Стенли Вейнбаум - Черное пламя

С точки зрения человека, всех обитателей этого поганого местечка никак нельзя было назвать нормальными: взять хотя бы идиотов-иоликов, или говорящих котов, бессмысленно повторявших единожды услышанные слова, или патологически злобных мышевидных карликов. Даже пусть они — для себя — вполне нормальны, но безумие жило в них, и теперь в армию чокнутых готовился вступить и Грант. Именно поэтому вопрос о скорейшем возвращении на Землю следовало решать незамедлительно.

Грант ни на минуту не забывал о прошлом. Еще два года назад он, наследник огромного состояния, вел рассеянный образ жизни типичного представителя так называемой золотой молодежи. Богатый и свободный, он думал вовсе не о том, как заработать на жизнь, а скорее — на что ее потратить. В поисках острых ощущений он стал заядлым охотником, и репортажи о его невероятных подвигах и удивительных трофеях с Титана или Венеры не сходили с первых полос светской хроники.

Все закончилось, когда Колтропу едва перевалило за двадцать пять. Разразившийся экономический кризис лишил его не только привычных удовольствий, но и куска хлеба. Не имея за душой никакой пригодной для заработка профессии, он решил продать свой инопланетный опыт, который с радостью и востребовала фирма Нилана: ей нужны были агенты на Ио.

Судьба охотника ни разу не заносила его в эту часть Солнечной системы, поскольку на мелких спутниках Юпитера не водилась завидная дичь. Именно незнание местных условий и привело его сюда, в сумасшедший хоровод планет, которые постоянно изменяли магнитную, да и гравитационную обстановку маленького сателлита гигантского космического тела. Вероятно, это добавляло остроту в тот коктейль воздействий, что вызывали периодические приступы безумия. Скорее всего, нервы человека, привычного к восходам и закатам Солнца, травмировало то обстоятельство, что подчас вместе с Солнцем на небе красовался Юпитер, а то — только Юпитер, или — временами — другой спутник Юпитера, Европа. Мало того: бывали в сорокадвухдневном орбитальном цикле планетки и мрачные звездные дни без светил, что тоже не добавляло оптимизма.

Неподвижно замерев в ожидании действия лекарства, Грант подумал, что непредвиденный приступ болезни спровоцировало появление в небесах двух светил сразу, раскаленного Солнца и пышущего жаром Юпитера. Именно в такой день, когда от двойного облучения безмерно усиливаются испарения джунглей возле Поганых гор, на человека и накатывает безумие.

Голову по-прежнему сжимали обручи боли, и Грант проглотил еще одну таблетку, мимоходом заметив, что склянка почти опустела. Прежде подобный факт серьезно обеспокоил бы его, но теперь, окончательно решив с первым же грузовым челноком отправиться в Зюйдвил, он равнодушно поставил пузырек на стол.

Неслышно подкравшийся Оливер дотронулся лапой до его колена и, когда Грант посмотрел на него, произнес:

— И зачем только мне понадобилась веселая вечеринка?

Грант даже несколько опешил.

— Ну, знаешь! По-моему, вечеринки — это не мой профиль! Неужели я такое говорил?

Сделав пару кругов по комнате, эхокот снова уставился на хозяина и сказал:

— Немедленно перестань реветь! Отец обязательно отыщет меня.

— Это что-то из области фантастики, — покачал головой Грант, поскольку его отец умер несколько лет назад. Его удивление безмерно возросло, когда кот, вспрыгнув на стол, вдруг громко зарыдал, выговаривая сквозь всхлипы:

— Ах, если бы ты мог мне помочь!.. Ты ласковая зверушка, но что с того проку?.. Только болтаешь, как попугай!.. Ну где же отец?.. Ох, голова раскалывается!..

Эхокот прекрасно передавал не только слова, но и все интонации, и Грант уловил в его речи подлинное отчаяние. Наверняка он повторял слова другого человека, находящегося где-то поблизости, поскольку Оливер предпочитал не уходить далеко от дома. Но кто бы это мог быть?

На мгновение Грант забыл даже о боли в висках.

— Вот уж точно — попугай! — Он стукнул кулаком по столу, от чего кот подпрыгнул и нервно захихикал, словно обиженный иолик. — Нет того, чтобы сказать, чьи слова повторяешь. Говорить научился, а мозгов — кот наплакал!

Оливер молча спрыгнул на пол и гордо прошествовал к двери.

— Немедленно вернись! — закричал Грант. Но кот, поцарапав дверь, отворил ее и вывалился наружу, бросив на прощание:

— Вы не получите больше ни кусочка сластей.

Грант вскочил с постели и едва не упал от немыслимого колотья в висках. Постояв немного, он ринулся следом за котом в слабой надежде, что тот приведет его к нуждавшемуся в помощи человеку. Остатки здравого смысла подсказывали ему, что все происшедшее могло оказаться бредом: Оливер говорил совсем не то, а возможно, и вовсе молчал. Но тем не менее Грант старался не упустить из виду распушенный хвост — реальный он или вымышленный. Да и окружающий пейзаж в равной степени мог относиться как к яви, так и к бреду, настолько далеким от реальности был весь мир планеты Ио.

Торопливо шагая между стенами высоких травянистых растений, мясистых от переполнявшего их сока, весьма похожего на кровь, Грант старался не обращать внимания на блиноподобные рожи иоликов. Их головы на тонких шеях выступали из-за стены зелени словно подсолнухи, поворачиваясь вслед за путником, как будто именно он был их солнышком. К похохатыванию иоликов постепенно присоединился хор высоких писклявых голосов — в своей погоне за котом Грант приблизился к поселению мышеподобных карликов.

Каждое их племя строило свой поселок, удивительно напоминавший старинную крепость с ее высокими стенами и сторожевыми башнями. Внутри крепостного двора располагались небольшие жилые постройки, сложенные из камня и по форме напоминавшие человеческие жилища — покрытые островерхими крышами дома с окнами и дверями. Грант никогда не интересовался укладом жизни карликов — уж очень недоброжелательным слыл этот народец — но знатоки в Зюйдвиле поговаривали, что их быт весьма напоминает людской и они склонны досаждать не только землянам, но и родственным кланам, находясь с ними в состоянии перманентной войны.

Стараясь не привлекать к себе внимание карликов, Колтроп миновал мышиную крепость и спустя несколько минут понял, что приступ болезни все-таки начался: только этим можно было объяснить представшую перед ним невероятную картину.

На упавшем стволе каменного дерева сидела красивая девушка в экстравагантном наряде, пригодном разве что для молодежной вечеринки, но никак не для джунглей возле Поганых гор. Рядышком примостился Оливер, мурлыкая от переполнявших его чувств: рука девушки рассеянно теребила и поглаживала его шелковистую шерстку.

Придя к выводу, что это видение приятно отличается от привычных горячечных бредней, Грант приблизился к девушке и приветствовал ее изысканным полупоклоном, мысленно посетовав на отсутствие в его гардеробе шляпы с перьями.