Сергей Калашников - Последний полёт Баклана

Вдали, ниже по течению ручья его русло пересекла стая волков или серых лис — мелких остроносых хищников с хвостами, похожими на собачьи. В небе у самого горизонта появилась и пропала стая чего-то летучего — возможно гусей. Датчик объектов на верхнем конце воткнутого в грунт стержня постоянно докладывал обо всём перемещающемся, что обнаружили его чуткие детекторы и подсказывал, куда наводить оптику.

Ночевать устроились прямо на этом самом месте. Легли ногами в разные стороны, положив головы друг другу на левое плечо. Правая рука сжимает оружие, а информация с устройства слежения теперь идёт в наушники выборочно — процессору заданы ограничения и на размеры объектов, и на направление перемещения, и на расстояние до них. Ткань защитной одежды — прекрасный термоизолятор, а вот функцию матраса выполнить она неспособна. Поэтому долго мостились, располагая свои выпуклости в ямках и выбрасывая острые камушки, которых, кажется, только что не было, а потом они вылезли и принялись впиваться в спину или ягодицу. Коварные!

Раомина долго не могла уснуть — шевелилась и невольно будила Вира, Вздыхала иногда. Потом побудки начала устраивать охранная автоматика. Какое-то не слишком крупное существо трижды пыталось подобраться к крылатикам, так что приходилось вставать и отгонять визитёра криками и светом. Даже возникло подозрение, что это некая разумная тварь интересуется новинкой. Пришлось проанализировать записи датчика и успокоиться. Траектории ночных перемещений живых существ в окрестностях лагеря были множественны и никакого предпочтения направлению на место, где складированы летательные аппараты, отметить не удалось. Просто пути трёх ночных путников оказались проложены через место, где им не рады. Так что, тревожиться бессмысленно. И напрасно он, открыв забрало шлема, гневно вопил на последнего посетителя за то, что тот не даёт им спать. Нехорошо ругаться, особенно, на того, кто не может ответить тебе тем же. Наверное, он нервничает. С чего бы, спрашивается?

На рассвете позавтракали, собрали манатки, надели крылья — и вперёд. На поиски неведомого. Вообще-то, если бы удалось обнаружить признаки разумной деятельности, им бы сразу стало легче, потому что хоть какая-то зацепка разуму необходима. А тут всё слишком неопределённо. Есть подозрение на то, что некий могучий разум, или несгибаемая воля, заботится о том, чтобы сохранить эту планету и её окрестности для себя. Значит хоть какие-то признаки слежения или связи обязательно должны обнаружиться. Но радиосканер отметил только несколько отдалённых грозовых разрядов, да в районе полюсов в ионосфере вялотекущие естественные процессы слегка напоминают о себе.

Собственно, это совпадает с ранее известными данными. Сейчас их аппаратура значительно приближена к местам, где можно надеяться найти источники сигнала. Поэтому они просто летят на малой высоте и наблюдают, пока всеволновые приёмники слушают эфир… Кроме носорогов здесь много крупных животных — олени или антилопы, быки и буйволы, лошади — так они воспринимаются на человеческий глаз. Хищников типа кошачьих не меньше четырёх разновидностей. Волчьего типа твари отмечаются. Опять же здоровенная ящерица на их глазах, спуртовав из отлично маскирующей её травы, уверенно завалила подростка шакала. Хотели понаблюдать за трапезой, но не успели. Когда, заложив круг, вернулись к месту трагедии, добычи не было, а потолстевший охотник стремительно удалялся. Не иначе — целиком заглотил добычу и пошёл переваривать.

Самой интересной, пожалуй, была картина маленького стада огромных гривастых львов — пять трёхметровых особей гуськом трусили на восток. И ничего величественного в этой процессии не было — ни грации, ни пластики в движениях, ни сдержанной мощи в движениях или величия в посадке головы. Просто крупные взъерошенные кошки, бегущие по своим делам.

То, что скрывали от наблюдателей кроны леса, наверняка, на порядок интересней и разнообразней. Однако туда пока соваться рано. Сначала насмотрятся на жизнь открытых хорошо просматриваемых пространств, уловят орнамент бытия, связи и зависимости, прочувствуют внутренний ритм. Только тогда, когда поймут, чего здесь стоит опасаться, что можно просто употреблять в пищу, перейдут на подножный корм. Освоятся, да и заглянут в чащу.

К тому же на открытых местах дальше видно. А вдруг встретится постройка или любое искусственное сооружение: канава, просека — что угодно, лишь бы было. А вот и не встречается им ничего. Нигде глаз не примечает признаков деятельности разума — прямых линий или дуг, по которым, как правило, размещаются искусственные сооружения. То есть всё на Тыкве кажется порождением матушки природы — бессистемным, может быть даже, хаотическим.

Заночевали опять на открытом месте, на голой каменистой вершине холма. Воду сконденсировали из воздуха, чтобы не лезть через высокую траву к ручью, что у подножья. Пришлось немного подождать, пока накапает, но подвергаться даже ничтожной, возможно мнимой опасности по пустякам не хотелось. Нет для этого достойной причины. Огребать проблемы им сейчас не нужно — они рискуют уже просто потому, что находятся на этой планете. Без страховки, без поддержки, без постоянной связи. Да узнай кто про то, во что они ввязались — репутация безумцев им гарантирована.

Развернули антенну, перекинулись словечком-другим с Жанной. Она получила новости с грузопассажирского лайнера, проходившего через систему Келли. Ничего судьбоносного во внешнем мире не случилось. Ночью снова несколько раз отгоняли от крылатиков кого-то, проходившего мимо. Вир вообще-то сильно переживает за аппараты, потому что местные термиты со своими стальными челюстями, или вылезший из почвы крот могут наделать делов не меньших, чем наступивший на крыло слон.

Летали по расширяющейся спирали, постепенно расширяя окружность осмотренной территории. Этот маршрут давал то преимущество, что в случае затруднений с поиском подходящего места для ночлега оставалась возможность вернуться к месту одной из прошлых стоянок. Разговаривали очень мало. В основном слушали звуки этого мира, доклады аппаратуры слежения и поглядывали по сторонам. Хотя, к исходу четвёртого дня многое стало знакомым. Научились понимать поведение тех или иных животных, получили поверхностное представление о цепочках питания, отметили кое-какие особенности поведения наиболее часто встречающихся или просто приметных существ. Некоторые детали навели на мысли о взаимодействиях отдельных видов хищников. Скажем, дружба шакалов со львами просто бросалось в глаза. С ними конкурировали птицы яркой окраски — явные падальщики, часами парящие в небе.