Андрей Бондаренко - Королева бабочек

– Ольха, наверное, приболела? – напустив на лицо тень озабоченности, поинтересовался вождь южных вятичей.

– Немножко, – отводя взгляд в сторону, ответила Надин.

– Познакомь же нас со своей новой спутницей.

– Агния! – пристав с места, самостоятельно представилась худенькая, светленькая и очень милая девушка.

«Какие у неё тонкие и породистые черты лица!», – восхитился мечтательный внутренний голос. – «А глаза, братец? Тёмно-зелёные, огромные, лучистые, живые, пронзительные…. Чудо, а не глаза! И к фигурке советую присмотреться. Жаль, что стол скрывает её ножки. Туника-то – короткая…».

Жёны Борха, действуя проворно и слаженно, наполнили чаши гостей ароматным светло-жёлтым напитком, после чего удалились.

«Наполнили пять керамических чаш и один высокий бокал тёмно-синего стекла», – скрупулёзно уточнил внутренний голос-педант. – «Бокал, понятное дело, стоит перед благородным графом. Перед ним же, сиятельным, лежит и единственная двузубая металлическая вилка. Понтярщик, тоже мне…».

Слово, как и предполагалось, взял Родэн. Граф говорил долго, скучно и витиевато. О том, что худой мир всегда лучше доброй войны. О том, что всех жителей Ровены окружает крайне суровый, непредсказуемый и жестокий мир. О том, что всегда надо прислушиваться друг к другу, то бишь, стараться понять желания и чаяния ближайших соседей…

«Ровенским весенним соловьём заливается, гнида тонконогая», – кратко прокомментировал внутренний голос, всегда старавшийся заглянуть в суть вещей. – «А всё графское цветастое словоблудие можно заменить одной ёмкой и короткой фразой, мол: – «Мир, дружба, жвачка!»…».

– Предлагаю выпить – за добросердечный и вечный мир между Славянкой, Фландрией и Островами! – пафосным тостом завершил явно-затянувшееся выступление Родэн. – А ещё – за взаимовыгодную торговлю! Сдвинем же, друзья, наши чаши!

Сдвинули, естественно. Потом закусили наивкуснейшими славянскими изысками. Снова сдвинули. Снова закусили…

«Обалдеть можно – от такой изысканной вкуснотищи!», – расслабленно промямлил слегка осоловевший внутренний голос. – «Копчёности, солёности, всякие вяленые штучки…. Светло-жёлтый напиток? Какая-то очередная разновидность хмельной медовухи. Только, на этот раз, с добавлением различных ароматных трав и специй…».

Борх сыто икнул и, решительно отодвинув в сторону пустую чащу, предложил:

– Может, поговорим по делу?

– Поговорим, – вежливо прикрывая рот ладошкой, зевнула Надин. – Всё просимое тобой, Великий вождь, доставлено. Всякие и разные шкуры, моржовое мясо, китовое сало, прочие морские продукты…. Завтра утром весь товар будет выгружен на берег. Можете забирать…. Что мы попросим взамен? Ничего.

– Как это – ничего? – насторожился Вогул. – Неслыханное дело.

– Не перебивай меня, жрец! – нахмурившись, попросила блондинка. – Это, по меньшей мере, невежливо.…Итак, за обещанный «осенний» груз мы с вас, вятичи, ничего не возьмём. Ни пушистых мехов, ни копчёной медвежатины, ни – даже – молодых мужчин в «услужение»…. Более того, по поздней весне мы придём снова и доставим в Веснянку стандартный «весенний» заказ. Вот, тогда вы с нами и рассчитаетесь…

– Чем? – глухим тревожным голосом спросил Борх.

– Жёлтым железом.

– Сколько?

– Десять таунов.

«Ничего себе!», – уважительно присвистнул внутренний голос, умеющий быстро производить элементарные арифметические расчёты. – «Один ровенский таун, если память мне, конечно, не изменяет, равняется примерно тридцати двум земным килограммам. Следовательно, речь идёт о трехстах двадцати килограммах золота. Однако…».

После минутной напряжённой тишины Борх произнёс:

– Это очень большая цена. Мы вынуждены отказаться. Попробуем перезимовать без китового сала. А крыши домов, вспомнив старину, будем крыть сухим камышом и дёрном…

Раздался противный скрип – это худенькая и неимоверно-симпатичная девушка Агния, поднимаясь на ноги, резко отодвинула табурет.

– Ошибаешься, Великий вождь, – мягким и певучим голосом сообщила зеленоглазая бабочка. – Запрошенная цена – ничтожна. Ты, наверное, забыл, что сейчас в «услужении» на Островах находятся тридцать восемь мужчин из Веснянки? Забыл, что среди них – твой сын Михай? Если вы по весне не передадите нам десять таунов жёлтого железа, то больше никогда не увидите соплеменников. Не увидите – живыми. А отрезанные головы вам – в обязательном порядке – доставят. Это я обещаю – как будущая Королева островных бабочек. Подумай, вождь, прежде чем скажешь своё последнее слово…

Агния, надменно усмехнувшись, опустилась на табурет.

– Как же так? – ошарашено произнёс Вогул. – Это же не честно! Это же…

– Помолчи, жрец, – велел Борх.

Над переговорным столом повисла напряжённая тишина.

«На фига бабочкам понадобилось столько золота?», – задумался внутренний голос. – «Вернее, поставим-повернём вопрос по-другому. Что – в обмен на десять таунов золота – пообещал доверчивым морским амазонкам коварный граф Родэн? Вопрос, понятное дело, является риторическим. Скорее всего, неограниченное количество дельных молодых мужичков…».

Демонстративно сведя брови к переносице, Игорь принялся настойчиво и целенаправленно «прожигать» Родэна пристальным взглядом. Сперва-то граф держался бодрячком, то есть, сидел неподвижно, забросив одну благородную, слегка кривоватую ножку на другую. А потом занервничал и, смущённо уставившись в бревенчатую стену, завертелся на табуретке – как на раскалённой сковороде.

Наконец, Борх, прерывая тягостное молчание, попросил:

– Гарик, наполни-ка всем чаши. Не будем – ради такой мелочи – звать женщин…

Игорь, крепко обхватив ладонями пузатый керамический жбан, принялся, обходя вокруг переговорного стола, наполнять ёмкости хмельным светло-жёлтым напитком.

«Так-с, а эта светленькая Агния – будущая Королева бабочек – только что подмигнула», – сообщил наблюдательный внутренний голос. – «Тебе, братец, подмигнула, ясный перец. Теперь же – якобы невзначай – прижалась к твоей коленке бедром. Попрошу заметить, горячим бедром! Ну-ну, лиха беда начало…».

Когда Игорь вернулся на прежнее место, Борх провозгласил тост:

– За предстоящую встречу – по весне!

Чуть пригубив из стеклянного бокала, Родэн уточнил:

– Значит, вы согласны – выплатить островным бабочкам десять таунов жёлтого железа?

– Мы попробуем это сделать, – устало прикрыв глаза, пообещал славянский вождь.

– Попробуете? Следовательно, существуют некие трудности и сложности? Сомнения?

– Конечно же, существуют. Как же без них? Я не уверен, что в Жёлтом ущелье наберётся затребованное вами количество жёлтого железа. За многие годы вятичи добыли в заветном месте, дай Бог, только около трёх таунов. Сколько ещё там осталось? Не знаю. Но мы сделаем всё, что сможем. Тридцать восемь людских жизней стоят дороже, чем всё железо Ровены, даже вместе взятое. И обычное, и жёлтое, и белое…. Итак, уважаемая Агния, как мы договоримся окончательно?