Талагаева Веда - Катриона-3217. Космическая летопись.

Поэтому, когда вечером Тихоня вдруг материализовался в его номере буквально из ниоткуда, Ги не смог даже испугаться. Только застыл посреди комнаты, глядя на Тихоню, как на призрак. Он сидел в крутящемся кресле у окна, забравшись на сиденье с ногами, и в полумраке глядел на Бодлера с ласковой улыбкой, не предвещающей ничего хорошего. Выглядел Тихоня странно. Он исхудал, одет был в темную свободную одежду непривычного покроя, а его некогда кудрявая голова была обрита, прямо как у тибетского монаха.

— Ну, здравствуй, Ги, — сказал Тихоня таким нежным голосом, словно спал и видел снова увидеться с Гийомом.

— Здравствуй, Крис, — пробормотал Ги, непроизвольно отступая на шаг назад.

Он не мог понять, почему не почувствовал приближения Тихони. Не ощутить энергию предельного пси-излучения было невозможно.

— Скучал по мне? — Тихоня издевался над собеседником и наслаждался этим, — Удивлен, что не почувствовал меня? Сейчас я все устрою.

Он потрогал что-то на своей одежде, и Гийом почувствовал. Почувствовал его и еще одного, тоже очень сильного. Второй относился к высшей ступени и был, наверное, не хуже Люциуса, его силуэт Ги увидел за балконной занавеской. От такого притока пси-излучения Гийому показалось, что в его виски вкручивают сверла. Он согнулся пополам и схватился за голову.

— Дыши глубже, — равнодушно глядя в побелевшее лицо Бодлера, посоветовал Тихоня, — Тебе ведь совсем не больно.

Это было внушение, но Ги позволил так с собой поступить, чтобы облегчить свои страдания. Режущая боль в висках утихла. Чувствуя, что на лбу выступил пот, Ги жадно задышал, наслаждаясь тишиной в голове.

— Ты присядь, чего стоять-то, — заметил Тихоня, небрежно пожимая плечами.

Ги беспомощно оглянулся на широкую кровать, накрытую покрывалом, но ноги отказывались слушаться и идти к ней. Он остался стоять, покачиваясь из стороны в сторону, между кроватью и крутящимся креслом.

— Ты, — голос внезапно сел, и Ги откашлялся, — Что ты намерен…

Он не договорил, суть вопроса и так была ясна.

— Буду ли я тебя убивать? — Тихоня вальяжно откинулся на спинку кресла и окинул Бодлера насмешливым взглядом, — Ты, конечно, понимаешь, что если я тебя убью, ты слишком легко отделаешься.

У Ги перед глазами все поплыло. Теперь, когда первое потрясение прошло, он ощутил полную беспомощность. Его жизнь была в руках этого исполненного ненависти буйного сумасшедшего. И сделать с этим было ничего нельзя. Ги не мог не то что попытаться спастись, он даже не мог подумать о том, чтобы попытаться спастись.

— Верно, верно, — подтвердил Тихоня, читавший его лихорадочные мысли, как открытую книгу, — Ты даже не просишь, убить тебя быстро, не мучить тебя. Ты хочешь жить. Что бы ни случилось с твоей паршивой жизнью, с твоей мелкой душонкой, ты все равно хочешь жить.

Его голос был тихим, но уж лучше бы он кричал. Ги почувствовал приступ удушья и оттянул ворот рубашки, чтобы вздохнуть.

— Я понимаю, — сказал он, — Ты считаешь, что у тебя есть причины обижаться на меня.

Тихоня рассмеялся сквозь зубы.

— Обижаться? — переспросил он, повернулся вместе с креслом, и Ги сквозь спинку кресла и сквозь одежду увидел его покрытую шрамами спину, — Думаешь, я обижен?

— Мне, конечно, очень жаль, — поспешно проговорил Ги, отводя глаза от этого зрелища, — Но ведь, ты понимаешь, что это не доставило мне никакой радости. Более того, это была вынужденная мера. Ты сам меня вынудил. Мне нужно было твое согласие, а ты не хотел его давать. Поэтому я должен был прибегнуть к нетрадиционным методам убеждения. Но личной неприязни я к тебе никогда не испытывал.

— Правда? — Тихоня придал своему хитрому азиатскому личику выражение искреннего наивного изумления, — Я тоже всегда прекрасно к тебе относился. В связи с этим я рассчитываю на то, что мы сейчас поговорим откровенно. А то, представь только, что будет, если и я прибегну к нетрадиционным методам убеждения?

— Ну, если я могу чем-то помочь, — пробормотал Ги и наконец смог дойти до кровати и присесть, — Но я понятия не имею, что ты хочешь от меня узнать.

— Не я. Мой друг задаст тебе несколько вопросов, — Тихоня отодвинул занавеску, и второй высший телепат зашел в комнату.

Бодлер увидел высокого, худощавого, но мускулистого молодого человека в джинсах и коричневом свитере. Он узнал темно-русые волосы, голубые глаза и крупные, правильные, будто выточенные из камня, черты лица.

— Капитан Деверо? — ахнул Ги, не веря своим глазам, — Вот кого я почувствовал в баре «Розовый слон»!

— Я тоже рад знакомству, — без особого воодушевления проговорил Деверо, встав рядом с креслом Тихони, — Ну, что поболтаем?

Ги посмотрел поочередно на Тихоню и на Деверо. Находясь рядом, эти двое производили впечатление очень дружных и преданных друг другу сообщников. Ги даже на минуту забыл страх и ухмыльнулся. Он меньше всего ожидал, что у Тихони могут быть друзья. Правда, улыбка тут же сползла с лица Бодлера, когда он подумал, что эта преступная парочка не оставит его в живых теперь, когда он видел их, да еще вместе.

— А есть ли резон мне говорить с вами, славные юноши? — силясь выглядеть спокойно, спросил он, — Я ведь должен буду рассказать в организации о том, что ты объявился, Сато, да еще не один, а с таким ценным экземпляром.

— Успокойся, ты не расскажешь, и поэтому будешь жить, — ответил Тихоня.

Бодлер понял, что его загипнотизируют, чтобы он не проговорился, а, значит, убивать действительно не будут. От облегчения Ги даже пробила дрожь. Он громко и хрипло вздохнул и провел ладонями по лицу. Деверо наблюдал за ним холодно, Тихоня с нескрываемым отвращением. Ги решил, что хорошо запомнит это брезгливое выражение на лице Тихони и когда-нибудь… Об этом он старался не думать, не то Тихоня мог и забыть о своих милосердных намерениях. Чтобы обезопасить себя, Ги оставалось только прикинуться окончательно раздавленным, что было не так уж трудно.

— Вольно же вам справиться со мной! Даже и поодиночке, а уж тем более, вдвоем, — проговорил он, — Что вы хотите?

— Зачем двадцать лет назад 14 мая 3197 года вы прилетали на космическую платформу «альфа-Ганимед»? — спросил Деверо, выступая вперед и приближаясь к кровати.

— В 3197 году? — переспросил Ги, — Да вам это зачем? Мне тогда было лет семнадцать всего.

— Не тогда, когда вам было семнадцать, — возразил Деверо, — А в вашем теперешнем возрасте.

Ги кольнуло внутри. То, что Деверо знает о его недавнем визите на «альфа-Ганимед» двадцатилетней давности, его неприятно удивило. Он поднял глаза на капитана, пытаясь изобразить недоумение.

— У меня есть видеозапись, а на ней вы, — спокойно заметил Деверо.

Ги почувствовал, как воля Деверо вторгается в его мозг, приказывая отвечать. Он был явно самоучкой, но как хорошо у него получалось!