Андрей Бондаренко - Королева бабочек

Неожиданно из шаров вырвались два тонких ярко-голубых луча.

«Как больно-то!», – оглушительно взвыл внутренний голос. – «Бедные наши глазки…».

Игорь – с огромной скоростью – летел по узкому чёрному туннелю. Где-то впереди, в немыслимой дали виднелось, вернее, только угадывалось крохотное белое пятнышко. Пятно, неуклонно приближаясь, постепенно расширялось. Из него, словно щупальца спрута, вылетали разноцветные спирали, пеленая беззащитное человеческое тело в плотный радужный кокон. Было очень холодно и страшно…

Он открыл глаза и, прислушиваясь к ощущениям организма, с интересом огляделся по сторонам.

«Оказывается, что бородатый и речистый Василий Васильевич совсем и не врал», – задумчиво вздохнув, сообщил внутренний голос. – «И неоновые пятна-блюдца имели место быть, и тонкие голубые лучи, «пронзающие» глаза, и узкий чёрный туннель – совместно с плотным радужным коконом…. А сейчас, братец, мы с тобой, скорее всего, находимся внутри межпланетного космического корабля. Вернее, сидим в удобном и комфортабельном кожаном кресле, надёжно привинченном к полу «летающей тарелки». Бывает…. Напротив имеется ещё одно кресло, в котором расположился мужичок, чей внешний облик слегка напоминает среднестатистического супергероя из дурацких американских комиксов. Широкоплечий, волевое скуластое брутальное лицо, пронзительные тёмно-зелёные глаза, светло-рыжеватый «ёжик» на голове, облачён в серо-стальной симпатичный комбинезон. Только данного индивидуума, вернее, контуры его мужественной фигуры, огибает тоненький светло-розовый ореол. Чтобы это значило? Перед нами – оптический фантом? Голографическая картинка? Ладно, разберёмся, не впервой.…А справа – в стене – размещён круглый иллюминатор, через который наблюдается приметный светло-жёлтый пейзаж с тёмными вкраплениями – кратеры разных диаметров, пропасти, провалы, плоскогорья, горные высоченные пики. Знакомая такая картинка…».

Недоверчиво похмыкав, Игорь поудобней «угнездился» в кресле, после чего, небрежно кивнув головой в сторону иллюминатора, спросил:

– Надо думать, за окошком расположена лунная поверхность?

– За окошком? – по-русски, без малейших следов акцента, глуховатым механическим голосом переспросил брутальный тип. – А, кажется, понял…. Да, сейчас наша базовая станция висит над так называемой «обратной» стороной Луны. Она всегда здесь висит. В смысле, базовая станция…

– Всегда – это как? Сто лет, двести, триста, тысячу?

– С тех самых пор, как Луну доставили – в качестве искусственного орбитального спутника – к вашей родной планете.

– С какой целью доставили? – заинтересовался Игорь. – Чтобы – в периоды повышенной космической активности – орбитальный спутник «забирал» на себя все основные метеоритные и астероидные потоки? Поэтому на лунной поверхности и наблюдается такое большое количество кратеров самых различных, в том числе, огромных диаметров?

Откинувшись спиной на высокую спинку кресла, неизвестный собеседник, одобрительно улыбнувшись, похвалил:

– А вы, Наумов, молодец. Не охаете, не причитаете, не паникуете. Держитесь просто отлично…

– И, всё же, про Луну. Каково её истинное предназначение?

– Это просто запасы топлива для межзвёздных челноков. Долгоиграющая автономная бензозаправка, выражаясь по-вашему. Подземный лунный грунт, вернее, только его часть, расположенная в соответствующих пустотах, как раз, и является космическим «бензином» высшего сорта. Удобно, знаете ли. Особенно учитывая тот факт, что «обратная сторона» Луны недоступна для регулярных наблюдений с Земли…. Меня, кстати, зовут (для вас и всех других землян), просто и непритязательно – Зорго.

– Приятно познакомиться, мистер Зорго, – вежливо откликнулся Игорь, после чего невозмутимо предложил: – Продолжим наш познавательный разговор?

– Продолжим…. Итак, кратеры на поверхности Луны образовались в процессе транспортировки данного промышленного объекта по космическому пространству. Устойчивые потоки астероидов и метеоритов, избежать встреч с которыми практически невозможно, постарались от души…. Приведу понятную для вас, Наумов, аналогию. Пассажирский океанский лайнер следует из Лондона в Нью-Йорк. Как дойти до Нью-Йорка, не пересекая течения Гольфстрим?

– Не пересекая? Сейчас сообразим…. Уходим – для начала – на северо-восток и, следуя вдоль берега, огибаем Скандинавский полуостров. Потом, если повезёт, за одну навигацию проходим по Северному морскому пути до восточной оконечности Чукотки. Далее, по Тихому океану перемещаемся к знаменитому Панамскому каналу. Пройдя каналом, попадаем в тропическое Карибское море и двигаемся вдоль восточного побережья Северной Америки до самого Нью-Йорка. Всё, маршрут завершён. Формально Гольфстрима мы ни разу не пересекали. Но крюк получился более чем солидный…

– У Гольфстрима, как и у всякого серьёзного океанического потока, существуют многочисленные боковые ответвления, – дополнил Зорго. – Так что, полностью избежать встреч с водами данного течения, всё равно, не удалось бы. Так и с Луной…. Короче говоря, было принято насквозь прагматичное решение – пройти через астероидные и метеоритные потоки напрямик, не тратя огромного количества времени и сил на многоступенчатые обходные манёвры. Надеюсь, что с этим вопросом мы закончили?

– Не-а, – отрицательно помотал головой Игорь. – А из какого созвездия была доставлена – к Земле – Луна?

– Поразительное упрямство, перемешанное с въедливой дотошностью! – искренне восхитился собеседник. – Похоже, что мы не ошиблись с выбором. Хочется верить, Наумов, что вам удастся – в конечном итоге – справиться с поставленной задачей…

– Так, из какого созвездия?

– Браво! Отвечу коротко и внятно. Луна «прибыла» из другой галактики. Земные учёные признают (и, кстати, правильно делают), что галактика, в которой присутствует ваша планета, может – чисто теоретически – насчитывать бесконечное количество звёзд. Тем более что звёзды регулярно «умирают» и «рождаются»…. Следовательно, что?

– Наверное, существует и бесконечное множество самих галактик? – осторожно предположил Игорь. – По крайней мере, это выглядело бы вполне логичным…

Зорго, задумчиво помассировав ладонью брутальный подбородок-кувалду, спросил, ненавязчиво меняя тему разговора:

– И, всё же. Почему вы, Наумов, не удивляетесь происходящему? Почему не впадаете в панику? Не дёргаетесь в пошлой истерике, размазывая по взволнованному лицу зелёные сопли и отчаянно вопя: – «Прекращайте ваши идиотские фокусы! Немедленно верните меня обратно! Иначе буду вынужден – пожаловаться в ООН…»? Почему?