Виктор Глумов - Школа наемников

— Не думай, что это будет просто, — буднично пре­дупредил Леке. — Я-командир и я-товарищ — два разных человека. Из рекрутов половина отсеивается, причем большую часть этой половины приходится отстрели­вать. Ты уверен, что хочешь в наемники?

Перед входом в казарму Артур притормозил, обер­нулся и, рассмеявшись, схватил Лекса за плечи:

— Если бы у мертвеца спросили, хочет ли он жить... Я себя похоронил, дружище, причем не один раз! Это для меня подарок! А потом честь свою похоронил. И Нику, жену, похоронил. А ты дал мне надежду.

Глава 24

В ГАРНИЗОН!

-ровняйсь! Смир-рно! Здравия желаю, лейте­нант Леке!

В первый раз в жизни Леке стоял перед строем в роли офицера. Шестнадцать рядовых, два сержанта. И он, Леке, — командир взвода. Построение не на плацу, а перед главными воротами Омеги. Тут же ждут отправки два грузовика и танкер. Грузовики стандарт­ные, для перевозки личного состава, их поведут лю­ди Лекса. А вот экипаж танкера Лексу не подчиняет­ся, танкер взводу дали в сопровождение. Ворота пока закрыты, и часовые у них ожидают команды. Стена цитадели Омега возносится к небесам, засло­няя солнце.

— Вольно! — выдохнул Леке.

Артур на него не смотрел, стоял чуть в стороне от других солдат, форма на новоиспеченном военном си­дела как надо, но нашивки ефрейтора смотрелись неле­по. Остальные ели командира глазами, сержанты боя­лись дышать, и команда «вольно» в их исполнении поч­ти ничем не отличалась от «смирно». М-да. Совсем людей запугали. Но сейчас с ними нужно строго, ина­че на шею сядут. Плох тот командир, который не вну­шает солдатам священный трепет.

— Бойцы! — Леке старался говорить проникновенно, доходчиво. — Сейчас мы с вами покинем стены Омеги и отправимся в гарнизон нести службу. Это наш долг, дело нашей жизни.

— Славься! — рявкнули солдаты.

Что еще им сказать? Такая чушь на языке вертится — хоть ложись и помирай от стыда. А они едят глазами. Рядовые разного возраста, сержанты — ровесники Лек­са. Вон угрюмый дядька слева, с нашивками рядового — опытный, по всему видно, бандит. Наверное, подался в наемники за спокойной жизнью, а может, от своих же прячется. А рядом с ним — пацан безусый, толькотоль- ко от мамки, румянец во всю щеку, кожа белая-белая, ежик рыжих волос. Улыбается слегка, даже на построе­нии не может быть серьезным. Дальше — ничем не при­мечательный тип с бегающими глазками и лицом, ис­пятнанным прыщами, за ним мужчина — серьезный, хмурится, смотрит пытливо. С этим тоже все ясно — пойдет на повышение, не затем в Омегу нанялся, что­бы в рядовых прозябать.

А справа — Артур.

Команда Лекса. Его люди. Он должен беречь этих людей, думать за них, решать проблемы, чтобы они бы­ли готовы отдать жизнь по приказу командира. Прой­дет всего несколько дней — и Леке запомнит их имена, детально изучит личные дела, узнает, у кого слабый же­лудок, а кто на голову слабоват. Начнут выстраиваться отношения во взводе, появятся первые приязни и не­приязни, могут случиться первые драки.

Сержанты хорошие, их Леке немного знал еще в учебке. Но сейчас он предпочел бы помощников стар­ше и опытнее, чтобы подсказать могли, предупредить.

Артур демонстративно смотрел поверх головы ко­мандира. Ладно, разберемся.

— Взвод! Слушай мою команду! По машинам!

Взвод неорганизованной толпой кинулся к двум гру­зовикам.

— Отставить! — прикрикнул один из сержантов.

