Майя Малиновская - Будущее Эл

Курк как раз думал над этим. Сегодня ему необязательно было лететь с ними, можно было найти массу способов наблюдать заочно, но он сам хотел увидеть узнает дельфин Эл или нет. Рассел согласился с Томом. Она настоящая.

Церемония встречи длилась минут сорок. Рассел с берега смотрел, как Эл возится с дельфином. Том ушел в дом, а Курк с тревогой наблюдал за этой дикой парочкой. Эл сломала его прежнее представление о ней. Рассел склонялся к мысли, что Эл расчетлива, она хорошо обдумывает свои поступки, а опасные действия совершает, чтобы проверить свои возможности. Рассел только что убедился, что она способна на порыв. Прыжок в воду с катера, и ее полет в Галактис отдавали безрассудством, вряд ли она делала это с умыслом.

Она вышла на берег. С нее струями текла вода. Рассел наблюдал, как она смешно прыгает то на одной ноге, то на другой, вытряхивая воду из ушей. Рассел Курк – сорокалетний мужчина только сейчас понял, что перед ним совсем молодая девушка. Сейчас мокрая и счастливая она и вовсе больше была похожа на азартного подростка. Какой бы путь она не прошла, она очень молода. Сколько вам лет? – спросил он.

– Вы же знаете, – ответила она.

– На самом деле.

– Пятьсот шестьдесят семь. Могу ошибаться.

– Вы так спокойно заявляете мне об этом.

– Бросьте интриги, инспектор. Вы говорили с Томом, и он точно рассказал, что я из прошлого.

– И вы не считаете, что он вас предал?

– Я ему сама разрешила. Если бы на вашем месте оказался другой, то он вряд ли рассказал обо мне.

– Почему?

– Том разбирается в людях.

Она подошла совсем близко и встала лицом к океану, скрестив руки на груди. Эл смотрела вдаль. Курк невольно посмотрел туда же, для него там ничего не было. А Эл все смотрела и смотрела туда. Она вспоминала свой любимый сон, как она стоит на берегу моря, плеск волн смешивается с шумом ветра и криками птиц. Это не тот пейзаж, но ветер и птицы здесь есть. Ей стало грустно. Здесь чувства обострились. Родная планета, частью которой она себя считала, наконец-то, подпустила ее к себе. Присутствие Курка нисколько ее не беспокоило.

Он вежливо отошел подальше, туда, где была трава и сел. Он просто наблюдал за ней. Непринужденная обстановка – лучше не бывает. Эл стояла, широко расставив ноги, ступни были в песке. Мокрые волосы вились мелкими кудряшками и их нещадно трепал ветер. Курк видел ее спину, но этого было достаточно. Уверенность виделась в этой позе и спокойствие. Она видела свой родной мир. Пять лет скитаний – огромный срок, чтобы соскучиться. Она не прыгает от счастья, она спокойно смотрит. Рассел сомневался, что она также спокойна внутри. Так Эл стояла долго. Рассел смотрел ей в спину и даже не представлял, как он мешает ей насладиться пейзажем. Эл терпела этот взгляд, сколько могла, потом решила уйти в дом.

– Что вы чувствуете? – спросил Курк, когда она проходила мимо.

– Усталость, – ответила она, встала рядом и опять всмотрелась в даль. – Говорите мне "ты". Субординацию вы не нарушите, здесь не перед кем. Две недели я буду отдыхать и не улечу с острова, только, если наскучит, что мало вероятно. Скучать здесь невозможно. Вы тоже можете слетать куда-нибудь, нет нужды следить за мной воочию, у вас есть надежные системы.

– Я говорю "вы" из уважения, – пояснил Курк. – И перестаньте считать меня соглядатаем.

– У-у-у, вы начитались древней литературы, инспектор. Соглядатай. Готовились.

Она была права. Он действительно пересматривал разделы по истории. Он изучал язык, которым она могла владеть. Уловка сработала.

– Значит, вы из прошлого? – озвучил он свою мысль.

– Как вы отнеслись к этому известию? – спросила она в ответ.

– Был поражен. И не поверил. Как это вышло?

Эл, наконец, обернулась. Ее карие глаза блеснули, только сейчас Курк обратил внимание, что они по идее должны быть голубыми или серыми.

– Все что я скажу, пойдет в рапорт, а сейчас я не хочу объясняться. Вся эта возня очень мне надоела. Я предпочту отдых. Можно?

– Я хочу помочь, и открыто говорю об этом. Рапорта пока не будет.

– Единственное, чем вы можете помочь – объективностью. Никаких пристрастий и увлечений. Вы хороший человек, поэтому я не хочу, чтобы вы пострадали. Я доверила вам тайну, распорядитесь ею разумно. Ведите расследование, наблюдайте, собирайте факты. Только не угрожайте мне, как Донован, а то я разозлюсь.

– Тут еще есть нормальный душ?

– Да. Где и обычно. Твоя одежда в шкафу, я приобрел кое-что. Контейнер там же.

– Что моделируешь на этот раз?

– Двадцатый век. Самый конец.

– Специально?

– Да. С момента твоего исчезновения многое изменилось. Думаю, тебе будет интересно, – сказал он.

– Ты будто мысли мои читаешь.

– Наши интересы совпадают? – спросил он.

– Да. Только пока я не знаю, как это осуществить. Не сразу. – Последние слова она сказала самой себе.

– Вы голодны? Скоро будем обедать, – сообщил он. – Вам удастся поесть настоящие продукты, а не синтетику. То, что ели наши прадеды. Это даже не гибриды.

– Том, вы хоть от части понимаете, что ей грозит? – пристально глядя на историка, спросил Курк.

Он был напряжен и не казался грузным увальнем, взгляд был не сонным, а резким.

– Я знаю, что ей будет очень тяжело, но исход всей этой истории целиком зависит от нее. Ни вы, ни я, ничего сделать не сможем, а если что-то и сможем, то это лишь облегчение, а не решение вопроса. Рассел, не поддавайтесь эмоциям, это плохо кончиться. Делайте свое дело, я буду делать свое, а Эл пусть сама найдет выход, потому что кроме нее – некому. Поверьте, мы знаем одну Эл, а она может оказаться и другой. Никто, даже она сама, не знает, на что способна эта миловидная особа. Она осмелиться на то, что нам покажется безумством. Осторожно инспектор, я сейчас говорю не для рапорта. Успокойтесь и дайте ей передышку. Не спросили, сколько суток она опять не спала?

В это время Эл вышла на террасу в легкой блузке и брюках. Она выглядела необычно домашней в этом наряде.

– Сплетничаете? – со смехом сказала она. – "Эта особа" зовет вас обедать. А если мозги кипят от нетерпения, мокните свои головы в океан.

Обед состоял из свежих фруктов и овощей, настоящего риса и чая. Они сидели за маленьким столиком и все трое сосредоточенно жевали.

Курк никогда не ел таких продуктов и пробовал всего понемногу, опасаясь за желудок. Эл ела с закрытыми глазами, удовольствие было написано на ее лице. Прежде чем отправить кусок в рот она принюхивалась и облизывалась. У Курка к середине трапезы при взгляде на нее сводило скулы. Эл ела с наслаждением, но без жадности.