Тони Гонзалес - Век эмпирей

«Делая этот шаг, мы воплощаем идеал, который всегда будет наследством Отро Гариучи: потребности Альянса выше наших собственных. Мы — нация, находящаяся в кризисе; приобретение богатства или политического капитала больше не имеет никакой ценности в этой корпорации. Мои действия как калдари и генерального исполнительного администратора диктуются патриотической необходимостью. Зверство, совершенное Федерацией, продемонстрировало, насколько мы уязвимы и в какую пропасть скатились. Господин Хет, мужчины и женщины корпорации „Итири“ — на вашей стороне».

«Итири» была небольшой корпорацией, но восторженная готовность, с которой она сделала первый шаг, чтобы отказаться от управления, являла собой наиважнейший символ, что обеспечило ей мгновенную популярность в массах. Провисты стояли поблизости, когда главный администратор объявил о своем решении; они немедленно заняли подиум, объясняя это рабочими отношениями между двумя слившимися корпорациями и красноречиво детализируя финансовую договоренность, чтобы успокоить рынок. Отвечая на трудные технические вопросы с членораздельной, приятной искренностью, они произвели впечатление даже на скептиков среди СМИ и корпоративных администраторов, наблюдавших за происходившим по всей стране.

Антигаллентские настроения неявно стояли за каждым высказыванием, поскольку являлись данью лидерству Тибуса Хета. Было выгодно ненавидеть Федерацию; как объяснялось, это лучший способ оживить борющуюся экономику, чем бить в военные барабаны с такой силой, какую государство могло обеспечить. Полное представление было помещено в контекст того, что случилось в Малкалене. Среди масс пролетариата не было никаких недовольных автократией, олицетворенной Альянсом Калдари. Консолидация власти в руках провистов стала для всех долгожданной мерой в столь опасное время.

Те, кто возражал против агрессивных изменений в политике, имевших место в Альянсе Калдари, испытывали на себе другую сторону идеалов Хета.

Регион Фордж, созвездие Кимоторо

Система Новое Калдари, планета II: Матиас, Территория Альянса Калдари

Скалы, горы и леса возвышались над суровым пейзажем, покрытым снегом, в то время как посадочная шлюпка Внутренней охраны спускалась через слои облаков, приближаясь к простирающейся внизу столице Хирта. Борясь с сильными порывами ветра, аппарат спланировал между пиками гор и совершил мягкую посадку на самом северном космодроме города.

«Каждое бедствие открывает новые возможности, — думала Хаатакан Оиритсуу, наблюдая заключительные мгновения пресс-конференции в „Итири“ из своего бронированного лимузина, — удивительно, сколько слабаков готовы валяться в ногах у Хета». Несколько военных кораблей эскорта бездельничали, наблюдая за маневрами посадочной шлюпки, а главный пилот уже спускался по трапу. Солдаты национальной гвардии очистили переполненные улицы перед конвоем, поскольку шло продвижение в северном направлении незастроенного пространства, где неожиданная демаркационная линия отделяла внешние городские пределы Хирта от частной земли, принадлежащей Хаатакан. За счет миллиардов кредитов — частично ее собственных денег, но главным образом «Каалакиоты», — она владела сотнями квадратных километров угодий, смежных с процветающей столицей, очищенных от всех искусственных объектов, преобразовывая собственность в ее личный девственный заповедник.

В других обстоятельствах она, возможно, смеялась бы в открытую над главным администратором «Итири» из-за его трусости. «Тупой слизняк, полностью непригодный управлять в трудных ситуациях», — думала она, наблюдая за толпами людей, с любопытством заглядывающих в окна ее автомобиля. Но в этой ситуации не было ничего забавного, включая возможный поворот событий, затрагивающих ее собственную власть. Тибус Хет был монстром ее собственного изготовления, прямым следствием ее решения использовать силу, чтобы отобрать космические подъемники на Бронестроительном комбинате. После Малкалена остался только один национальный герой, и кровожадные массы считали ее ответственной за его смерть. Она тихо сыпала проклятиями, глядя на конвой, стоящий на границе ее земли, думая, как нейтрализовать попытку Хета использовать трагедию «Ишуконе» в целях возвеличивания собственной власти.

Деревья проносились мимо окна, поскольку машина въехала в густую лесистую область ее личного заповедника. Тротуары и здания Хирта остались далеко позади, хотя огромные металлические башни города все еще были видны.

Неожиданно охрана сбавила скорость и остановилась.

Она немедленно включила систему селекторной связи автомобиля.

— Почему мы остановились?

Ни водитель, ни телохранитель, сидящий впереди, не ответили. Вместо этого оба вышли наружу.

— Что за черт, — бормотала она, сама выходя из автомобиля.

— Эй, — закричала он. — Как вы думаете, что происходит?

Не отвечая, мужчины вошли в открытые двери КПП национальной гвардии. Когда они закрылись, охранники пошли вниз по дороге, оставив ее рядом с лимузином. Приведенная в бешенство, она ринулась вперед, к месту водителя, но обнаружила, что управление заблокировано. Хотя двигатель все еще работал на холостом ходу, машина не годилась ни для кого, кроме водителя или обученного мастера-электронщика.

Пошел мокрый снег, начал завывать усиливающийся ветер, задувая сквозь ветки деревьев с обеих сторон дороги. Совершив эту поездку много раз, она знала, что была на полпути между своими владениями и городом, окруженная со всех сторон неприветливым суровым пейзажем, который простирался на много километров в каждом направлении.

Разъяренная, она достала наладонник, клянясь наказать ответственных за это. Но устройство — которое нормально работало на космодроме — сообщило, что сигнал связи не проходит. Это, было возможно, если канал был блокирован.

Хаатакан к этому моменту была скорее испугана, чем рассержена.

Она была поражена приглушенным гулом двигателя автомобиля на воздушной подушке, поскольку это явилось руководство города. Смотря искоса через мокрый снег, она различила знаки Национальной гвардии. Стараясь не попасть под удар, автомобиль резко остановился в каких-то дюймах от ее бедер.

Вышли четыре провиста.

— Неплохо было бы услышать объяснение всему этому, — буркнула Хаатакан.

Они не сказали ничего, небрежно окружая ее. «Глава» провистов была намного более высокой женщиной, чем Хаатакан, ясно, что калдари, и казалось, холода не замечала.

— Я подожду внутри, до тех пор, пока мой лимузин снова не заработает, — заявила Хаатакан, двигаясь к автомобильной двери. Один из провистов резко выбросил руку, чтобы не дать ей пройти.