Филипп Палмер - Ничейный космос

Однако им есть чему учиться у людей. До первого контакта с людьми они пребывали в стасисе. Тоска, отчаяние, инертность сковали их жизненные силы, погрузили в подобие спячки. Но теперь огненные твари начинают жить заново.

Все потому что от людей они узнали о театре, балете, классической и популярной музыке, пиротехнике… и мыльных операх. Как ни поражались ученые, но именно к этому достижению человеческой цивилизации огненные твари пристрастились больше всего. Они серию за серией жадно глотали долгие телеистории о жизни в наших инопланетных колониях. «Девушки с Магеллановых Облаков», «Паксос. Первые годы», «Мартин Девонци и его чудо-семейка» и проч., и проч. Глупость и сентиментальность забавляют огненных тварей, очаровывают до безумия.

Сегодня мне предстоит с ними бартерная сделка. Я везу им диск, на котором записано четыреста часов «Аргона». В этом фильме есть все: секс, замысловатый сюжет и кое-где даже искрометный юмор. Сериал — о мире, где время течет в обратную сторону, а ради постельных сцен и умереть было не жалко, уж вы мне поверьте.

Время пришло.

Надеваю скафандр и вместе с Алби вхожу в воздушный шлюз. Наружу выбираемся с подветренной стороны корабля — он защищает нас от нестерпимо-яркого сияния гигантского солнца.

Вижу несколько огненных метеоров. Это делегация огненных тварей. Подлетев к нам, они сгорают и взрываются разноцветными сверхновыми. Пространство потрескивает и мерцает.

Но вот свет превращается в облако. Оно начинает подавать сигналы. Я кое-что понимаю в речи огненных тварей. Например; слабая вспышка — сильная — снова слабая (w 1 w) выражают недовольство. Знаю, что серия разных по мощности вспышек с интервалом в 0,01 секунды означает скептическое отношение, смешанное с добродушной иронией. Выглядит это приблизительно так:

\azx\ \zlx\xkk\\z \\\zc\aqls\zzz\\\zz\z\z\z\zxfff\ aa\\as\\f afsfaf\f\fdfafaaaafff

(и проч., и проч.)

Однако поди пойми простым человеческим мозгом, что же именно они говорят. Язык огненных тварей похож на двоичный или троичный код, который еще не сумел прочесть ни один компьютер.

— Что они говорят? — спрашиваю я Алби.

— Они с-сссоглас-сссны удерживать у с-сссебя Лену в качес-ссстве пленницы под прис-сссмотром с-ссстарейшины, то ес-сссть меня, и принять от тебя дис-ссск с-сес с-сссериалом. Но кроме того, хотят, чтобы ты з-зэзадержалс-ссся и прочел курс-ссс лекций по ис-ссстории, технике и филос-сссофии блюз-ззза и буги-вуги.

— Исключено!

— Таково бремя с-ссславы. Твоей с-ссславы, которая летит впереди тебя.

— Что ж… я буду стараться.

— Нарушишь ус-сссловия с-сссделки — с-ссстанешь нашим кровным врагом. Мой народ уничтожит тебя, твой корабль, экипаж, а з-зззатем приметс-ссся за твоих потомков — будем методично прес-ссследовать их и ис-ссстреблять в течение с-ссста лет.

— По рукам.

— Моя душа болит. Я хочу к с-сссвоим. — Останешься здесь?

— Возможно.

— Но ты нужен нам. — Знаю.

Пространство озаряется вспышкой света. Как чудесно!

Алби довольно смеется, а я содрогаюсь. Ведь его смех похож на звук, с которым змеи спускаются по вашему пищеводу и спариваются в прямой кишке.

Я мягко так перебираю струны, позволяю аккордам повиснуть в воздухе, лаская слух, будто виски — нёбо.

Мы с Алби в оперативном штабе корабля. Здесь акустика лучше.

— Как там на мельнице? — говорю я.

— А как там на мельнице? — терпеливо переспрашивает Алби.

— Есть зерно — его нужно молоть. А я не могу.

— Отчего ж? — Алби становится интересно.

— Оттого, что мельница сломана.

— Мельница с-сссломана? — в замешательстве переспрашивает Алби.

Я снова перебираю струны и тихонько запеваю.

— Твоя очередь, — подсказываю я Алби.

Ну и что же с-ссслучилос-сссь?

— Нет, это мои слова. Твои вот: «С жерновами беда приключилась».

Алби:

Огненная тварь поет в истинно блюзовой манере; наши голоса сливаются, и мое сердце наполняется печалью. Я ударяю по струнам — просто и незатейливо, от души.

В мире Алби есть лишь энергия, термоядерный синтез да чистое пламя. Его народ не знает зерна, не строит мельниц. Но однажды в их истории произошла катастрофа — их солнце полностью истощилось. Поломалось. Это единственный природный катаклизм, первый и последний значимый момент в летописи огненных тварей.

Я купаюсь в тепле и свете, исходящих от моего лучшего — хотите верьте, хотите нет — друга, аморфного, бесконечно преданного ходячего сгустка пламени.

Ударяю по струнам и чуть не рву их. Тогда Алби вступает с импровизацией:

Гарри и Джейми приглашают сыграть в покер. Фу, мерзость, думаю я поначалу. Но быть просто пленницей так утомительно.

— Никаких систем, — предупреждает Джейми. — Я знаю, у тебя в башке компьютер, но использовать его — против правил. Мы играем по-старому.

Я улыбаюсь. Условия приняты.

Зачем мне компьютер, если я и сама неплохо считаю! Это нынешняя молодежь не обходится без машин — вживляет себе в черепа микрочипы. В мое время учились считать в уме, да и ум у меня сам по себе неплохой!

Спустя века прожитой жизни я по-прежнему обхожусь собственной памятью (случались, конечно, сбои, но немного). Могу забыть целые пласты прошлого, записав их на жесткий диск, а потом взывать по желанию любой эпизод. Так легче сохранять ясность ума, в моем-то возрасте и при моем долголетии.

Этих двоих я сделаю, их умы для меня — открытые книги.

Джейми — мужик в теле ребенка, но и душа у него детская. Больше ста лет назад он намеренно остановил процесс взросления, чтобы сохранить непосредственность суждений, свойственную исключительно детям. Он мыслит и чувствует куда острее остальных, но застрял в переходном периоде. Ему остается мечтать обо мне, вожделеть, а действовать он не может. Поэтому Джейми такой злобный, нервный, отчаянный и опасный.