Александра Турлякова - Возвращение домой

— Эту песенку ты будешь комиссару петь, ясно! — перебил его сержант, а потом добавил с усмешкой:- Попытаешься бежать — убью! Одна игла в голову, и ты ум-рёшь через полсекунды от шока!

Джейк в ответ вздохнул с усталостью и отчаянием: второй выстрел из парализато-ра за одну ночь! Это уже слишком для него… Ну и пусть катится к чёрту! Спорить ещё! В конце концов, есть же идентификационная капсула. Пусть по ней определя-ют в участке, раз уж документов нет, и на слово никто не верит.

Взмахом ствола вверх-вниз Лостер приказал Джейку опустить руки. А Краулер, схватив за плечо, повернул задержанного к себе лицом и сомкнул на запястьях Джейка наручники. Всё так же под прицелом потащил до машины.

— Надеюсь, вы учтёте потом, что я не оказывал сопротивления при аресте? — произ-нёс Джейк, сидя на заднем сидении и глядя, как Краулер включает коды замков на всех дверцах. Лостер не ответил, только отгородился от арестованного прозрачной стенкой, поглощающей все звуки.

Широкий браслет со встроенными датчиками охватывал запястье, чуть сдавливая руку, а присоски плотно прижимали датчики к коже, не оставляя зазора. Комиссар, нажимая на кнопку дистанционного пульта, посмотрел на экран компьютера. Джейк, сидевший у стола на жёсткой и неудобной табуретке, не мог со своего места видеть экран, но по тому, как вытянулось и посуровело лицо комиссара, понял: что-то не то!

— Слушай-ка, парень, — произнёс комиссар, переведя взгляд с экрана на Джейка. — Ты какого чёрта мне голову морочишь?! Ведь ты даже в память Общей Системы Регистрации не внесён!!!

— Я?!!! — Джейк дёрнулся, пытаясь взглянуть на компьютер. Но комиссар строго глянул на него и прикрикнул:- Сиди, не дёргайся!

— Мне вживляли капсулу, как и всем, на третий день после рождения, — произнес Джейк после секундного молчания. Комиссар даже не слушал его, работал за ком-пьютером, только щёлкали клавиши с сухим щелчком, и попискивал курсор, бе-гущий по экрану вслед за строчками очередного запроса.

— Может быть, сбой в программе? — предложил Джейк неуверенно. — Перед полётом, в регистратуре, с моей капсулы считывали все данные…

— Твоего имени нет в списке пассажиров со всех рейсов за вчерашний день, — ска-зал комиссар, глянув на Джейка поверх дисплея, — следовательно, ты ниоткуда не прилетал, а врёшь мне тут сидишь, да?

— Я прилетел вчера, на последнем челноке, с последним рейсом, — начал снова Джейк свой рассказ таким голосом, будто устал уже который раз повторять одно и то же. — Понимаете, я был всего один, кто ехал на Гриффит, и меня взяли на челнок-грузовоз. Не на пассажирский, а на грузовой, понимаете! А регистрацию я проходил на Ниобе перед отправкой… На орбитальной станции перед высадкой на Гриффит пассажиров комплектуют по новым спискам… И меня нет в этих списках… Я летел сюда нелегально, без билета!

— Это 129-я статья, — перебил его комиссар, вставая. — Знаешь, сколько ты за это просидишь в тюрьме? Ещё и капитан с того грузовика за безбилетника ответит по всей строгости…

— Я торопился, господин комиссар, — ответил Джейк, уткнувшись лицом в раскры-тые ладони. — У меня увольнительный лист с разрешением всего на три дня. С этой ночи уже второй пошёл…

— Ну что, как наш дебошир? — ещё один полицейский, судя по нашивкам, лейте-нант, вошёл в комнату с большой белой папкой личного дела. Он прошёл к столу, положил папку перед комиссаром и пояснил:- Я здесь сделал кое-какие распечатки, собрал показания патрульных, участвовавших в задержании, копии рапортов об аресте…

Комиссар открыл папку, приготовившись к долгому чтению, но вся информация о задержанном уместилась на нескольких листах.

— И это всё?

Джейк, заметно обнадёженный появлением папки со своим личным делом, решил, что раз уж полиция так серьёзно взялась за него, то уж всю правду о нём узнает обязательно, при виде этих двух листочков бессильно вздохнул.

— Так, фото сделано уже здесь? — спросил комиссар, опускаясь в кресло и более внимательно проглядывая записи.

— Оно всё сделано уже здесь, — ответил лейтенант. — Это не человек- это чистый лист! Как все эти бумажки!.. Нигде никаких данных! — он в отчаянии вскинул руки, а затем, повернувшись к Джейку лицом, спросил неожиданно:- Признайся, ты просто сбежал с какой-нибудь фермы? Прожил там всю жизнь от рождения, а сейчас горо-дишь невесть что! В город тебе захотелось! — в его голосе сквозила издёвка. Накло-нившись, он заглянул Джейку в лицо, — В город, да? Думаешь, здесь получше, побе-зопаснее? И все примут тебя за своего?! Да у тебя же на лице написано: дикарь и деревенщина! Ди-ка-рь!! — произнес он по слогам, выпрямившись и заложив руки за пояс. — Или бродяга, что ещё хуже! Знаешь, сколько мы вас таких каждую ночь от-лавливаем? Без индикатора личности и даже без паспорта, без открепного листа… И у всех одна дорога: исправительно-трудовой лагерь или служба в армии… По-следнее, кстати, появилось совсем недавно…

— Слушай, а может быть, ты — гриффит? — предположил вдруг комиссар, оторвав взгляд от документов. — Если гриффит, то с тобой забот и того меньше. Отправим домой, в твой посёлок. Даже за свой счёт…

— А что? Ведь это же идея! — лейтенант рассмеялся и снова наклонился, глядя на Джейка. — Ты, Джейк Тайлер, — или как там тебя? — больно похож на гриффита! — каза-лось, его забавлял этот момент и сама возможность поиздеваться над человеком, превосходящим его и ростом и комплекцией, но не имеющим никакого права отве-тить на издёвку, да и руки его до сих пор были скованы наручниками. — Ну-ка, пока-жи мне зрачки! — лейтенант попытался схватить Джейка за подбородок и заглянуть в глаза, повернув его лицом к свету. Но Джейк, вернувший себе былую ловкость, два часа назад отбитую выстрелом из парализатора, легко уклонился от протянутой руки лейтенанта и захватил её в замок болевым приёмом. Надави чуть сильнее — и запястье хрустнет! Лицо лейтенанта разом побелело от боли, а Джейк, оттолкнув полицейского от себя, произнёс, раздельно выговаривая каждое слово:

— Я ещё раз повторяю, я приехал сюда, в Чайна-Фло, с планеты Ниоба, из города Ниобата… К матери! Она работает у вас в лаборатории, в этом городе, и перевелась сюда две недели назад. Можно проверить. А сам я служу в Личной Императорской Гвардии, в Особом Элитном отряде… Его Величество Сам распорядился дать мне это увольнение. Увольнение на трое суток…

— Можешь нести всё, что угодно, дорогой, — остановил его комиссар. — Но пока все твои документы не лягут вот сюда, — он треснул ладонью о крышку стола, — я за твои слова и гроша ломаного не дам!! Понял?! Тоже мне — Элитный отряд Император-ской Гвардии! Напугал! — он откинулся на спинку кресла, с презрением глядя на арестованного. А потом вдруг спросил неожиданно смягчившимся голосом:- Так, сколько их, говоришь, было? Пятеро?