Кристофер Гилмор - Капитан Френч, или Поиски рая

Резного палисандрового ящичка с сотней отличных сигар. Говорят, такие курил их легендарный пращур, основатель кубинского графства – или в тот далекий век, которых даже мне не вспомнить, оно называлось иначе?.. Но я опять отвлекся.

Словом, я раскурил сигару, вышел на балкон, присел на парапет и залюбовался сказочными крас-, ками заката. Чудилось, что где-то за морем, за горизонтом, развели гигантский костер; протуберанцы огня тянулись к зениту, обнимали западный небосклон, и редкие звезды были как бы мошками, улетевшими в страхе из пламенного горна, из породившей их жаркой купели. Посасывая сигару, я следил за небесным пожарищем и за мошками-беглянками, разглядывал их и вспоминал их названия, пока одна из мошек не приземлилась рядом со мной. На ней был алый жакет, перехваченный багряным поясом, и брючки того же цвета – а больше, я полагаю, ничего. Жакет и брючки обтягивали плоть с откровенным вызовом и оттопыривались там, где надо, но никаких следов иных одежд под ними я не замечал. Лицо у нее было узким, брови – тонкими, ноздри – розовыми и трепещущими, волосы – длинными и шелковистыми, скорее темными, чем светлыми; в глазах мерцали огоньки – как у пантеры, подстерегающей добычу. Звали эту мошку Ниссан Лада Виритрильбия, доктор социологии из Красного клана.

И как только она меня выследила на этом укромном балкончике?!

– Капитан Френч? – Голос у нее был низкий, мягкий, мурлыкающий. Один такой голос может свести мужчину с ума, не говоря уж об остальном – о том, что оттопыривалось под брючками и жакетом.

Затянувшись сигарой, я выпустил струйку дыма и поклонился.

– Он самый, миледи. Доктор гонорис кауза, Друг Границы, Торговец со Звезд и прочая и прочая. Еще, если не ошибаюсь, носитель ордена Великого Кальмара. Она хихикнула.

– Вас не упрекнешь в излишней скромности, достойный сэр. И вы, наверно, не сомневаетесь, что признаны нести культуру и прогресс всем населенным мирам Галактики? Разумеется, за хорошее вознаграждение.

– Почему бы и нет? Ведь я – торговец. Если хотите более романтическое определение – авантюрист и искатель приключений.

Она придвинулась ко мне, и я ощутил едва заметный аромат, исходивший от ее волос и кожи. Ничего странного в том не было: Солярис – мир всевозможных запахов, большей частью приятных и тонких.

– Ваша жена тоже так считает? – промырлыка-ла доктор Ниссан.

– Считает? Что именно?

– Ну, что вы – великий культуртрегер?

– Об этом надо спросить у моей жены, – ответил я. – Леди Шандра – крупный специалист по капитану Френчу. Она ознакомилась с записями в моем компьютере, с сотней моих биографий и с мнением историков; она исследовала мою жизнь вдоль и поперек, день за днем, все двадцать с лишним тысячелетий. К тому же она знает живого Френча. Знает, что он ест и пьет, какую одежду носит и с какой ноги натягивает башмак, храпит ли во сне и о чем мечтает, укладываясь в постель.

– Ну, об этом нетрудно догадаться, – Ниссан снова хихикнула. – Мечты у всех мужчин одинаковы. Исполнив их, вы засыпаете, а ваша жена размышляет, какой вы великий человек и сколь благородна миссия, которой вы посвятили двадцать с лишним тысячелетий. Так, кажется, пишут в сотне ваших биографий? Но я им не верю, достойный сэр.

Она явно стремилась меня заинтриговать, в чем, без сомнения, преуспела. Я заметил, что губы у нее пухлые и алые и что каждое их движение напоминает поцелуй. Мне хотелось глядеть на них вечность.

Впрочем, я вполне владел собой и произнес недрогнувшим голосом:

– Если вы не верите моим биографам, значит, верите в нечто другое. Во что же? Она усмехнулась не без кокетства.

– В то, что вы и подобные вам стали огромным бедствием для человечества.

Одно ваше существование тормозит прогресс!

Я готов был простить эти слова ради губ, которые их произнесли. Что это меня так разбирает? – мелькнула мысль. Неужели моллюски и острый соус подействовали так возбуждающе?

– Ваш вердикт не столь уж оригинален, – заметил я. – Мне доводилось слышать и более суровые приговоры. Кто-то недоволен моим товаром, кто-то – ценами; одни проклинают меня за скупость, другие – за бессердечие, а теологи всех миров предали меня анафеме – за то, что я не согласен возить миссионеров без надлежащей компенсации. Но вы-то, прекрасная леди, не миссионер, а социолог! Вы-то должны соображать, как крутится экономический механизм и что в него капают для смазки!

Ее грудь под тонкой тканью жакета приподнялась, и я почувствовал, что мои губы пересохли. Нет, слишком острым был этот проклятый соус! Да и вино на Мауве крепковато…

– Деньги, товар, теология! Фи! – Ниссан изящно взмахнула ручкой, будто отметая все эти предметы разом. – Я имела в виду совсем другое! Технологический прогресс, распространение научных знаний… Кстати, вы знакомы с историей Шарда? Спейстрейдера, который продавал дубликатор массы?

– Разумеется, – ответил я, кивнув.

– Рокуэлл Шард и Макс Джонс купили чертежи на Аласторе с разрывом в несколько лет. Шард опередил Джонса, и тот направился к недавно колонизированным мирам, где сбыл дубликатор на тридцати шести планетах. Шарду достались Старые Миры и Земля; на Землю он прибыл сказочным богачом и спустил целое состояние меньше чем за год. Другие спейстрейдеры – вроде вас, почтенный сэр, – перекупили спецификации, разлетелись кто куда, и в результате все высокоразвитые планеты смогли приобрести прибор. Это заняло триста сорок семь лет, если верить историческим хроникам… Ну а теперь представим, что бы случилось, если б спейстрейдеров не было – ни Шарда, ни Джонса, ни вас, мой драгоценный Друг Границы, ни остальных великих Торговцев со Звезд. Что произошло бы с дубликатором?

– Ничего, – я пожал плечами. – Им пользовались бы на Аласторе, и, наверное, изобрели бы в других мирах, в двух или трех, спустя пару тысячелетий. Так что триста сорок семь лет – не такой уж большой срок. Моя сигара еще курилась, и пряный запах табака сражался с женским ароматом. Ниссан, будто желая пробить мою последнюю защиту, подступила ближе; теперь я мог, наклонив голову, коснуться губами ее волос. Ее жакетик чуть распахнулся под натиском упругих смуглых полусфер, и тонкая ткань обрисовала напрягшиеся соски. Интересно, какого они цвета? – подумал я. Бледно-розовые или коралловые? Коричневатые или совсем темные, как у барсумиек? Я чувствовал, что соглашусь на любой вариант, но неизвестность интриговала меня. Если жакет распахнется немного пошире…

– Три с половиной века! – воскликнула прелестный доктор, наступая на меня с горящими глазами. – Вы считаете это малым временем? Да эта’ информация распространилась бы вдвое быстрее без всякой помощи спейстрейдеров! Разве вы не согласны, что…