Пётр Волкодав - Я - Его Вариант Адаптации

Егор недовольно засопел и перевернулся.

— Во, даёт — удивился ключник и с силой пнул в рёбра не желающего подниматься невольника, носком башмака.

— Что! — Невидимая пружина подбросила пленника и он нос к носу, столкнулся Хуртом. Ключник отпрянул и поскользнулся, с трудом сохранив равновесие и достоинство.

Егор тщетно вертел головой по пустой камере, разве что скалился ключник и у двери истуканом застыл мрачный двухметровый детина.

— Па-аидём, дорогой гость, — елейно, расшаркался толстяк, указывая на выход.

— А… где, — запнулся Егор. Топчан Аиши в трёх шагах, на том самом месте, где вчера постелил слуга. Странно. А сама девушка исчезла, оставив тонкий аромат ночной фиалки и воспоминания о…

— Твоя подруга вольна как птица, — ключник многозначительно и ехидно подмигнул Егору. — Аиша тарабанила в дверь с истеричностью обезумевшей в полнолуние ведьмы, что её отец-Управитель испросил разрешения у самого господа Скея. Гм, — ключник растянул губы и стал похож на разжиревшую обезьяну.

— Ступай, — дюжий молодец, наслышанный о вчерашней схватке Гора, с опаской ткнул Егора налево — в противоположную от выхода сторону. Егор смерил детину уничижающим взглядом, отчего тот стал меньше ростом, и распрямив плечи, двинулся в указанном направлении. Перед тем, как сделать поворот, попались две незапертые двери пустых камер. Егор ничего не смог рассмотреть в черноте и послушно свернул и через три шага чуть не ударился лбом в тупик. Недоумённый Егор обернулся, когда верзила что-то потянул в нише и тотчас заскрежетали, как будто режут ножом пенопласт, несмазанные петли. Егор, не переносящий этот звук с детства, покрылся мурашками и стиснул зубы.

— Ступай, — верзила, наверное и не знал иных слов, кроме этого "ступай", а может и имел соответствующий штатному расписанию интеллект, с опаской вручил узнику факел и неожиданно сильно пнул в спину. Егор споткнулся и в попытке сохранения равновесия, пробежал три шага и растянулся. Позади хрипло загоготал детина, а потом с тупым стуком упала створа, разбрызгав грязь и отрезав выход.

— Владыка Скей ждёт тебя — бог Гор, — вкрадчиво сообщил Хурт, через слуховое отверстие. — Не задерживайся и не останавливайся, когда дойдёшь до тупика — постучи. Здесь триста шагов, а значит и триста ударов сердца. Превысишь контрольное время — спустим крыс. Удачи, — напоследок подбодрил Хурт.

— Триста, так триста, — Егор пожал плечами. Факел не погас и пол здесь был ровный и сухой; не мешал низкий потолок и потому чтобы видеть впереди, Егору пришлось держать впереди — над собой, прикрывая пламя, тем самым, заняв обе руки.

— Скей, ты мог бы и не воскресать, — крикнул в пустоту Егор, тщетно ища в кладке стены изъяны. Ему, конечно же, никто не ответил, но сомнений не было: в этом уютном коридорчике нечисто, а значит — нужно быть начеку. Через десяток шагов коридор свернул влево. Егору захотелось потереть затылок, но, памятуя предупреждение Хурта, не стал задерживаться. А затылок чесался и к нему будто прислонили горячий липкий утюг. Следующий поворот снова влево и Егору показалось, что рядом звенит ручей и поют птицы. Странно! И тут неожиданно захлестнули воспоминания бурной ночи с Ашей, и ему непреодолимо захотелось повторения близости.

— Твою мать, — начал догадываться Егор о причине столь резких изменений психики, когда повернул вправо и снова ненавязчиво и неумолимо накатило, казалось, беспричинное беспокойство, сменившееся страхом. "А ведь именно об этом говорила мне Аша, — пронзила мысль.

Когда они лежали обессиленные после утех, Аша прижавшись к его груди молчала, общаясь не нуждающимся в переводе языком жестов: нежно поглаживала лицо, целовала губы, грудь, раненное плечо, в котором Егор больше не ощущал боли. Неожиданно девушка ударила пучкой пальчика прямо в ранку. Егор вскрикнул от неожиданности, а Аша прижалась губами к ранке и сказала непонятную фразу, которой он не придал значения: — Когда останешься один, не сопротивляйся.

"Вон оно что, — Егор, не переставая считать шаги, снова свернул, на кратном пятидесяти шагам расстоянии, но теперь уже вправо. Анализируя дальнейшее, Егор попытался войти в медитативное состояние и абстрагироваться от реакций мозга. Через каждые пятьдесят шагов меняется параметр частоты облучения и одновременно — считывание, и сканирование индивидуальной ауры биофизиологического поля, "до и после". Чем активнее сопротивляется организм внешнему воздействию, тем точнее отслеживается "коридор" частот, коими можно воздействовать впоследствии на объект. У нас это называется "управление сознанием" или — зомбированием объекта и даже скопления людей на программированное поведение. Значит, скорее всего, Ааша не подослана, размышлял Егор, а, зная, что мне предстоит, рисковала… остаётся закавыка — откуда знала обо мне и как она ловко спланировала всё? Тупик? Пока, пожалуй, и тупик, но уже "теплее" и навевает определённые мысли, к которым я вернусь позже. Егор вскрикнул от догадки и хлёстко ударил ладонью по бедру, отметив про себя седьмой и? последний поворот. Как он и догадался, коридор имеет семь этапов по цветам звуковой и цветовой октавы. Семь! — вздрогнул Егор от охватившей догадки: "Семь миров, соединённых у-а-ла-э… Вездесущая семёрка" — и остановился на последней ступеньке. Забарабанил в дверь, предвкушая разговор со Скеем.

Дверь открыл детина-"ступай". Егор, по-хозяйски вставил факел в стеновой паз и предвосхитив слова Хурта и "ступая" начал сбрасывать одежду, доброжелательно и искоса поглядывая на ключника.

Да, это была комнатушка-сени через которую его привели сюда со дворцовой площади, и никакой ни дворец. Егор сбросил штаны и аккуратно сложив одежду и башмаки на лавке, в чём мать родила забрался в просторную бочку в два обхвата… Вчера, по приходу он не мог понять зачем здесь — под землёй в центре помещения три на четыре метра находится деревянная бочка, да таких размеров, что её не вытащить наружу и не втащить. Егор удовлетворённо закряхтел: вода оказалась свежей и чистой, а вода отдавала благовониями. Перед тем как нырнуть, Егор решил добить и ключника Хурта и смурного ступай-болванчика:

— А вы, однако, не боитесь, что я выбью затычку и проскользну через канализацию вьюном в реку… Море волнуется "раз", море волнуется "два" — пропел Егор детскую считалку, заговорщически подвигнул Хурту и болванчику-ступаю с отпавшей челюстью и признаками попытки понять столь высокий штиль, и нырнул, обдав брызгами с ног до головы, переваривающих абракадабру, стражей и тупо зырящихся на торчащую бочковую затычку у сливного колодца. В таком виде и застал их нагрянувший Снт. Нигер метко зашвырнул на лавку чистую одежду для Егора, пожал плечами и вышел вон.