человек при смерти?

— Можно даже прозондировать мозг умершего. Конечно, если структурные изменения не зашли слишком далеко. Кстати, так было с Горном.

— Значит, диалог человеческого мозга с электронным…

— Осуществим. Я имею в виду живой человеческий мозг. А мозг умершего напоминает выключенную электронную машину: хотя ее запоминающие цепи полны информации, эта информация статична. Обесточив машину, мы исключили возможность динамики. Так и смерть обесточивает мозг, но на некоторое время оставляет клетки, словно триггеры выключенной машины — одни в положении «нуль», другие в положении «единица».

— Вернемся к живым.

— Пожалуйста. Вы говорите о диалоге с машиной. Что толку, ведь темп диалога будет задавать человеческий мозг! Мы, «призраки», — Сарп снова улыбнулся, — можем общаться между собой в тысячи раз быстрее, чем с вами.

— Выходит, живой мозг исчерпал свои возможности… — хмуро констатировал Кей.

— Пожалуй, нет. За счет внешних запоминающих устройств его информационную емкость можно увеличить.

Это также позволит вводить в мозг информацию с быстродействием машины.

— Отлично! Значит, интеллект человека можно-таки усилить.

— К сожалению, нет. Интеллект определяется не объемом накопленной информации, а способностью распорядиться ею оптимальным образом. Можно быть, простите, напичканным знаниями и проявить беспомощность при необходимости мгновенно найти единственно правильное решение.

Кей поморщился.

— А интуиция?

— Я не собираюсь преуменьшать ее роли, — сказал Сарп. Даже жалею, что мы лишены способности к интуитивному мышлению. Это один из наших принципиальных недостатков. Но, согласитесь, в интуиции никогда нельзя быть уверенным полностью. Она выручит раз, другой, третий, а в десятый или сотый подведет. Наитие коварно.

— Вы не доверяете подсознанию?

— Да. Потому что оно не поддастся контролю. Это вещь в себе, и какие процессы в ней происходят, никому не известно. Известен лишь окончательный результат, но отнюдь не промежуточные. В нашем же аппарате мышления нет бесконтрольных зон. Мы не испытываем озарений, зато и застрахованы от связанных с ними ошибок.

— Все же и теперь я не могу поверить в ваше тождество с электронными машинами! — воскликнул Кей. — А вы настойчиво его подчеркиваете!

— Я имел в виду формальную сторону. Но существует и другая, основополагающая сторона. Утратив одно и приобретя иное, мы не превратились в монстров, не лишились главного — дара по-человечески чувствовать. В том, что это так, вы, полагаю, убедились?

— Бесспорно!

— Следовательно, наш эксперимент оказался удачным.

— Вот я и думаю о том, как использовать ваш опыт.

— Еще успеете, — рассмеялся Сарп.

— Понимаю, о чем вы… Но конвейер бессмертия не для нас. Смена поколений необходима. Иначе живое человечество превратится в сырьевой придаток информационного.

— Но почему «конвейер бессмертия»? Ведь есть же выдающиеся люди, чья индивидуальность особо ценна для человечества. Я уже не говорю о гениях.

— А как определить, кто заслуживает бессмертия? Каков критерий, проходной балл? Подумайте, к чему может привести деление людей на смертных к бессмертных! Каким злом обернется погоня за бессмертием!

— В ваших рассуждениях есть резон. Они справедливы для общества, все еще не изжившего индивидуализм.

— То есть нашего общества?

— Вы же сами сказали: «подумайте, к чему это приведет». Так, кажется?

— Примерно.

— Отсюда следует, что вы не верите в нравственную силу своего общества.

— Ничего подобного! — запротестовал Кей.

— Тогда мы по-разному трактуем понятие «нравственная сила». Боюсь, вы еще убедитесь, что моя трактовка более правильна. Сейчас ваше маленькое общество сплочено борьбой за выживание. Но выдержит ли оно испытание благополучием? Уверен, наши потомки… ваши потомки… — поправился Сарп, — выработают иные, возвышенные нравственные позиции. Их психология не будет иметь ничего общего…

— Вы так говорите, словно сами побывали в грядущем!

— Мы промоделировали его.