Майк Ли - Падшие Ангелы

Великий червь в центре круга развернулся во всю длину. Он возвышался над собравшимися Астартес, его бока сверкали в ореоле адского свечения. По его телу прыгали тени. Чешуйчатая кожа разорвалась, и оттуда высунулась пара кажущихся человеческими рук, которые будто хотели охватить весь зал. Фасеточные глаза червя сияли зеленым светом, но Захариил увидел, что они теперь находились в туманном человеческом черепе.

Энергии колдовства Захариила понеслись к богохульному существу, разворачиваясь подобно сети, но для библиария это походило на то, будто он связывал дракона клубком ниток. Сознание существа давило на сети, испытывая их на прочность, и запускало щупальца прямо в душу Захариила.

Оно было огромным. Древним. Левиафан из бездонных глубин, из той эпохи, когда нога человека еще не ступила на поверхность далекой Терры. И когда Захариил завершил говорить слова связывающего заклинания, оно обратило свой взор на него.

Лютер встал между Захариилом и существом, поднимая кулак к его нечеловеческому лицу.

- Моей честью и клятвами, я связываю тебя! - воскликнул он. - Кровью моих братьев, я связываю тебя! Силой этих слов, я связываю тебя!

Существо завертелось в своих узах, и Захариил понял, что оказался связан с ним. Сквозь него лилась яркая и чистая сила, одновременно вытекая из тысячи различных источников - душ его братьев на Калибане, которые поклялись служить Лютеру. Сдерживая стон, он возобновил усилия, стараясь удержать левиафана в узде.

- Отпусти меня, - зарокотало существо, и голос его отразился в голове каждого Темного Ангела. Оно говорило, растягивая паузу между словами. - Слишком долго я был закован в цепи. Отпусти меня, и твоя награда будет воистину великой.

Но Лютер не поддался увещеваниям.

- Я связал тебя, обитатель варпа! Силой Двенадцатого Аз’утура, я приказываю тебе! Открой мне свое имя!

Левиафан резко натянул сети - Захариил почувствовал, как чужое сознание пытается проникнуть в его тело.

- Уроборос, - выплюнуло оно. Казалось, будто его ударили по лицу. У Захариила потекла кровь из носа и уголков глаз.

Лютер потряс кулаком.

- Не то имя, которым нарекли тебя люди, - потребовал он. - Открой свое истинное имя!

- Отпусти меня, - пророкотало существо. - И все откроется.

Теперь левиафан натягивал связывающие его узы со все возрастающей силой. Захариил понял причину - сила первого призыва начала рассеиваться, и существо не могло пока проявиться в полной мере. Спустя пару мгновений ему придется вернуться туда, откуда пришло.

Оно вселилось в Захариила. Во рту библиария пересохло, когда существо начало расти в его теле. Его вены вздулись, а кожа потемнела. У него изо рта поднимался ледяной пар. И все же с последними остатками жизни он сопротивлялся усилиям существа, едва сдерживая его в узде.

- Скажи мне свое имя! - закричал Лютер, и существо издало яростный рев.

Когда сила ритуала призыва, наконец, иссякла, произошло внезапное выделение энергии. Извергая богохульства, которые заставляли раскалываться камень и ржаветь сталь, левиафан вернулся в темные глубины, из которых его призвали. Мост рухнул, и буря психической энергии начала угасать.

На поле боя опустилась оглушительная тишина. Лютер с мучительным выражением лица повернулся к Захариилу. Библиарий рухнул на колени, из сочленений его доспехов поднимался пар. Его посох упал на пол рядом с ним.

Захариил сквозь кровавую пелену взглянул на Лютера. Его растрескавшиеся губы растянулись в улыбке.

- Задание выполнено, мой повелитель, - едва слышимо прошептал он. - Калибан спасен.

С этими словами он упал в протянутые руки Лютера и умер.

Эпилог

Эпилог

Падшие Ангелы

Калибан

200-й год Великого Крестового похода Императора

ПРОСНУВШИСЬ, ЗАХАРИИЛ подумал, что смерть пришла за ним.

- Не двигайся, - глухим голосом произнес брат Аттий. - Во время боя ты получил серьезные повреждения большинства частей тела. По правде говоря, ты вообще не должен был выжить.

Приняв к сведению предупреждение Аттия, библиарий приказал себе расслабиться. Его разум захлестнули образы и ощущения, будто бы все его органы чувств были уничтожены, а затем наскоро восстановлены. Потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы почувствовать холодный солнечный свет на своем лице и вес ватного одеяла на груди и ногах.

Двигая только глазами, он осмотрелся и попытался осмыслить, где он находится. Каменные стены, арочное окно рядом с кроватью. Спартанская обстановка: стол, стул и сундук для одежды. Он увидел посох, покоящийся у сундука, и запоздало понял, что он принадлежит ему. И эта комната тоже принадлежит ему?

- Где… - прохрипел он. Голос удивил его. Он звучал как-то странно, но, не смотря на это, он продолжил. - Где… я?

- Альдурук, Башня Ангелов, - ответил Аттий. - Как только апотекарии сказали, что твои жизненные показатели стабилизировались, Лютер велел перевезти тебя сюда. Ты был мертв в течение целых пяти минут прежде, чем Лютер заставил одно из твоих сердец биться вновь. Никто точно не знает, как он это сделал. Он что-то прочитал из своей книги, которую он носит с собой, и это все, что я видел сам. Затем, ты долгое время лежал здесь в глубокой коме, залечивая полученные ранения.

- Как … долго? - спросил Захариил.

- Восемь месяцев, - ответил Астартес. - Я думаю, что все остальные, кроме меня, забыли, что ты здесь.

Восемь месяцев, Захариил задумался. Число казалось важным, но он не мог вспомнить почему. Обрывки образов плясали в голове, он пробовал цепляться за них, но чем сильнее он пытался ухватиться за них, тем быстрее они исчезали.

- Я… спал - сказал он.

Аттий кивнул.

- Я полагаю что да. - Он обошел вокруг конца кровати, направляясь к узкой двери из комнаты. - Я пойду, скажу мастеру-апотекарию, что ты проснулся, и принесу с кухни что-нибудь поесть. Несомненно, ты голоден после того, как проспал столь долго.

Череполикий Астартес тихо выскользнул из комнаты. Захариил смерил взглядом потолок.

- Голоден, - повторил он. Да. Он, несомненно, был голоден.

ЛИЦА ПОЯВЛЯЛИСЬ И ИСЧЕЗАЛИ. Аттий приносил ему еду, которую он ел по мере необходимости. Он отдыхал, по возможности двигаясь как можно меньше, разбирая разрозненные образы в памяти. Мастер-апотекарий зачастую посещал его, задавая много вопросов, на которые имелось мало ответов. Ночами он спал. Иногда в темноте он просыпался и видел укутанную фигуру, смотрящую на него через открытый дверной проем. В отличие от остальных, фигура никогда не говорила.

Медленно, но уверено, память возвращалась. Дар речи вернулся, а затем и контроль над мышцами. Когда Лютер последний раз пришел навестить его, он сидел вертикально, заслоняя небо в узком смотровом окне.