Эдвин Табб - Веруча

Он был сильнее ее. Он был слишком сильным. Напряжение, волнение постепенно уходили, и она подумала: зачем противиться неизбежному? Зачем убегать от себя? Почему бы не поступить как Шама и другие? Почему бы хоть раз не почувствовать себя обычной слабой женщиной? Всего лишь женщиной…

Если он не уйдет, то она не станет спать в одиночестве…

Резкий звонок телефона не давал ей возможности сказать о своих чувствах Эрлу. Она склонилась над аппаратом, нажимая кнопку связи. Экран высветил усталое лицо Гамана.

— Веруча, — сказал он медленно, — я всех ставлю в известность. Чозл умер…

Во дворце ничего не изменилось. Оказавшись сейчас здесь, Монтарг почувствовал себя так, словно его в чем-то обманули. Властитель правил очень долго — слишком долго, и казалось, что и теперь все останется по-прежнему, как раньше. Город просыпался в ласковых лучах утреннего солнца, и его обитателей пока ничуть не коснулись события прошлой ночи. Такова судьба сильных мира сего: правитель умер, но обычным людям это безразлично.

Однако самого Монтарга это касалось слишком близко, как и Веручи; но на то у них были веские причины.

Он поднялся по главной лестнице дворца и направился к просторному и комфортабельному лифту, чтобы подняться в верхние покои. Чозл, когда жил там, очень любил стоять у просторного окна и наблюдать за суетой внизу, которую все называют жизнью. Чозл занимал просторные покои, украшенные с поистине варварской роскошью; все вокруг сверкало и блестело, переливалось и резало глаз невозможным сочетанием оттенков; стены были сплошь увешаны атрибутами военного искусства: всевозможными ножами, рапирами, щитами и копьями — отражение поистине детской любви властителя к арене.

Перед Монтаргом бесшумно возникла фигура в алом одеянии:

— Господин?

Это был один из помощников кибера, беззаветно и слепо преданный своему хозяину и организации, которой тот служил.

— Меня зовут Монтарг. Сурат ждет меня.

— Подождите немного, господин. — Алый цвет на мгновение исчез и вскоре возник снова: — Вы можете пройти, господин.

Кибер жил в отдаленной части дворца, занимая несколько комнат, обставленных по-спартански: там были только самые необходимые вещи и никакого намека на роскошь. Сурат поднялся навстречу Монтаргу; свет отражался на его алом плаще, на груди горел золотой круг — знак Киклана. В комнате было жарко, несмотря на кондиционеры, и кибер откинул назад капюшон плаща; свет, падавший из окна, лишь подчеркивал черепообразную форму его головы, лишенной всякой растительности.

— Господин, — он слегка наклонил голову, приветствуя Монтарга, и застыл в ожидании.

Монтарг произнес медленно:

— Прими мои поздравления, кибер. Твои предсказания сбылись на все сто процентов: Властитель мертв.

— Это было нетрудно предсказать, господин.

— Да, конечно. Все люди смертны. Но ты предугадал каждый час его последних дней.

— Простая экстраполяция и анализ, господин. — Голос кибера был монотонным, лишенным хотя бы тени эмоций. — Я был осведомлен о состоянии его здоровья, а последние данные получил от специального аппарата, поддерживавшего его жизнь. Предсказать его конец с той же вероятностью смог бы и мой ученик. Я надеюсь, вам мой прогноз принес пользу?

— Да. Я смог выиграть время для важных дел, кибер. И должен благодарить за это тебя.

— А сейчас, господин?

— Гаман что-то подозревает и настаивает на расследовании обстоятельств смерти Властителя. Ты знаешь, что они смогут выяснить?

— Вероятность того, что они обнаружат признаки насильственной смерти, равна шестидесяти восьми и семи десятым процента. Гаман будет озабочен тем, как самому удержаться у руля, раз он не смог заранее подготовиться к этому событию, и не станет никого обвинять в убийстве. Другие, очевидно, тоже.

Монтарг кивнул, соглашаясь:

— У меня еще остаются некоторые сомнения относительно моего вступления на трон, наследования власти, но они — незначительны. Вопрос в другом: захочешь ли ты служить мне, как служил Чозлу?

— Я служу только Киклану, господин. И если вы захотите нанять меня, я думаю, что сделать это будет не сложно. Вы будете продолжать политику прежнего Властителя?

— Я еще не знаю определенно. Мне необходимо многое обдумать. У Чозла было несколько хороших идей, но я не уверен, что он действовал с наибольшей эффективностью. — Голос Монтарга стал жестче. — И в этом чувствуется твоя рука, кибер. Он слишком доверял твоим советам; чуть больше, чем следовало. Властитель должен уметь сам принять правильное решение.

— Я только советовал ему, господин, не более того. Я никого не осуждал, не обвинял и не принимал ничьей стороны в спорных вопросах. Мои обязанности заключаются в том, чтобы предлагать вам логически правильный выход, принимая то или иное решение за основу для действий. Я обязан помогать вам учитывать неизбежные сопровождающие факторы разных событий и находить наименее болезненный выход из лабиринтов событий и их возможных последствий.

Исследовать несколько неопровержимых фактов, экстраполировать на их основании возможное течение событий. Исходя из прошлого, предсказать неизбежное будущее. Живой компьютер с мозгом машины…

— Власть, — медленно проговорил Монтарг. — Чозл жаждал власти. Но он был Властителем целой планеты! Какой же большей властью может обладать простой смертный?

— Что есть власть, господин? Здоровье? Богатство? За деньги можно только купить много желанных вещей. Сила? Но всегда существует вероятность, что кто-то еще более сильный победит тебя. Влияние? Оно всегда зависит от целого комплекса обстоятельств. Настоящая власть заключается только в одном: уметь заставить других действовать согласно твоей воле и желанию. Если тебе подчиняются, то все остальное придет само собой. Но правитель — тоже обычный человек, склонный больше заботиться о себе, а не о всем мире в целом. Его жизненные силы, умение мыслить, создавать — все слишком часто сталкивается с крушением идеалов и надежд. Последний Властитель прекрасно знал это.

Монтаргу все это было слишком хорошо знакомо. Он помнил длинные, пространные разговоры, затевавшиеся Чозлом, его идеалистические теории и тоску в голосе, когда он говорил о традициях других народов и культур; как тысяча воинов канула в небытие по одному-единственному слову их правителя; как старый полководец был погребен с сотней воинов, которые пожелали остаться со своим предводителем и после его смерти… Но подобная фанатичная преданность слишком редка теперь…

— Чозл хотел быть справедливым монархом, подчиняющимся здравому смыслу и прекрасно осознающим все темные стороны реальности, — сказал он.