Питер Дэвид - Легионы огня: из темноты

— Ублюдки! — вырвалось у Лондо, и он бросился к двери. Но тут его снова настигла боль. Лондо успел сделать всего несколько шагов, прежде чем боль нахлынула на него, подобно океанской волне, ударившей в песчаный замок. Лондо пошатнулся и осел на подушки.

— Полагаю, что вам сейчас нужно успокоиться, — сказал ему Шив'кала, как будто Лондо был рассерженным ребенком. — Подумать над своими поступками в течение дня, и осознать, почему вам не стоит больше их повторять.

— Я должен… его остановить…

— Вам это не удастся, — ответил Шив'кала. — Вы все равно не сможете этого сделать. Все зашло слишком далеко. Флот уже почти готов. И Дурла знает об этом. Он очень хорошо подготовился. И вы никак не сможете ему помешать, Лондо.

Но я также уверен в том, что Дурла может слишком увлечься этим… как он сказал?… «курсом тренировок» для Г'Кара. И все, что вы попытаетесь предпринять в отместку, будет напрасно.

Вы только причините еще больший вред себе… и остальным. Г'Кару, Сенне, даже этому чудаку Виру Котто, к которому вы по-прежнему испытываете нелепую привязанность. Все они пострадают из-за ваших тщетных попыток остановить то, что остановить невозможно. Вам все ясно, Лондо?

— Да, — он попытался кивнуть.

— Как я уже вам говорил, Лондо… верите вы или нет, до сих пор мы были милосердны. Только не путайте милосердие со слабостью. Мы не слабы. Мы — дракхи. Мы служили Теням. Вам это ясно, Лондо?

Он все еще не мог говорить. Поэтому просто кивнул.

— Рад, что нам представилась возможность поговорить, Лондо.

И тут, совершенно неожиданно, Лондо прохрипел:

— Мальчик… сын Шеридана…

— Что еще? — если бы у дракха были брови, то он бы удивленно поднял их.

— Привезти его сюда… это безумие. Столкновение с его отцом, с Деленн… с флотом Земли и Минбара может уничтожить нас. Вы же знаете, что мы не выдержим такой атаки. Один лишь минбарский флот способен уничтожить нашу планету.

— Вполне возможно. Но в результате этого погибнет и мальчишка, а Шеридан и Деленн не станут так рисковать. Они придут сюда в одиночку. Мы знаем, что так и произойдет. А когда они придут сюда, Лондо, то вы казните их.

— На каком основании?

— Потому что они виноваты в том, что Тени ушли за Предел. И они заплатят за это своими жизнями.

— А мальчик?

— У нас есть на него планы. Когда исчезнут его родители, ему «удастся бежать», а потом он будет служить нам и нашим интересам.

— Служить вам? — затем он горько рассмеялся. — О. Конечно же. Страж.

— В вазе, которую вы подарили им, да. Неужели вы об этом забыли?

— Пытался забыть. К сожалению, я помню все то, что мне хотелось бы забыть, и забываю то, что мне хотелось бы помнить. Когда я нес того Стража в урне… я надеялся… что он нужен просто для слежки. Возможно, чтобы оказывать влияние на его отца и мать на Минбаре. Но я никогда не думал, что это…

Дракх наклонился к нему поближе.

— Никогда не забывайте, — сказал он, — кто здесь главный. Иначе для вас все может закончиться очень скверно.

С этими словами он оставил Лондо в комнате наедине с тишиной. Тот задумался, может ли ситуация быть еще хуже, чем сейчас.

Я должен позвонить ей.

Я сижу здесь дни напролет, думаю о том, что мне довелось повидать… о том, что этот ублюдок Дурла сделал с Мэриел, невзирая на то, что она находилась под моей защитой с тех пор, как вернулась во дворец. И по-прежнему думаю про себя: «По крайней мере, уж мои-то руки чисты. Что бы я ни делал, какие бы не вершил преступления… но, по крайней мере, я никогда так не издевался над женщиной».

А потом я задумался о чем-то более реальном.

Я думал об Адире… о моей прелестной Адире. Танцовщице, которая пришла из моего прошлого, часто тревожила меня в настоящем, и которой никогда не стать частью моего будущего. Когда она умерла, я сделал несколько шагов, которые толкнули меня на темную стезю.

Я думал о Мэриел, которая стала спутницей самого чудовищного из всех мужчин. Если бы я не развелся с ней, она бы не оказалась в таком положении.

Знаю, знаю… она пыталась меня убить. Но этого вполне можно было ожидать. Она просто следовала традициям того общества, в котором выросла. Моя семья дала ей несколько уроков, которыми она и воспользовалась. Если она выросла в обществе, где так низко ценили жизнь… то кто я такой, чтобы винить ее? Разве моя собственная жизнь была безупречной? Если бы меня не мучил кашель, то я бы посмеялся над этим.

Я думал о Даггер, другой моей жене… эх. Ну… я нечасто вспоминаю о ней. У меня и без того много проблем.

А потом я вспомнил о Тимов. Тимов, которую я прогнал ради ее же собственного блага. Не знаю, поверит она или нет, но я действительно люблю ее.

Она была невероятно честной и остроумной женщиной. Мы действительно бы могли быть настоящей командой — Великий Создатель, чего бы мы могли достичь.

Я чувствую, что мне необходимо сказать ей об этом. Заставить ее понять, что я действительно дорожу ею. И — должен заметить, — признать свою вину, признать, что я обошелся с ней так же скверно, как и Дурла с Мэриел. Я в какой-то мере обязан возместить ей ущерб.

Глупости. Старый дурак.

Когда мой маленький спутник избавил меня от своего присутствия, дав время для размышлений, я осознал, что слишком долго медлил. Я знал, что она покинула.

Приму Центавра и живет теперь в какой-то далекой колонии. Мне не составило особого труда связаться с ней. Женщина, в которой я узнал старую служанку.

Тимов, ответила на мой звонок и была весьма удивлена, увидев, что на связи сам император. Она сказала мне, что ее госпожа сейчас подойдет.

Потянулись долгие минуты. Я подумал, что Тимов нарочно заставляет меня ждать.

Но я ошибался.

Когда на экране появилась бледная худая женщина, я на мгновение не узнал ее. В ней не было той неистовой ярости, которая всегда была присуща вспыльчивой Тимов. Но потом я понял, да, несомненно, это была она.

Она сидела, глядя на меня. Молча. Казалось, только ее глаза были живыми, и они горели внутренним пламенем.

— Тимов, — сказал я, удивленный тем, как охрип мой голос. Мне хотелось сказать «Ты неплохо выглядишь», но это было весьма далеко от истины, и мы оба это знали. Так что вместо этого я кашлянул и снова назвал ее по имени.

Она церемонно прервала меня.

— Да, это я. Ты доволен? Очевидно, ты решил позвонить мне и убедиться в том, тебе сказали правду. Итак, теперь ты в этом убедился. Доволен?

— Я ничего не слышал, — честно ответил я. Должно быть, это был самый честный мой ответ за последние годы… если не за всю жизнь.