Леке, не дожидаясь окончания посадки, направился

к танкеру. Из люка торчал водитель в шлемофоне, смо­лил самокрутку. Танкисты — самые неорганизованные и наглые из бойцов Омеги, но только до тех пор, пока не начнется бой. В поле экипаж танкера не подведет, Леке знал это точно.

— Ну что, лейтенант, трогаемся, что ли?

У водителя были нашивки капрала.

— Да, капрал, сейчас, погрузятся мои...

— Не волнуйся ты так, лейтенант, на тебе же лица нет! Думаешь, ты первый в гарнизон отбываешь? Да прям! Каждый сезон ваших возим... Все будет хорошо. Эй, Барракуда!

Из люка высунулся взъерошенный и заспанный вто­рой танкист, в одной майке, без куртки. Был он полной противоположностью капрала — черноволосый, тон­кий в кости, с крупными яркими губами.

— Что тебе?

— Барракуда, у нас бухло осталось? Плесни летехе, а то он сбледнул.

— Я не пью, — поспешно вставил Леке.

— Пьешь, сынок, просто сам об этом еще не зна­ешь. На Пустоши все пьют, иначе нельзя. Давай, да­вай, слушай, что тебе опытные бойцы говорят. При­ми успокоительное. Нам полдня точно по безопасной дороге тащиться, успеешь поспать. А там пообедаем, как новенький будешь, главное — в ситуацию вжи­вешься.

Барракуда нырнул в люк, тут же снова высунулся — уже с фляжкой.

Леке затравленно заозирался. Алкоголь на террито­рии Омеги вне закона, офицер должен быть трезв.

— Рядовой! — вызверился на Барракуду капрал. — Ты что творишь? Ты что парня подставляешь?! Сейчас он загрузится — тогда и выпьем. То есть я не выпью, мне вести. И ты, Барракуда, не выпьешь. А летеха прило­жится. Как тебя зовутто, лейтенант?

— Леке.

— Хорошо, — неизвестно чему улыбнулся капрал,

а меня зовут Глыбой, так вот моя матушка от большой любви поименовала... И ты не косись, что я только ко­мандир танкера. Косишься же, вижу! Меня за общее разгильдяйство вообще выгнать хотели, разжаловать и выгнать, да, вишь, за общий же героизм не прогнали. Нашли компромисс: из капитанов — в капралы и на тан­кер. Ну, Леке, хватит топтаться. Твои гаврики уже за­грузились, и ты полезай.

Леке вскарабкался на броню. Солнце пока еще не раскалило танкер, металл был прохладным. Из откры­того люка несло перегаром, грязными ногами и отра­ботанным топливом. Леке страдальчески поморщился и вслед за капралом Глыбой нырнул в духоту кабины. Здесь было тесно, возился рядовой Барракуда и храпел ктото третий, накрывшись ветошью.

Надо было ехать в грузовике с солдатами, но это счи­талось непрестижным. Место командира — в танкере. И плевать, что там воняет, трясет и очень громко.

— На. — Рядовой Барракуда протянул Лексу фляжку.

Леке вспомнил про «общее разгильдяйство и общий

героизм», хотел было отказаться, но под взглядом кап­рала Глыбы отхлебнул. Пойло обожгло горло.

— Да что ж ты делаешь?! — возмутился Глыба. — Кто же без тоста?! Ну-ка, дай сюда фляжку! Мир друзьям, смерть врагам! — провозгласил он, запрокинул голову и выпил. Кадык на его шее задергался.

Барракуда смотрел на капрала с нескрываемой зави­стью. Леке удивился: Глыба же не собирался пить, ему же еще рулить!

— Теперь ты, Леке. Говоришь, за кого или пожелание какое, и выпиваешь. Да не как девчонка губы мочи, а как мужик, прямо в горло чтобы, прямо в брюхо!

Леке послушно принял фляжку и сказал: