Анна Варенберг - Последний владыка

— Ей нельзя было этого видеть, — крикнул он. — Господи, прости меня, что я допустил такое!

— Чеон ей поможет, — быстро сказал Фрэнк. — Чеон, человек, которого дайоны почитают за мага — он ее родственник, брат ее деда. Он наверняка сумеет привести ее в чувство.

Тревер тоже вспомнил, как Одо говорила ему о каком‑то человеке в Олабаре, с которым находилась в родстве, хотя вроде бы не называла имени. А Фрэнку, значит, успела назвать? Впрочем, сейчас было совершенно не до таких пустяков.

— Ты знаешь, где его найти? — спросил он.

— Да, знаю, я был там недавно. Пошли. Хочешь, я ее понесу?

— Иди к черту. Неужели ты думаешь, что я доверю тебе Одо?! Это все ты виноват! Ты больной псих, страдающий манией величия! Ну, давай, проводи меня к этому твоему магу, или кто он там еще, и знай — если она умрет, я отправлю тебя следом!..

Небо на востоке окрасилось в розовый цвет. Ночь кончилась. Но теперь над Чашей Богов нависла такая угроза, по сравнению с которой далее вечная тьма казалась бы предпочтительнее.

Насколько Айцуко знала, жизнь в Олабаре обычно вовсе не замирала с заходом Солнца, но на этот раз все было иначе. Весь город как будто вымер, на притихших улицах не было ни души. Джошуа вдруг оборвал начатую фразу и застыл, словно к чему‑то прислушиваясь, с напряженным, окаменевшим лицом, на котором жили только расширившиеся, лихорадочно блестевшие глаза.

— Что?.. — начала было она и тоже замолчала, погрузившись в череду сменявших друг друга образов, которые мелькали в его сознании. Айцуко видела глазами Джоша то же, за чем сейчас наблюдал он сам, а Джошуа, в свою очередь, находился рядом с ней только физически — вся его внутренняя сущность перенеслась в Центр, где в это время Тревер сражался с ворвавшимися туда противниками. Если еще точнее, на какой‑то промежуток Джош сам стал как бы своим двойником. Он не просто смотрел, но участвовал в драке. Похожие моменты бывали и раньше, то есть Джош, случалось, вполне реально ощущал генетически идентичного ему человека, во всяком случае, знал, жив ли тот и в каком состоянии. Но еще никогда его видение не было настолько отчетливым и ярким, как сейчас, воспроизводящим каждую деталь происходящих с Тревером событий.

— Скорее, — произнес он и бросился к Центру.

— Мы все равно не успеем, — Айцуко устремилась за ним. — Джошуа, подожди!..

Но он не мог ждать и даже не обернулся, хотя его подруга оказалась совершенно права — Джош добрался до цели, когда Тревер с Одо на руках уже покидал здание. Увидев его, Тревер вдруг успокоился и подумал, что теперь все начнет меняться к лучшему.

— Дай мне девочку, — сказала подоспевшая Айцуко, с ненавистью глядя на Фрэнка. Тревер без слов передал ей Одо и, не удержавшись, обнял Джоша.

— Малыш, братишка, ну зачем ты вернулся? Я же просил тебя!.. Мне было бы спокойнее знать, что ты в безопасности.

— Я и так, кажется, опоздал, но ты справился. На этот раз справился. Как ты назвал меня? — растерянно и без всякого перехода спросил тот. Тревер не вполне понял, о чем он говорит, и с некоторым удивлением пожал плечами.

— Что ты имеешь в виду, парень?

— Ты сказал, что я твой брат. Но я ведь…

— Конечно, брат, кто же ты мне еще? Надо уходить отсюда быстрее. Тут такое творилось… я тебе потом расскажу. Этот деятель, — он кивнул в сторону Фрэнка, — умудрился произвести каких‑то жутких придурков, которые сюда явились и чуть не сожрали нас всех троих в качестве легкой закуски.

— Я знаю, — сказал Джош. — Я их видел, и как ты с ними дрался, и все остальное.

— Ты что, тоже стал телепатом? — удивился Тревер.

