Рэндалл Гарретт - Ультиматум (сборник)

— Да, это я, профессор нетрадиционной медицины Ричард Лоттер, — говорил кому-то невидимому двоюродный брат Джоан, — И уверяю вас, что такие симптомы болезни встречал только у космонавтов. Не надо со мной играть в конспирацию. Мне не хочется знать, кто этот человек и почему он оказался в таких обстоятельствах. Скажите мне только, выражал ли он желание вернуться к прежней жизни.

Он оглянулся, и Уильям отпрянул от двери. Затем Дик продолжил:

— Нет, больного я не стану осматривать. Вы на самом деле предлагали ему изменить личность оперативным путем? Что ж, его реакцию я понимаю. Но у нас щадящие методы воздействия на сознание. Да, я знаю, вы нам не верите. С вашей точки зрения, эта болезнь неизлечима. До свидания, коллега. Желаю успехов. — Он нажал рычажок видеофона, разъединяя связь.

Ярость охватила Билла. Он стремительно шагнул в комнату. Дик быстро обернулся и попробовал простодушно улыбнуться. Однако Уильям был почти вне себя. Он в бешенстве прошипел, стараясь, чтобы его не услышали хлопотавшие на кухне Тулли:

— Ричард Лоттер! Я прошу вас не вмешиваться в мою жизнь. Я не позволил трансгрессировать свой мозг лучшим специалистам в области психиатрии. И вам тоже не дам экспериментировать на мне с помощью ваших тибетских штучек. Я никогда не бывал в космосе, я не боюсь высоты. Все это ложь. Запомнили? И никакой я вам не звездолетчик. Я техник средней квалификации по настройке радиоаппаратуры. Меня зовут Билли Сондерс!

Уильям даже задохнулся от своей длинной тирады. Но Ричард нисколько не обиделся. В это время в комнату вошли хозяева. Они улыбнулись больному.

— Ты оправился, Билл? — участливо дотронулся до него Джо. И пояснил жене п родственнику:

— Это с ним случается от переутомления. Мы с Биллом — два сапога пара, любим засидеться у телевизора заполночь. Ничего, сейчас ляжем спать, а утром он станет, как огурчик. Завтра выходной день, отдохнем на славу.

Он обернулся к кузену жены.

— Дик, тебе постелили в третьей комнате. А Билл пойдет к себе. И впрямь, пора закругляться, ребята. Ванная и все прочее — направо по коридору. Спокойной ночи!

Перед тем как лечь в постель, разложенную для него на широком диване, Уильям нажал кнопку кондиционера. Но свежий ароматизированный бриз не хлынул в его комнату. Аппарат не работал.

— Барахлит со вчерашнего дня, — донеслось из гостиной от Тулли, который услышал щелчок выключателя. — Приоткрой окно. В Нью-Йорке в это время года воздух неплохой.

Сондерс с большим усилием воли, глядя в сторону, подошел к окну и потянул задвижку рамы. Окно отворилось. И тут же появилось неприятное чувство тошноты в горле и где-то в области селезенки. Он лег на постель, превозмогая головокружение. Но что-то с ним было не так. Он пытался понять безотчетное чувство тревоги, вселившееся в его мозг. Это не был обычный невроз, связанный с боязнью высоты. Это было что-то новое, чуждое. Будто кто-то настойчиво выпытывал подробности той ужасной катастрофы, которая сломала его жизнь. Коул застонал… Он снова увидел себя на борту “Валькирии” в последнем рейсе.

Выход в открытый космос никого из астронавтов, за исключением разве что желторотых новичков, не страшил. Пространство, где не было “верха” и “низа” в обычном понимании этих слов, не пугало своей глубиной. Хотя в случае обрыва аварийного троса и одновременного выхода из строя автономного ракетного двигателя скафандра астронавту, плавающему на привязи у своего корабля, пришлось бы туго. Пожалуй, в этом был смертельный риск. Но разве трусы идут в звездолетчики?

“Валькирия” была особым кораблем. Ее строили в те быстро ушедшие времена, когда считалось, что на космическом корабле необходимо исключать эффект невесомости. От этой точки зрения с развитием систем автотренинга отказались. Но в ту пору, как ни дорог и громоздок был только что изобретенный дельта-гравитатор, его установили на “Валькирии”. Медленно разгоняясь в первые минуты полета, он весь дальнейший путь работал с бешеной скоростью. Чтобы отключить его в конце рейса, требовалось около земных суток. С неработающим гравитатором управлять “Валькирией” было трудно, если не сказать невозможно. Вот почему в полете его отключали только дважды. Первый раз, — когда сгорела одна из секций хвостового оперения стабилизатора. Во второй — когда отказала антенна метеоритного индикатора и блуждающая в пространстве глыба замерзшего азота распорола обшивку корабля и взорвалась во втором грузовом отсеке. Но это случилось еще в ту пору, когда Уильям Коул ходил в погонах курсанта и мечтал о совсем других кораблях.

…Звон колокола аварийной тревоги застал Билла во время отдыха после десятичасовой вахты в навигационной рубке. Коул вскочил и инстинктивно схватил аварийный скафандр. Но тут же взглянул на датчик герметичности, имевшийся во всех помещениях корабля. Прибор показал отсутствие утечки воздуха на звездолете. Тогда, натянув форменное трико, Коул быстрым шагом покинул каюту и по ленте горизонтального эскалатора добрался до капитанского отсека. Здесь его уже ждали главный бортовой техник, три помощника механика, двое сварщиков и, конечно, капитан, который хмуро вглядывался в мониторы наружного контроля. Удар метеорита пришелся прямо по основанию главной навигационной антенны. Сейчас она, как пущенная из пращи, летела в пространство, удаляясь от звездолета со скоростью не меньше ста тысяч земных миль в секунду. Таков был один из эффектов дельта-гравитатора для предметов, которые утрачивали непосредственную связь с телом корабля.

Астронавту, который вышел бы в открытый космос из “Валькирии”, угрожала еще одна неприятность. Искусственное гравитационное поле каким-то образом так влияло на человека, что, куда бы он ни посмотрел из корабля, Вселенная всегда была расположена для него “внизу” и казалась мрачной, жуткой пропастью с колючками созвездий на дне. Смельчаков, пробовавших выйти из люка при работающем гравитаторе, охватывал не просто страх перед высотой, преодолеть который космонавту было нетрудно. Нет, это была иррациональная паника, неподдельный бунт психики против неестественного для человека, лишь частично познанного им, враждебного мира.

Давно уже никто не пробовал повторять подобные эксперименты, после которых, кстати, списали на Землю не одного смельчака. Но в данную минуту, понял Коул, не было выбора. Кому-то надо было выйти в открытый космос при работающем дельта-гравитаторе. Без навигационной антенны корабль мог попасть в ловушку “черной дыры”, находись она хоть в десятке парсеков отсюда, а еще вероятнее — наскочить на астероид. Выход был в установке временной антенны, а никто не справился бы с этим лучше и скорее Коула. Все смотрели на него… Коул кивнул капитану.