Наталия Ипатова - Врата Валгаллы

Он философски пожал плечами.

— Все равно это было безумно опасно, — возразила Натали, так устало, что даже равнодушно. — «Вампа» слишком мала. Полиция сажает нарушителей силами двух-трех флайеров, я тоже новости смотрю. Я же слышала, как ты насиловал двигатель. И это пике за ними… Оно и само-то по себе началось недопустимо низко, а вышел ты у самой земли.

— Я вышел на две сотни метров выше, чем это действительно было бы необратимо. А двигун у нас и не то еще потянет. Я ничем, — он подчеркнул голосом, — серьезно не рисковал. Думаешь, — он покосился на нее хитро и весело, как мальчишка, — мне впервой вгонять здравый смысл им в дюзу? Впервые я участвовал в этом, сидя на твоем месте, а на моем был па. Страшная семейная тайна, Лига, — засмеялся, — Святого Бэтмена. Может, тут не все устроено так здорово и правильно, как могло бы… Но меняться это будет только с моего доброго согласия! Место Эстергази в обществе и все такое… Космического истребителя можно бортануть… в глазах красивой девушки… и он это так оставит?

Более чем охотно Натали предоставила ему право последнего слова. Совершенно измотанная и разбитая, больше всего она хотела ощутить себя драгоценным грузом. Пусть даже неодушевленным. Нервы в зубах все еще взвизгивали остаточной болью. Интересно, испытала бы она закономерное удовлетворение пресловутым «я же говорила!», если бы этого чрезмерно энергичного молодца раздавило, скажем, крушением идеального взгляда на жизнь? Почему тот же парень, если он благополучен, доволен собой и сыт, вызывает в ней нарастающее раздражение? В конце концов, кто обязал ее испытывать правильные чувства? По счастью, решила она, летать, таким образом кувыркаясь — не ее работа.

Ночная тьма еще не рассеялась, когда полет их наконец завершился. Флайер бесшумно опустился на дорожку, почти не освещенную — будь Натали чуть в лучшем состоянии, она сообразила бы, что это уже не город. Гравий — вещь совершенно смертоносная для высоких каблуков — заставлял ее оступаться на каждом шагу, и Рубену пришлось почти тащить ее на себе. Потом ей смутно помнились какие-то кусты и ветви, нависшие над головой, запах влаги и горьких цветочных духов.

Здесь, верно, и живые птицы есть.

Затем поднялись на две ступеньки, и стеклянная дверь, за которой было темно, откатилась в сторону. Включился электрический свет. Рубен выпустил ее локоть, и, пошатнувшись, Натали прислонилась к косяку.

Ничего общего с ее теперешней ячейкой в блоке для одиноких молодых девиц, где стены из дешевого композита облицованы стандартным пластиком, а откидная койка, видео, душевая кабинка и кухонный отсек в два метра площадью занимали все полезное пространство. Готовить Натали не любила, когда можно — предпочитая кафе.

Тут были деревянные стены. При первом взгляде это поразило ее даже больше, чем огромная двуспальная кровать, на которую впору «Вампу» сажать. Хотя, если Рубен раскинется, оставит ей вовсе небольшой кусочек. Была бы Натали в состоянии сделать хоть шаг, она непременно потрогала бы руками поверхность настоящего дерева. Сейчас же, опустившись совершенно без сил на краешек пружинящего матраса, она непроизвольно погладила материал покрывала. Настоящий лен. В ногах, сложенные, лежали пушистые пледы. Плетеные кресла с подушками. Изысканный туалетный столик с цветами на нем. На полу — циновки, в глубине комнаты дверка в ванную. Нигде ни следа пластика или полиэстера. Видео нет, но принесут, достаточно позвонить. Пилот и стюардесса в мотеле — картинка та еще. Только шампанского не хватает.

— Хочешь в душ?

Натали помотала головой.

— Тут есть во что переодеться, — еще одна попытка, разбившаяся о стену.

Сюда, похоже, можно приехать совсем без вещей, с одной только кредитной карточкой. Вот она, карточка, угу. А счастье где?

Решетка, увитая цветами, отделяла вполне современную кухоньку, где немедленно скрылся Рубен. Отсюда видно было, как он решительно тычет в кнопки комбайна. Натали нагнулась, чтобы расстегнуть ремешки босоножек.

— Ух ты, страх какой!

Она вздрогнула и уронила туфлю. Рубен, присев на корточки, поднял ее, большим и указательным пальцами промерил длину шпильки. Натали, смутившись до смерти, поспешно втянула под подол босую ступню, выглядевшую так безнадежно беспомощно с розовыми следами от ремешков.

— И я еще выпендриваюсь со своей координацией. Вот выпей-ка.

Натали решительно замотала головой. Если внутрь нее попадет хоть глоток, эту прелестную комнатку неминуемо постигнет участь D-14.

— Пей давай!

Она отползла, упершись спиной в спинку кровати и не сводя с него затравленного взгляда.

— Господи, да это всего лишь чай.

Зажмурившись, она хлебнула горячего, сладкого и очень крепкого травяного напитка. Жар прокатился изнутри до самого желудка, и подействовал успокаивающе. Все, что было в ней напряженного, расслабилось, и тем не менее лицо, обращенное к Рубену, было одной умоляющей маской. Кто-нибудь тут еще хочет любви?

— Худо мне… не могу.

— Да откуда у тебя такие… дремучие представления о мужиках?

Невзирая на слабое неорганизованное сопротивление, Рубен вытряхнул ее из плаща и завернул в плед. Воспоминание о тихом смехе провожало ее, когда она падала в сон. Ты еще и добрый, черт бы тебя побрал.

Натали проснулась резко, словно кто всадил ей локоть в ребра, с полной памятью обо всем, что было вчера. Не открывая глаз, мысленно оценила свое самочувствие. Не тошнило — со всей определенностью. Тело лежало на боку, колени подтянуты под самый подбородок, руки переплетены на груди. Осторожно отвела от лица плед: спала, оказывается, закутавшись с головой. Серый утренний свет просачивался под увитый лианами козырек террасы: утро было мягким.

Осторожно села, спустив на пол босые ноги, несмело обернулась. Утром всегда все выглядит иначе. Минуту или около того таращилась на широкую, обтянутую форменной рубашкой спину. Голову Рубен подвернул, словно прикрыв ее плечом. Поза под кодовым названием «меня вообще тут нет». Адекватный ответ на ее «не тронь меня». Не храпит. Это хорошо.

Чего хорошего? Разве ты ждешь ночей, когда это станет иметь значение?

Как крепко спит. Когда отрастет короткий курсантский ежик, черные волосы естественным образом лягут назад: открытое лицо. А вот депилятора на эти щеки уйдет немало. Ничего не поделаешь — тестостерон. Натали удержала ладонь — погладить. Насколько было бы проще, если бы она могла думать о нем плохо. Скажет тоже… Турандот!

Подобрав подол, чтобы не наступить на него ненароком и не наделать шуму, Натали проскользнула в ванную. Состояние вчерашней косметики на лице подтвердило самые худшие опасения, но… здесь была настоящая вода, хочешь — горячая, хочешь — прохладная! Не стандартный общежитский ионный душ, удаляющий грязь исключительно механически. Тут тебе и расслабление, и массаж, и утренний тонус.