Роман Никитин - Проблема всей жизни

Но Данте Берг ценил своих слуг не за физические характеристики бренных оболочек, а за исполнительность, упомянутое уже послушание и, главное, умение быть незаметными. В прямом смысле слова.

— Поезд через восемь минут, — сказал Берг. — Вот билеты, я выкупил четыре места. Обеспечьте посадку.

Первый встал, забрал билеты и одну из сумок Данте. Второй унес вторую. Увы, вне Поднебесной приходилось таскать с собой этот багаж, иначе о послушании, исполнительности и незаметности слуг можно забыть.

***

На зачете по огневому взаимодействию у меня никогда не было больше четверки. Это не значит, что я раззява и увалень. Просто я не очень быстро соображаю, когда нужно кого-то убить. Очень странная черта для профессионального военного, и служи я в каком-нибудь десанте или хотя бы просто в мотострелковых частях, меня бы… Да что там говорить, я бы никогда там не служил. Лишние трупы и повестки родным никому не нужны.

Но поскольку я летчик, а у него несколько особый взгляд на войну, скорее приближенный к геймерскому, а не солдатскому, то мой "четвертак" по боестолкновениям не мешал сначала закончить среднее летное училище им. А. Лавочкина, а затем — и двухгодичные курсы профподготовки ленного состава для береговой охраны Дальневосточного погранокруга.

В общем, я был совершенно не готов к тому шквалу огня, который обрушила на нас охрана в холле. Уж не знаю, что и как они узнали о наших похождениях наверху, но первое и последнее что я увидел в раздвигающихся створках лифта — это вспышки выстрелов.

Родригес оттолкнул меня в сторону. Слава богу, падать на пол не пришлось, дверной проем занимал не больше половины стены. Главное, не маячить в проеме, и уцелеешь.

Мексиканец спрятался на противоположной стороне. В некой прострации подождал пока двери не разойдутся во всю ширину, потом приподнял голову и замер. В щель между очками и скулами я заметил, что глаза Сержио закрыты. Он что, молится?

В общем-то, неплохая идея, учитывая трех очень злых охранников на выходе. Но время ли?

— Не стреляйте, — прокричал Родригес. — Мы сдаемся!

Я потерял дар речи. Сержио элегантным движением приподнял свои зеркальные очки и подмигнул нам с Проблемой.

— Выходить по одному, руки на затылок! — скомандовали из холла. — Первым латинос!

— Вот видите, — усмехнулся Сержио, снова обращаясь к нам с Тьянь. — Везде расизм. Никогда меня не считали за белого человека…

И решительно вышел из дверей лифта.

— Теперь американец!

Это меня. Ну в самом деле, не объяснять же бандитам, что пиндос я только на четверть? Я заложил руки за голову и подмигнул Тьянь, подражая Родригесу. Постарался вложить в это всю свою уверенность, что мы выкрутимся. Не можем не выкрутиться.

— Не бойся, — шепнула Проблема. И в первый раз за время с похищения улыбнулась. — Он хоть и мертвый, но умелый.

Да я и не сомневался. В смысле, что привлеченный агент-мультимиллионер Сержио Родригес очень умелый. Другие латиноамериканские иммигранты миллионерами не становятся. Но что, скажите, делать с этой уверенностью Тьянь насчет мертвого?

Я вышел из лифта. Никто в меня не стрелял, и то хорошо.

Родригеса поставили на колени — лбом в стену. Руки заведены за спину и зафиксированы морфопластовой веревкой. Замечательная штука: обматываешь что нужно, затем выдергиваешь чеку — и доселе эластичный шнур разом затвердевает, по прочности не уступая стали.

— К стене, руки за спину! — скомандовал один из здоровяков. В холле действительно было три охранника. Один командует, два других держат лифт на прицеле

Я послушно встал на колени, дал замотать себе руки и почувствовал, как нагрелся морфопласт, затвердевая до каменной жесткости.

— Теперь девчонка! — крикнул охранник.

— У вас правая или левая? — снова невпопад спросил меня Родригес. И не дожидаясь ответа, сказал: — У меня вот левая. Когда-то я был левшой.

И вскочил на ноги одновременно с громким хлопком. Что-то противно хлюпнуло, на стену брызнули ошметки плоти и целый веер мелких красных капель. Я повернулся в сторону Сержио в тот момент, когда оторванная кисть упала на пол. На залитом кровью запястье красовались швейцарские механические часы.

Неповрежденная рука с окровавленным морфопластом на ней метнулась вверх, и два охранника "зависли" в знакомом мне состоянии. Третий же со всей дури палил по Родригесу. Я видел как пули терзают торс мексиканца, одна ударила в голову — и зеркальные осколки очков замельтешили в воздухе подобно маленьким льдинкам. Как будто Кай, наконец, выбросил из глаза опостылевшие куски волшебного зеркала Снежной королевы.

Охранник прервался чтобы сменить обойму, и Родригес поднял другую, изуродованную руку с оторванной кистью. Я не верил глазам: мексиканцу бы упасть окровавленной тушей с выбитым глазом, но он просто поднял руку. Ту самую, которая в ошметках плоти выплюнула из себя ненужную кисть.

Из предплечья хищно торчало дуло очень большого калибра. Вот оно взглянуло на охранника, и за чернильно-черными очками громилы заплясал негасимым пламенем панический ужас.

Рявкнуло так, что заложило уши. Родригеса отдачей аж развернуло и мужчина едва устоял на ногах. Но охраннику досталось куда сильнее. Выстрел не только оторвал голову, но и выгрыз добрую четверть грудной клетки.

Обезглавленное, изуродованное нечто, еще секунду назад бывшее здоровяком-охранником, шмякнулось на пол.

— Как плохо… — раздался знакомый и незнакомый голос. Знакомый, потому что принадлежал Родригесу. Незнакомый, потому что звучал с перебоями, как забитый джиттером раритетный компакт-диск.

Мексиканец повернулся ко мне изуродованным лицом.

— Изви. ните, Ки. хр. рилл, — сказал Сержио. — Да.р. рьльше. хы пойде. тье бе. тс-тс без мен…нь…я.

Теперь я не был уверен, что очаровательного миллионера-агента действительно звали Сержио Родригес. Сквозь многочисленные пробоины в дорогущем костюме просвечивали какие-то пучки проводов, залитые смесью крови с чем-то мерзотно белесым. Безумный соус поганил щегольскую одежду мексиканца, но тот не обращал внимания на испорченный костюм. Были проблемы и поважнее.

Правой части лица вообще не существовало — в кровавом месиве лишь поблескивали металлические части, с них тоже обильно капало на костюм. Левая же была почти целой, и даже дужка очков уцелела.

Я уже говорил — я более-менее разбираюсь в электронных штучках. Знаю, что существуют суперкомпьютеры, интеллектом давно уже заткнувших человечество за пояс. Я лично общался с искусственной личностью, засунутой в изящный жемчужно-белый корпус "яблока".

Но о том, что среди нас живут киборги — до сих пор не догадывался. Воспринимал лишь как тему для этих идиотских комиксов моего бывшего капитана.