Иэн Бэнкс - Игрок

Гурдже несколько дней провел в парке на поверхности корабля, бродил по нему, летал в крылатом винтовом самолете — модное развлечение на ВСК в то время. Он набрался опыта настолько, что участвовал в гонках, когда тысячи хрупких аэропланов выписывали восьмерки над корпусом корабля — неслись по одному из подлетных коридоров вдоль всего судна, выскакивали с другого конца и потом мчались обратно под кораблем.

«Фактор сдерживания», размещенный в одном из боковых причальных отсеков, подбадривал Гурдже со словами, что наконец-то у него есть долгожданная возможность расслабиться. Гурдже отвергал все предложения поиграть, но принял несколько из многочисленных приглашений на вечеринки, мероприятия и так далее. Несколько дней и ночей он провел за пределами «Фактора», но случалось, что и старый боевой корабль принимал у себя на борту избранных гостей из числа девушек.

Однако большую часть времени Гурдже проводил один внутри корабля, размышляя над таблицами фигур и записями прошлых игр, трогая биотехи руками и переходя от одной огромной доски к другой; взгляд его обшаривал контуры игрового поля и фигур, мысли метались в поисках ходов и возможностей, сильных и слабых мест.

Двадцать дней он посвятил краткосрочному курсу эасского — языка империи. Поначалу он думал пользоваться, как и обычно, марейном, прибегая к услугам переводчика, но затем решил, что между языком и игрой существуют тонкие связи, и только по этой причине стал изучать и язык. Позднее корабль сообщил ему, что это так или иначе было желательно — Культура пыталась скрыть от империи Азад даже особенности своего языка.

Вскоре после его прибытия к Гурдже явился автономник еще меньших размеров, чем Маврин-Скел. Круглый, он состоял из нескольких секций-колец, вращавшихся вокруг неподвижного сердечника. Машина представилась как библиотечный автономник с дипломатической подготовкой по имени Требел Флер-Имсахо Эп-хандра Лорд-жин Эстраль. Гурдже поздоровался и проверил, включен ли его терминал. Как только машина удалилась, Гурдже отправил послание Хамлису-Амалк-нею, приложив запись разговора с маленьким автономником. Чуть позже Хамлис ответил, что это, видимо, недавняя модель библиотечных автономников, как он и говорил. Не старая машина, как они ожидали, а, вероятно, вполне безобидная. Хамлис не слышал, чтобы такие служили для нападения.

Под конец старый автономник рассказал кое-какие сплетни с Геванта. Йей Меристину поговаривает о том, чтобы покинуть Чиарк и устраивать ландшафты в другом месте. У нее появился интерес к явлениям, называемым вулканами, — что Гурдже знает о них? Хаффлис изменяет пол. Профессор Борулал шлет привет, но до ответа от Гурдже — никаких новых посланий. Маврин-Скел, слава богу, все еще отсутствует. Узел был уязвлен тем, что вроде бы потерял из виду эту дрянную машину; технически этот бедолага все еще находился в юрисдикции Разума орбиталища, которому придется отчитываться за него при следующей переписи и инвентаризации.

В течение нескольких дней после первой встречи с Флер-Имсахо Гурдже пытался понять, что насторожило его в этом крохотном автономнике. Флер-Имсахо был до жалости мал (его можно было спрятать в сложенных чашечкой ладонях), но отчего-то Гурдже в его присутствии чувствовал себя не в своей тарелке.

Он сообразил (а вернее, проснулся, уже все зная, утром после ночного кошмара, в котором он был заперт внутри металлической сферы, катающейся по полю какой-то странной и жестокой игры), что Флер-Имсахо с его вращающимися кольцами и белым диском корпуса похож на пластину скрытой фигуры из игры в «одержание».

Гурдже удобно полулежал в кресле под пышными кронами деревьев и смотрел, как внизу катаются на коньках. На нем были только жилет и шорты, но между зрительским балконом и катком находилось теплополе, так что воздух вокруг Гурдже подогревался. Он то смотрел на экран, заучивая вероятностные уравнения, то поглядывал на каток, где несколько его знакомых носились по фигурным, пастельного цвета поверхностям.

— Добрый день, Жерно Гурдже, — сказал Флер-Имса-хо своим тоненьким писклявым голоском, осторожно усаживаясь на мягкий подлокотник кресла.

Его поле, как и обычно, было желто-зеленым: мягкая доброжелательность.

— Привет, — сказал Гурдже, скользнув взглядом по автономнику. — Чем занимались?

Он прикоснулся к экрану терминала, чтобы разобраться с еще одним рядом таблиц и уравнений.

— Вообще-то я изучал виды птиц, обитающих внутри судна. Птицы представляются мне ужасно интересными. А вам?

— Ммм, — неопределенно промычал Гурдже, глядя, как сменяются ряды таблиц. — Я вот никак не могу понять. Когда вы отправляетесь на прогулку в парк верхней стороны, то, как и следует ожидать, находите помет, а вот здесь, внутри, чистота безукоризненная. На ВСК что, есть автономники, которые подбирают за птицами? Я знаю, что я мог спросить об этом, но мне хотелось сообразить самому. Должен же быть какой-то ответ.

— Ну, это просто, — ответила маленькая машина. — Берутся деревья и птицы, находящиеся в симбиозе. Птицы гадят только на семенные коробочки определенных деревьев, иначе плод, которым они питаются, не созреет.

Гурдже посмотрел сверху вниз на автономника.

— Ясно, — холодно сказал он. — Хорошо, а то эта проблема уже стала меня утомлять.

Он вернулся к уравнениям и отрегулировал плавающий терминал так, чтобы экран скрыл от него Флер-Им-сахо. Автономник некоторое время молчал, поле вокруг него стало алым (извинение) и серебряным («прошу не тревожить»). Потом он улетел.

Флер-Имсахо большую часть времени был занят самим собой, а к Гурдже заглядывал приблизительно раз в день, не задерживаясь на борту «Фактора». Гурдже был рад этому; молодая машина (всего тринадцатилетняя, по ее словам) иногда действовала ему на нервы. Корабль заверил Гурдже, что по прибытии в империю маленький автономник будет помогать ему обходиться без ляпов в общении и сообщать о лингвистических тонкостях. Еще — как корабль сообщил Гурдже позднее — «Фактор» заверил Флер-Имсахо, что Гурдже вовсе его не презирает.

Поступили новые известия из Геванта. Вообще-то Гурдже уже ответил нескольким знакомым или записал для них послания — он мог себе позволить это теперь, когда почувствовал вкус к азаду. Гурдже обменивался посланиями с Хамлисом примерно раз в пятьдесят дней, хотя и обнаружил, что ему почти нечего рассказывать, и потому новости в основном поступали с другого конца. Хаффлис изменила пол целиком и уже забеременела, хотя живот еще не был заметен. Хамлис составлял полную историю какой-то примитивной планеты, на которой некогда побывал. Профессор Борулал взяла академический отпуск на полгода и, отказавшись от терминала, жила уединенно в горном домике на плите Осмолон. Ольц Хап, девушка-вундеркинд, вылезла из своей раковины; она уже читала лекции по играм в университете и стала блестящим завсегдатаем приемов в лучших домах. Она провела несколько дней в Икрохе, желая лучше понять Гурдже, и заявила, что он — лучший игрок Культуры. Хап сделала анализ знаменитой с тех пор партии в стрикен, сыгранной у Хаффлиса, и он был принят на ура — никто не помнил, чтобы чья-нибудь первая работа встретила такой восторженный прием.