Дмитрий Воронин - Скайгард

«Люди многого достигли, пояснил Тамир. Они научились создавать себе новые тела, изменяя данную Им форму. Но ведь форма далеко не всегда определяет содержание, не так ли? Люди научились управлять внешним обликом, но внутренняя сущность часто остается тайной за семью печатями».

В зал вкатили коляску, в которой сидела женщина лет семидесяти. Отрешенный взгляд, струйка слюны, стекающая по подбородку, бессильно сложенные на коленях руки. Болезнь Альцгеймера в последней стадии… По всей видимости, кто-то из присутствующих эту женщину знал, поскольку до Снежаны донеслись обрывки фраз, явно дающих понять, что речь здесь идет не о мистификации. Эта несчастная давно уже никого не узнавала, утратила контроль над простейшими функциями организма, почти не могла говорить. Тамир возложил руки на голову старухи и свершилось чудо. Ее взгляд прояснился, она оглядела собравшихся и улыбнулась.

— Где я? — прошептали тонкие сухие губы. — Кто вы, молодой человек?

Увы, вернуть ее к полноценной жизни было под силу разве что Богу. Всех способностей, дарованных Пасынку, хватило лишь на то, чтобы подарить этой женщине пару тройку часов душевного здоровья. Уже к концу встречи стало заметно, что болезнь вновь возвращает себе власть над дряхлым телом, речь несчастной становилась все более бессвязной, но до последнего она стискивала сухонькими пальчиками ладонь Тамира, благодаря его за дарованные ей минуты.

Больше всего Кате не нравилось не то, о чем рассказывала Снежка, а то, КАК она это делала. Скажем, потерять голову от сумасшедшей вспышки страсти в период пребывания на курортной планете — дело нормальное и благое. Сама обстановка располагает. Но в голосе, в глазах, и в позе подруги проскальзывал отнюдь не гормональный всплеск и даже не «большое чистое чувство». Скорее — убежденность, грозящая перейти в истовость. Все попытки усомниться в чистоте намерений гуру не просто игнорировались — отметались с гневом. При этом Катя поражалась, до какой же степени надо «верить», чтобы не замечать десятков нестыковок и несоответствий в проповеди этого новоявленного мессии (если судить по более чем вольному пересказу). Или Снежка в самом деле, проникшись духом, букву поняла с пятого на десятое?

— Может, нам тоже стоит познакомиться с твоим Тамиром?

— Он не мой, серьезно и с некоторой ноткой торжественности ответила Снежана. — Он… я не знаю. Он — человек Судьбы. Ему открыто понимание Истины… и единственная задача Пасынка — донести эту Истину до человечества, заблудившегося в собственных несовершенных представлениях о сути и смысле своего существования.

— А Тамир не призывал… — Леночка на мгновение замялась — ну, материально помочь его миссии?

Девушку можно было понять — ее папа, один из самых богатых жителей Сибириады, вынужден был ежедневно общаться с людьми, жаждущими урвать малую (а повезет — и немалую) толику от его состояния, подкрепляя свое желание тщательно проработанными рассказами, в которых обычно доминировали или «благие цели», или «прибыльные идеи». Безусловно, действовать через обожаемую дочку проще — и господин Градов позаботился о чтобы с юного возраста выработать у чада иммунитет подобного рода прожектам.

— Нет! — Судя по выражению лица, сама мысль об этом вызывала у Снежки неприятные ощущения. — Ни в коем случае. Он так и сказал: «Я не прошу у вас денег, я хочу лишь, чтобы вы осознали свою сопричастность к выбору человечеством дальнейшего пути». Но все понимают, что миссия Тамира требует средств. Аренда помещений, перелеты с планеты на планету… У него маленькая яхта, класса «Лагуна». Ее обслуживание тоже чего-то стоит. Тамир не отказывается от пожертвований, это было бы глупо, но он особо подчеркивает, что средства используются не на его личные нужды.

— И сколько ты отдала? — сухо поинтересовалась Катя.

Подруга в ответ лишь пожала плечами:

— Не помню… что-то выгребла из сумочки. Это неважно, как ты не понимаешь. Тамир, он… он святой. Он Пасынок Его, он несет людям Идею Его, и открывает Помыслы Его. Девочки, вы обязательно должны увидеть и услышать это сами. Ну, я вас прошу, пожалуйста. Тамир не имеет права долго находиться на одной планете, его ждут во всех мирах. Он улетает через два дня.

Обстановка в зале была самая простая — полсотни кресел, небольшое возвышение, где находился Тамир. Общий стиль — скорее «ретро», свечи, тканевые драпировки, но не было ожидаемой показной роскоши или столь же показной аскезы — вполне нормальный антураж для встречи людей, единых духом и не стремящихся к «пусканию пыли в глаза». Правда, большая часть женщин, пришедших послушать Пасынка, явно не принадлежала к числу тех, кого можно удивить богатством и пышностью убранства. Драгоценности некоторых дам стоили больше, чем весь этот зал с обстановкой… да и с фундаментом тоже. И тем удивительнее был тот факт, что холеные львицы, куда уместнее смотревшиеся бы на презентации новой коллекции модного модельера, не перешептывались, не одаривали друг друга завистливыми или оценивающими взглядами, не прикидывали мысленно, истекая ядом, стоимость туалетов или изысканность причесок соседок. Они внимали и, похоже, интерес этих дам был вполне искренним.

Катя сидела в кресле и хмурилась, наблюдая, как светится от счастья лицо Снежаны, старательно ловившей каждое слово своего кумира. Поневоле и сама стала прислушиваться…

Объективно говоря, Тамир не сообщил ничего такого, чего они не слышали накануне вечером. Все та же истертая тысячами и тысячами проповедников тема — люди погрязли во грехе, люди утратили Цель, заложенную в них Создателем, пошли по ложному пути. Погнались за наживой, за удовольствиями плоти… По сути — Кате не хотелось этого признавать, но ведь от правды никуда не деться, каждое слово Пасынка вполне соответствовало действительности. Разве Бог создавал человека для этого? Для войн, для роскоши, для чревоугодия или разврата? Он заложил в лучшее свое творение иные цели… и вся трагедия в том, что добавил еще и свободу воли. Очень, очень много свободы — которую люди используют по-своему, во зло. Во зло, если разобраться, не только и не столько себе самим — в конце концов, свобода воли и подразумевает право человека самостоятельно решать свою судьбу, — а во зло Человечеству.

Девушка мотнула головой, словно отгоняя наваждение… Ну да, подобные речи ей приходилось слышать не раз. Вся проблема в том, что обвинения в адрес Человечества более чем справедливы, этим с готовностью пользуются духовные лидеры всех религий, и тем более сект. Другое дело, что Тамир не столько обвинял, сколько указывал верную дорогу, которая должна была бы привести Человека к исполнению Его замыслов. А замысел-то прост — Бог создавал не игрушку, не марионетку. Он создавал равного себе. И очень жаль, что, размениваясь на мелочи, растрачивая Божью искру на сиюминутные прихоти, люди все больше и больше отклоняются от намеченного для них маршрута.