— Но раз я твой брат, вполне естественно, если я чувствую, что с тобой творится.

— Ну, мне лично такого не дано, — протянул Тревер. — Ты явно пошел дальше меня в развитии, малыш, и знаешь, что еще? За то, что ты есть, я готов простить этому вот типу, — и снова указал на Фрэнка, — половину его гадостей. Хотя я, конечно, не вижу на расстоянии, не читаю мыслей, и сияние от меня едва ли когда‑нибудь исходило, так что тобой я безумно горжусь. Если ты — половина меня, то, точно, лучшая, — он протянул руку и потрепал Джоша по волосам. В ответ на этот жест лицо его двойника озарилось таким счастьем, что Треверу даже стало неловко. Он никак не чувствовал себя достойным подобного доверия и любви.

Но уже в следующий момент Джош посмотрел на Айцуко, державшую на руках Одо. Девочка как‑то странно вздрогнула, и ее дыхание прервалось.

…Все то, что Фрэнк не высказал вслух, несколько минут назад дошло до сознания Одо, и дайонка отчетливо увидела будущее Чаши таким, каким представлял его себе Рейнольдс.

Гибель ее сородичей. Абсолютное торжество чудовищных полулюдей — полудемонов, лишенных разума и души, которых становится все больше и больше с каждым днем и часом благодаря тому, что они превращают в себе подобных большинство из тех, кто встречается на их пути, а остальных пожирают. Одо ясно услышала нечеловеческие крики умирающих и жадное чавканье челюстей стремящихся утолить свой голод «термитов». Понадобится всего несколько месяцев, чтобы те немногие из дайонов, которым удастся спастись, рассеялись по всему Меркурию, перестав существовать, а Чаша Богов превратится в обитель абсолютной тьмы и поистине проклятое место. Люди станут обходить ее стороной, как зараженную зону. И любая магия здесь бессильна. Даже боги, светлые, добрые дайонские боги ничем не смогут помочь.

Полагая, что отвратительное зрелище кровавой схватки потрясло Одо настолько, что она испытала настоящий шок, Тревер ошибался. Ибо то, что открылось ей благодаря проникновению в мысли Фрэнка, оказалось стократ страшнее. Сначала мысль, потом слово, и лишь затем действие… каждый дайонский ребенок это знает — разве не то же самое она однажды пыталась объяснить Треверу? Измученный разум Одо не справился с обрушившимся на него дьявольским откровением, страх был слишком силен и всеобъемлющ. «Я больше не могу, — сказала Одо богам. — Пожалуйста, возьмите меня к себе». Она увидела их лица, обращенные к ней, неисчислимое множество сияющих лиц, и всем существом подалась навстречу своему спасению, ощущая невероятную легкость и радость скорого освобождения.

Треверу нередко приходилось видеть смерть, и сейчас он отчетливо осознал, что все кончено — нелепо, несправедливо и непоправимо. Поверить в это было слишком тяжело, но и обманывать себя — бессмысленно. Тело маленькой дайонки тяжело обвисло на руках Айцуко.

— Одо? — вдруг позвал Джош. — Одо, послушай меня.

— Она умерла, — хрипло выдавил Тревер, борясь с подступившими к горлу рыданиями. — Джош, тут уже ничего нельзя сделать.

— Почему нельзя? — не понял тот.

Тревер тяжело вздохнул, списав его наивность на то, что Джош все‑таки впервые лицом к лицу сталкивается со смертью, и до него пока не вполне дошло случившееся. Однако Джошуа, похоже, руководствовался какими‑то иными соображениями. Он взял Одо у Айцуко, сел прямо на землю, подогнув под себя ноги, и склонился над девочкой, заговорил с нею, негромко и плавно, будто нараспев, на «спящем» языке древних дайонов — точно так же, как уже было однажды, когда он сам стоял на пороге гибели. Голубое пламя потоком потекло с кончиков его пальцев. Тело Одо вздрогнуло снова, словно через него пропустили электрический разряд, дайонка судорожно, коротко вздохнула и открыла глаза. На ее губах возникла слабая, неуверенная улыбка. Продолжая сжимать руку Джоша, Одо попробовала приподняться.