Борис Иванов - Диаспора

— Стало быть, от той экспедиции — к «Ганимеду», мы не можем ждать особой благожелательности в выводах? — скорее констатировал, чем спросил Кай.

— Нет, не можем, — вздохнул Ким.

— Надеюсь, что они хотя бы найдут «пепел» в целости и сохранности, — Кай свел кончики пальцев «домиком» и некоторое время рассматривал получившееся сооружение.

— Не смею приставать к небу с лишними просьбами, — с горьковатой иронией произнес он, — но было бы неплохо, если бы им вдруг удалось взять след той тройки.

— Палладини — Кириллов — Смольский? — уточнил Ким. — Скорее всего их будет больше. Я имею в виду конвойных или проводников. Смотря по обстоятельствам. Но спутниковая съемка и съемка с гелиопланеров наблюдения сейчас неэффективна — на Аш-Ларданаре туман. Те из Диаспоры, кто постарше, придают этому туману какие-то особые, чуть ли не мистические свойства. Но там и без мистики опасностей и бед хватает. Если ваши приятели живы, то они непременно нарвались либо на Продавцов, либо на «стервятников». В обоих случаях в самом скором времени с нас — точнее с Большого Джонни — начнут трясти выкуп...

— Если бы речь шла о привычных мне бандах, орудующих на Харуре или на Мелетте, я бы поддержал такое предположение, — пожал плечами Кай. — Но в здешних делах я — совершеннейший «чайник». «Стервятники»... Продавцы камней... Что это за группировки? На кого они ориентированы? Какое отношение имеют к «пеплу»?

— Временами — самое непосредственное, — заверил его Ким.

— Тогда просветите меня хоть немного на этот счет. — Кай всем своим видом изобразил внимание к собеседнику.

— Собственно, это — здешние бродяги, — Ким хрустнул суставами пальцев. — Маргиналы. Но довольно хорошо зарабатывающие маргиналы. Там — на Ларданаре — при каких-то непонятных процессах возникают специфические образования. Их здесь принято называть Камни — с большой «К». Им приписывают массу разных магических свойств, но все это — не для простых смертных. Чтобы с Камнем таким говорить, надо обладать какими-то сверхъестественными способностями...

— Это действительно так? — поднял левую бровь федеральный следователь.

— Не знаю, — пожал плечами Ким. — Здесь много всяких заморочек... Невозможно за одну человеческую жизнь разобраться даже с самыми докучными из них. Камни активно покупают на черном рынке. Но Продавцы и «стервятники» работают на разных хозяев. Продавцы ориентированы на внутренний рынок — на самих ранарари. А «стервятники» сбывают свою добычу на сторону. Мне не удалось вычислить — кому. Но с планеты они уходят.

— А почему вы этим вообще интересовались? — осведомился Кай.

— Мне известно несколько случаев, так сказать, бартерного обмена: «пепел» на Камни, — Ким изобразил в воздухе сложную фигуру. — И есть доказательства, что такая торговля осуществляется и по другим схемам. В общем, все это — вещи взаимосвязанные. Ну да ладно — это все теории.

— Это теории, — согласился Кай. — А теперь выкладывайте вашу вторую новость — ту, что получше.

— Мне приказано доставить вас, господин следователь, в студию подпространственной связи, — Ким сверился с часами, — через полчаса. И еще: Манич из своего «ночного полета» принес на хвосте любопытную новость — объявился ваш друг Раковски. Живым и здоровым. Говорят, он кого-то ищет. Как вы думаете, следователь, кого бы это?

Гвидо приложил все старания, чтобы второй сеанс подпространственной связи с Инферной привлек меньше внимания, чем первый, который породил среди персонала станции лавину слухов и домыслов. Из «стакана» — бокса связи Гвидо вышел с дурными предчувствиями. В нагрудном кармане у него находилась карточка с только что считанной с терминала шифровкой. Ее он не доверил даже внутренней сети связи станции. На несколько минут Гвидо присел у особо защищенного терминала для чтения таких вот — сверхсекретных — документов, после чего буквально остолбенел.

Не всегда ему приходилось решать проблемы, которые требовали такой мгновенной реакции, чтобы ни у кого из подчиненных, а тем более у руководства не возникло и тени подозрения, что он, подполковник Дель Рей, в чем-то колеблется. Гвидо задумался: докладывать ли о содержании шифровки «наверх». Пока только он один знал то, неприятнее чего мало что могло быть, — что среди посвященных в секреты «Тропы» есть по крайней мере кто-то один, кто «стучит» Хубилаю, мафии. Только лишь он один — подполковник Гвидо Дель Рей? Да черта с два!

Система секретного делопроизводства не могла оставить его один на один с шифровкой, «запертой» его личным паролем. Кто-то из тех, кто контролирует его работу, непременно заинтересуется, почему такого рода документ вдруг исчез или просто остался без последствий? И тогда... а ведь это могло быть и просто проверкой. Управление следит за разведкой, разведка — за управлением... Их с Каем связывало многое, но не настолько, чтобы, имея соответствующее распоряжение, федеральный следователь не исполнил его — точно и в срок. Скрепя сердце и помолившись за друга Гвидо.

Нет, колебания свыше десяти секунд были тут неуместны!

Выйдя из транса, Гвидо тут же распорядился дежурному на пульте соединить его с генералом Ковальски по «горячему» каналу. В ожидании подключения он энергичными шагами мерил пространство тесноватой и наглухо забитой приборами студии связи и, когда дежурный сообщил, что генерал ждет его, рванулся в «стакан» так стремительно, словно за ним гналась рота «чертей».

Разговор с генералом оказался суровым. Ожидаемые неприятности начались сразу и по полной программе. Из бокса Гвидо вышел с решительным видом и сразу направился в кабинет главного связиста «Эмбасси-2». То, что по локальному времени станции шел уже второй час ночи, не имело в сложившейся ситуации никакого значения. И хотя на свое рабочее место связист прибыл менее чем за четыре минуты, это не уменьшило количества яда в голосе Гвидо:

— Великодушно прошу прощения за то, что прервал ваш сон, — обратился он подчеркнуто вежливо к выглядевшему спросонья недовольным капитану Эннеману. — Сложилось так, что действовать надо немедленно. Необходимо временно отрезать «Эмбасси» от окружающего мира. Отключите все каналы связи, кроме технических. Оставьте только «посольский» канал и мою линию связи.

— Б-боже мой! — пробормотал капитан Эннеман, поправляя криво застегнутый впопыхах воротник мундира и приглаживая всклокоченную шевелюру. — Что происходит, в конце концов? Мне необходима санкция посла...

— Не беспокойтесь, капитан, санкция будет, — заверил его Гвидо.

И тон его был весьма убедителен.

Стремительно шагая к своему кабинету через туннели и переходы, заполненные ночным мутным светом пригашенных софитов, он на ходу вытащил из притороченного к поясу чехла блок связи и набрал на клавиатуре номер, которым не любил пользоваться. Очень не любил...