Иэн Бэнкс - Черта прикрытия

Она получила его в положенное время.

И отказалась, тем самым пополнив почетный клуб численностью на много порядков меньшей, нежели та команда лучших из лучших, которой была секция Особых Обстоятельств.

Вместо этого она попросила принять ее в Квиетус, как всегда и мечтала. Просьба эта была моментально удовлетворена.

Она урезала функции наркосекреторных миндалин, начала постепенно изменять свой пол от женского к нейтральному и запустила еще более медленный процесс дезактивации нейросети, конечным шагом которого должно было стать растворение этого устройства в жидкостях ее организма и вымывание из мозга всех биомеханических нейросхем с последующей реабсорбцией минералов и металлов, что составляли их основу. Последние микроскопические частицы экзоматерии покинули ее тело год спустя в струйке мочи, излившейся через тонкий бесполый бутончик между ее бедер.

Теперь она была свободна от ОО и принадлежала Квиетусу.

Но все оказалось, разумеется, не так просто, как она себе представляла. Нельзя было утверждать с уверенностью, когда именно потенциальный рекрут становится частью ОО. Сперва его прощупывали втемную, стараясь выявить глубинные стремления и мотивации, лежавшие в основе личности, взвешивали серьезность намерений на точнейших весах вроде бы неформальных, необязательных бесед и разговоров, зачастую ведущихся людьми, в которых рекрут никогда бы даже не заподозрил информаторов Особых Обстоятельств. И лишь много позже, когда интерес ОО уже становился явным, наступала пора более формальных собеседований и контекстных экзаменов.

В некотором смысле она должна была лгать и утаивать свои истинные намерения — или, говоря более мягко, сбивать опросчиков с толку, чтобы получить то, к чему стремилась. Целью ее было получить формальное приглашение в ОО и демонстративно отказаться от этой работы, чтобы впоследствии сделать такой отказ своим козырем. Доказательством того, что Квиетистская служба может быть изначальным выбором и идеалом работы, а не утешительным призом для неудачников, провалившихся на собеседовании в ОО.

Она изворачивалась как могла, давала ответы, казавшиеся ясными и недвусмысленными, но много позднее, уже в свете всех огорошившего, но с очевидностью заранее запланированного отказа, представавшие лицемерными и уклончивыми. Вместе с тем ее вполне можно было упрекнуть в недостаточной открытости — если не в чем посквернее, — да и просто в криводушии, если судить беспристрастно.

Особые Обстоятельства считали себя выше банального недовольства или недоброжелательства, но были крайне разочарованы и даже уязвлены. Нельзя дойти до стадии официального предложения работы, не наладив достаточно прочных контактов с людьми, которые стали ее наставниками и даже друзьями в Контакте, нельзя также и не обзавестись связями, которые предстояло бы, при нормальном развитии событий, укреплять и совершенствовать уже как сотруднице ОО. Перед этими людьми — и несколькими корабельными Разумами — она была кругом виновата.

Она попросила прощения, и эти извинения были сразу же приняты. Но то были самые темные и печальные часы ее жизни. Воспоминания о них являлись ей в такие часы и не давали спокойно заснуть. Случалось ей и просыпаться посреди ночи от угрызений совести. Она так и не сумела отделаться от навязчивой мысли, что это и есть единственная нерешенная ею задача, раздражающая недоделка, камень в сапоге, которому предстояло беспокоить ее до конца дней.

И даже теперь, хотя она и предвидела такую возможность, ей доводилось испытывать с трудом сдерживаемое разочарование от того, что поступок этот поневоле бросает тень и на всю ее деятельность как сотрудницы Квиетуса. Действительно, коль скоро она обмишулила ОО просто ради собственного тщеславия, что помешает ей проделать такой же финт ушами и в случае с Квиетусом? Как можно быть уверенными, что она исполнит принятые на себя обязательства квиетистки? Как вообще можно доверять такой сотруднице?

А что, если она на самом деле так никогда и не увольнялась из Особых Обстоятельств?

Разве не может Йиме Нсоквай до сих пор оставаться агентом Особых Обстоятельств — только тайным, внедренным в Квиетус то ли по соображениям столь мудреным и потаенным, что их практически невозможно будет прояснить до того самого кризисного момента, когда эта ее идентичность будет открыта, то ли просто как страховочный инструмент на случай чего-то совсем уж неожиданного... то ли просто так, низачем, потому что кому-то в ОО вздумалось провести над ней эксперимент и доказать, что такое внедрение в принципе возможно?

В этом она, по правде говоря, просчиталась. Она-то думала, что, обведя вокруг носа ОО, только докажет всем, как верна была с самого начала Квиетусу, можно сказать, предназначена ему, а дальнейшее безукоризненное поведение и образцовая результативность на службе обелят ее в глазах посторонних. Но этот замысел не сработал. Для руководства она представляла большую ценность как символ, ненавязчиво, но эффективно рекламируемое свидетельство того, что секция Квиетус стоит на одном уровне с ОО. Но безусловно доверять ей и использовать так же, как и любого другого оперативника, Квиетус, похоже, не собирался.

Так что большую часть времени она проводила в состоянии, близком к фрустрации — ничего не делала, сидела сложа руки и кусала локти, особенно после замечания, любезно сделанного одним из ее друзей: а ведь в это самое время ты могла бы надирать другим задницы вместе с крутыми перцами из ОО. Нет, ее задействовали в нескольких миссиях Квиетуса, и свою часть работы она выполнила отлично, да что там, просто превосходно. Но ей по-прежнему казалось, что ее используют совсем не так, как следовало бы, и недостаточно эффективно. Она чувствовала себя задействованной даже меньше, чем некоторые низкоранговые сотрудники Квиетуса, поступившие на службу одновременно с ней, меньше, чем позволяли ее исключительные способности, как изначально бывшие при ней, так и приобретенные. Ей приходилось довольствоваться объедками с роскошного стола. Ей никогда не доставалось ничего сколько-нибудь существенного.

До этой операции.

Теперь она наконец может принести реальную пользу, повести себя так, как и полагается настоящему оперативнику Квиетуса. Ей доверено задание исключительной важности, пусть даже во многом это объясняется простым совпадением: она жила ближе всех к тому месту, где срочно потребовалось присутствие квиетистского агента.

С другой стороны, вполне возможно, что руководство секции наконец оценило по достоинству ее попытки проявить свой потенциал, доказать, как высоко она ставит свою работу. Может статься, ей наконец воздалось за все злоключения. Она вытащила счастливый билет. Даже в ОО иногда полагались на волю случая. Оказаться в нужное время в нужном месте — это если и не дар, то очень полезное качество.