Джек Вэнс - Планета риска

— Господин, ты утверждаешь, что имеешь для владыки Голубых Йадов послание? — спросил он. — Я его помощник. Ты можешь передать послание мне.

— Моя информация касается судьбы его дочери. Я хотел бы поговорить с господином лично Меня зовут Адам Рейт.

— Тогда, пожалуйста, следуй за мной.

Он привел Рейта в отделанное коричневатой слоновой костью помещение, освещаемое десятком светящихся призм. На другом конце комнаты стоял человек в элегантном костюме из черного и пурпурного шелка. Он был круглолицым, темноволосым и очень стройным. Широко сидящие глаза были тоже темными, и Рейт сразу понял, что этот человек в любой ситуации выказывал недоверие.

— Господин Кизанте, — обратился к нему помощник, — С этим привожу Вам неизвестного доныне Адама Рейта, который случайно оказался поблизости и узнал, что вы находитесь здесь.

Лорд молчал, и Рейту пришлось дать церемониальный ответ.

— Я очень рад, лорд Кизанте, что имею честь посетить ваш дворец. Только час назад прибыл я в Сеттру.

Но сразу же Рейт понял, что повел себя неправильно.

— Ах, да, — ответил лорд, — у тебя имеется известие о Шар Зарин?

— Да, — Рейт говорил точно так же холодно, как и лорд. — Я могу предоставить вам подробный отчет обо всем, что с ней случилось до ее трагической смерти...

Владыка Голубых Йадов смотрел в потолок и сказал, не глядя на Рейта;

— Значит, ты требуешь вознаграждения?

Тут в комнату зашел гофмейстер и прошептал что-то на ухо своему господину.

— Странно, здесь находится еще один из Золотых и Карнеольных, известный нам Дордолио, который тоже хочет получить вознаграждение.

— Вы можете его прогнать, — сказал Рейт, — так как его информация поверхностна.

— Моя дочь мертва?

— Мне очень жаль говорить это вам, но в приступе морской болезни она бросилась в воду.

— Когда и где это случилось?

— Около трех недель назад на борту корабля «Варгаз», плывущего по Драшаде, примерно на половине пути.

Лорд тяжело опустился в кресло, и Рейт ожидал, что тоже будет приглашен присесть, но приглашения не последовало.

— Мне кажется, что она была глубоко унижена, — сухо произнес лорд.

— Я этого не знаю. Я помог ей вырваться из рук священнослужительниц женских Таинств, после чего она находилась в безопасности и была под моей защитой. Она почти не надеялась попасть домой в Кат и упросила меня сопровождать ее. Она обещала мне вашу дружбу и признательность. Но когда мы уже были на корабле и плыли на восток, настроение ее ухудшилось: она стала более хмурой и, в конце концов, как я уже говорил, бросилась за борт.

Пока Рейт говорил, на лице лорда отражалось множество чувств.

— Значит теперь, когда моя дочь мертва, и я не могу проверить, как все это было, ты приходишь ко мне и требуешь вознаграждения? — надменно спросил он.

— Об этом вознаграждении, — холодно отвечал Рейт, — я в то время не знал. Да и сейчас я о нем ничего не знаю. Я прибыл в Кат по ряду причин. Самая незначительная из этих причин та, что я хотел познакомиться с вами. Но я вижу, что с вашей стороны не возникает желания выразить мне естественное вежливое признание, и поэтому я ухожу.

Он коротко кивнул, развернулся и пошел к двери. Там он еще раз обернулся.

— Если вы все-таки пожелаете услышать подробности о вашей дочери, обратитесь лучше к Дордолио, которого мы совершенно обанкротившегося подобрали в Коаде.

С этими словами Рейт вышел.

Он услышал, как лорд произнес:

— Какой грубый парень.

В холле его снова встретил гофмейстер. Он почти незаметно улыбался и показал Рейту на темный коридор.

Но Рейта это совершенно не трогало. Он пересек большой зеркальный зал и покинул дворец тем же путем, которым он сюда пришел.

Рейт пешком вернулся в город, размышляя о Сеттре и странном темпераменте ее жителей. В Пере ему представлялось, что здесь как-нибудь удастся построить небольшой космический корабль. Но теперь он был вынужден сам себе признаться, что план его был совершенно неосуществим. От Владыки Голубых Йадов он ожидал получить благодарность и дружбу, а пожал враждебность. Относительно технических возможностей йао он тоже был настроен пессимистически и только внимательнее разглядывал на улице проезжавшие мимо транспортные средства. Конечно, они функционировали, но создавалось впечатление, что для конструкторов важнее технических качеств была элегантность исполнения. Энергией они питались от повсеместно применяемых батарей дирдиров; сцепление трещало — знак несовершенного инженерного искусства. Казалось, что каждое из увиденных транспортных средств было изготовлено по индивидуальному проекту, то есть серийного производства здесь не существовало.

Значит, техника йао недостаточно соответствовала требованиям. Если же он задумал строить космический корабль, ему были необходимы определенные стандартные детали: компактно изготовленные блоки питания, компьютеры, анализаторы, генераторы, тысячи инструментов, станки и измерительные приборы, а также хорошо подготовленный и квалифицированный персонал. Так что, строительство даже примитивного космического корабля здесь на Чае казалось задачей, неосуществимой даже на протяжении всей человеческой жизни.

Он подошел к маленькому круглому парку с высокими деревьями, листья которых были тонкими и темно-красными и шелестели, словно бумага. Посреди парка стоял монумент — женская фигура, изображавшая, по-видимому, своими высоко поднятыми руками и искаженным лицом какую-то сильную эмоцию. Каменные мужчины с инструментами и приборами в руках с ритуальной грацией танцевали вокруг этой фигуры. Был ли это страх, забота, а может, высокое уважение? Что хотели авторы этим выразить? Монумент давил на Рейта. Он был, видимо, очень древний; может быть, его возраст насчитывал и тысячи лет. Маленькая девочка и еще меньший мальчик подошли и посмотрели на Рейта, но тут же с восторгом уставились на танцоров. Рейт в мрачном настроении побрел дальше.

Комнаты в гостинице были заказаны, но Треза и Анахо на месте не было. Рейт принял душ и сменил белье. Когда наступили сумерки, в холле зажглись большие шары пастельных тонов. Чуть позже на площади перед гостиницей показались Трез и Анахо. Рейт смотрел на них. В принципе, они были такими же разными, как кошка и собака. Но поскольку обстоятельства свели их вместе, они вели себя по отношению друг к другу, как хорошие и несколько осторожные товарищи.

Анахо и Трез случайно оказались в том месте, где Кавалеры решали вопросы чести. В течение второй половины дня они наблюдали за тремя дуэлями — довольно бескровными аферами. Трез рассказывал об этом с нескрываемой насмешкой, а Анахо сказал: