Александра Турлякова - Возвращение домой

Интересно, что наговорил ей Барклиф? Справится ли она с ним? Сможет ли разо-браться?

Джейк видел перед глазами лицо матери: почти всегда серьёзное, но не угрюмое. Нет! Она всегда была очень ласковой, доброй и строгой одновременно при этом. Такой и помнил её Джейк. Она много работала, всегда, сколько он её помнил. Опы-ты, доклады, конференции, научные разработки, какие-то гипотезы… Она и сюда, на Гриффит, перебралась, чтобы работать прямо на месте, в нужной среде… Да, её многие знают, даже из Императорского окружения… Вот только сам Джейк за свои пятнадцать лет до поступления в Академию так и не узнал её и её характер. Она так и осталась ему немного чужой, какой-то незнакомой. Это, как диск! Прочитал над-пись, посмотрел картинку на информационном вкладыше, но пока не вскроешь, можно лишь догадываться: а что внутри? Такая и мама! Что у неё внутри? Как она мыслит? Чем живёт? Как поведёт себя в той или иной ситуации? И почему она по-ступает именно так, а не иначе?

С отцом легче! Он какой-то открытый весь, понятный. Хотя, может быть, это по-тому, что они, мужчины, понимали друг друга лучше? Ведь и с детства Джейк был ближе к отцу, чем к матери. Вдвоем с ним они ездили к бабушке с дедушкой — к его родителям, часто вместе бывали на аэродинамических выставках, с ранних лет Джейк помогал отцу при ремонте аэролётов, его знали все ремонтники в ангарах, любили, баловали… От него, от отца, у Джейка и страсть ко всему, что летает, что движется. Ко всей механике! Об этом и сама мама не раз говорила… Но завидовала ли она их близости, ревновала ли? По её лицу, как ни старайся, всё равно не пой-мёшь. Не помогало даже умение мысленно общаться с ней, телепатическая связь, как её называют научно. Может быть, потом, повзрослев, взглянув на мать уже взрослыми глазами, он бы и понял в ней что-то, сумел бы разгадать загадку её больших серых глаз, но…

За время службы в Гвардии семьёй они собирались раза два — не больше! Отец почти всегда в отъезде: он лётчик, пилот, человек подневольный… Да и мама — вечные командировки, презентации, открытия и прочее, прочее… Казалось иногда со стороны, что этих людей удерживает вместе только общий ребёнок, но не общие интересы… Насколько они были разными.

Позднее Гвардия стала для Джейка вторым домом, вытеснила собой даже некото-рые воспоминания детства. Почти пять лет службы, тяжёлой, сложной, но неодно-образной, как это казалось на первый взгляд, но Джейк прекрасно помнил тот день, когда их, нескладных пятнадцатилетних мальчишек-подростков, впервые надевших военную форму, построили на огромном, как им казалось тогда, плацу. Здесь же построили и остальные курсы, и механиков, и техников, и Особый Элитный отряд. Эти, в чёрной с серебром форме, все высокие и ладные, совсем уже взрослые, дер-жались чуть в стороне, смотрели на остальных свысока. Да оно и понятно!

Этот отряд — мечта всех курсантов — занимал в Академии особое место. Они, именно они, сопровождали Его Величество во всех поездках, куда бы Император ни направлялся. Особый отряд — это лицо всей Академии! Всего государства! Всей нации ниобиан!

Их было немного, человек тридцать, но зато, сколько почёта, какая жизнь! Рядом с самим Императором! Такое счастье и во сне не приснится!

Тогда, в этот день Джейк и представить себе не мог, что через четыре года, после второго курса, он сам попадёт в этот отряд, что сам в чёрной бархатной форме бу-дет весной встречать "молодых", таких же, как и он когда-то, испуганных и изум-лённых мальчишек.

Академия и сама Ниобата со своей столичной, вечно торопливой жизнью теперь остались только в памяти. Яркие эпизоды, когда весёлые, когда интересные, сами собой всплывали из памяти, как солнечные пятна, согревая душу, скрашивая оди-ночество. Тренировки в учебном классе, экзамены каждые четыре месяца, первый полёт в открытый космос, первая встреча с Его Величеством, полёт на Фрейю…

За всем этим стояли воспоминания, пережитые эмоции, новые впечатления, новые люди. Это сейчас всё складывается в одни лишь ничего не значащие слова, мало кому понятные и интересные, даже если захочется рассказать, поделиться.

Внезапно Джейк понял: он никогда больше не попадёт в Академию, не встретится больше ни с Рафтером, ни с Никодимом, ни с другими ребятами. Вся та жизнь оста-лась где-то там, далеко, в светлой полосе. И сам Джейк смотрел теперь на окру-жающий его мир совсем другими глазами. Глазами разом повзрослевшего человека, человека, увидевшего вдруг всю правоту реального мира. Эти два дня армейской службы оказались для него, как холодный отрезвляющий душ. Вот она — реаль-ность! Это не Академия, где их пестовали с детских лет, видели в них не только солдат, не только боевую силу, но и людей с живой душой, с сердцем и мозгами. С ними работали психологи, воспитатели, опытные учителя.

Там, в Академии, было сложно, они занимались многим: военная подготовка, занятия по школьной программе, инженерная и пилотская готовность. Они были не просто солдатами, не просто пилотами Императорского корабля или машины, не просто телохранителями! Знание истории до мельчайших подробностей, знание Императорской династии, этикет и правила хорошего тона, знание и владение язы-ками — обязательным было всё! Его Величество часто бывал на презентациях, фур-шетах, в гостях у именитых граждан, и везде Его сопровождали гвардейцы. Они обязаны были вести себя достойно по меркам любого общества, уметь поддержать любую беседу, иметь толк во всём, но и при этом выполнять роль накопителя дан-ных для самого Императора: всё видеть, всё знать, всё помнить. Его Величество должен быть готов ко всему, знать обо всём, быть в курсе любой беседы. А здесь же?!! "Налево!" "Направо!" "Кругом!"

Весь день одно и то же! О чём ты думаешь? Что ты можешь? И кто ты такой во-обще? Это никому не интересно! Главное — уложиться в нормативы. И быть таким же, как все… Не думай, не спрашивай, не болтай… Этого и хочет, наверное, от меня Барклиф? Быть, как все остальные в бригаде!..

— А смогу ли я быть, как все? — в который раз уже спрашивал у себя Джейк. — Это нужно заново учиться смотреть на мир и смотреть совершенно другими глазами. Если нет возможности выбраться, нужно приспосабливаться к этим условиям. Стать одним из тридцати в бригаде Љ 3. Правда, один вопрос при этом возникает: а примут ли они меня?! Я же для них гриффит! Даже думать об этом смешно! — Джейк улыбнулся. — Чушь какая-то! Хоть бы кто-нибудь объяснил, как может у ниобиан-родителей быть сын — гриффит? Моему разуму это не поддаётся…

…Тяжёлая дверь откатилась в сторону со страшным скрипом, со скрежетом, от-дающимся болью в зубах. Джейк чуть приподнялся, привалился спиной к стене, подтянув к груди правую ногу, и только потом медленно перевёл взгляд на дверь. В глаза неприятно, до боли, до рези, до слёз ударила волна света. Джейк смог разли-чить тёмный силуэт в дверном проёме. Барклиф! Джейк узнал лейтенанта по знако-мому уже развороту плеч, по гордо вскинутой голове.