Кристофер Гилмор - Капитан Френч, или Поиски рая

Все мои приобретения были доставлены на борт’ за пару дней до намечавшегося шоу, так что мы с Шандрой могли их испробовать и оценить. Она заказала ужин из блюд барсумийской кухни, с белым вином, при свечах, на полупрозрачном и хрупком фарфоре, который я вывез из Шангри-Ла. Все было отлично; повар оказался на высоте, служанки-андрои-ды сервировали стол, не раздавив ни единого блюдца, а камердинер плавно скользил вокруг нас, подливая вино и наигрывая тихую мелодию.

После третьего бокала Шандре взгрустнулось.

– Такое пиршество, Грэм, было б приятней разделить с друзьями… Но где они, наши друзья?

Видно, ей вспомнились Кассильда или Фант, или девушки из монастыря, ее компаньонки по заключению. О них она мне никогда не говорила. Не потому ли, что терзалась ощущением вины? Ей повезло, ее подругам – нет… Временами мне казалось, что я должен был выкупить их, выкупить всех и отвезти в какой-нибудь приличный мир, где нет ни монастырей, ни арконов. Но эта идея была химерической – ведь я не мог осчастливить всех женщин на Мерфи, всех мужчин и всех детей. В конце концов, любая страна, любая планета получает таких владык, каких заслуживает!

Но вернемся к нашей беседе.

– Нам трудно заводить друзей, – промолвил я. – Такова уж специфика профессии! Тебе мнится, что ты рассталась с Кассильдой двадцать два месяца назад, но для нее прошло семь десятилетий. А если мы полетим на Барсум, чтоб повидать ее, пройдет еще семь. Вспомнит ли она нас?

Шандра моргнула, будто осознав с внезапной пугающей ясностью огромность разделяющих нас расстояний и времен.

– Сто сорок лет… – прошептала она. – Больше, чем я прожила на свете…

От Мерфи до Барсума двенадцать парсеков… потом – пять до Малаканд-ры, восемь – до Соляриса и еще восемь – от Соля-риса до Пойтекса… Выходит, когда мы покинули Со-лярис, Этере еще не родилась! Она могла бы быть – нашей дочерью, Грэм…

– Как и Файт, – заметил я, – если считать от Мерфи. Мы, спейстрейдеры, и обитатели планет живем в разных временах, дорогая. К тому же для них темп времени неизменен, тогда как мы регулируем его по собственному желанию. Вот, например… Если б я захотел рискнуть, преодолев расстояние от Барсума до Пойтекса одним прыжком, прошло бы не двадцать два месяца, а два или три. Столько, сколько нужно на разгон и торможение. Ведь переход в поле Ремсдена практически мгновенен…

– И если б ты оставил меня здесь, на Пойтексе, и улетел на Окраину или на Землю, твой месяц равнялся бы моим годам – трем или даже пяти, —, грустно подытожила Шандра.

Это была отрезвляющая мысль, но на следующий день она проснулась переполненная энергией и в самом бодром настроении. Я выслал катер за Этере, и до’ самого вечера две мои прекрасные манекенщицы репетировали и перетряхивали свой гардероб. Мне выпало подготовить достойную выпивку и закуску. Немалый труд; но, к счастью, мой новый повар оказался просто чудом: никаких подсказок, кроме общих рекомендаций и, разумеется, сырья, ему не требовалось. Я велел приготовить солярисские блюда и не скупиться на пряности; они вызывали жажду, а чтоб ее утолить, имелся набор игристых вин с того же Соляриса и отличное бренди с Панджеба.

К вечеру прибыли гости: директора солидных фирм со своими модельерами, пара дизайнеров, пять журналистов и один официальный представитель властей в штатском. Его визит был для нас полнейшей неожиданностью (“глазастых” мы не приглашали), но он держался так уверенно и властно, что у меня не хватило пороху выкинуть его за борт. Всего собралось восемнадцать человек, в основном мужская компания, но были среди них две женщины – мисс Зоэ Коривалл, художник-модельер, и мисс Барра Саринома, обозреватель “Всепланетного Ревю”. Дамы показались мне очень миленькими, но на физиономиях их было самое постное выражение – точь-в-точь, как у пятнадцати джентльменов. Не потому ли, что среди них присутствовал шестнадцатый – блюститель нравов и благопристойности? Я подозвал андроида, блондинку с роскошными формами, и тихо распорядился, чтоб над “глазастым” установили персональную опеку. Затем я объявил первый лот, и демонстрация началась. При каждой перемене платья гостей обносили закусками и спиртным: вина – в высоких фужерах, слегка охлажденные, бренди – в хрустальных креманках, с долькой лимона на блюдечке. По странному совпадению незваный блюститель нравов всегда получал коньяк и лимон, и через час его сморило: рот приоткрылся, а веки опустились, чтоб скомпенсировать отвисшую губу. Заметив, что “глазастый” дремлет, общество оживилось. Аплодисменты стали энергичней, мужчины с новым пылом налегли на выпивку, а две прелестные дамы встречали каждый туалет вскриками восторга.

Надо отметить, что шоу, как мы и планировали, было построено на контрасте. Манекенщицы появлялись одновременно: Шандра – в длинном платье яркой расцветки, Этере – в коротком, блеклых и приглушенных тонов, великолепно гармонировавших с ее нежной кожей и невинным взглядом. “Длинное” и “короткое” не слишком различались, дабы не эпатировать покупателей; в одном случае подол плескался у щикотолок, а в другом – на две ладони выше. Последнее не нарушало местных понятий о нравственности, и все модели были раскуплены, едва я выкладывал их на прилавок.

Тем временем острые закуски и обильные возлияния сделали свое дело. Гости раскраснелись, и лица их уже не казались постными, будто на похоронах; репортеры отложили свои камеры, кутюрье сбросили пиджаки, а директор “Эмейзинг Фэшн”, цветущий юноша с гривой темных волос, рискнул ослабить галстук. Мисс Саринома и мисс Коривалл перебрались в кресла поближе к помосту и обменивались друг с другом восхищенными репликами; глазки у них блестели, и мысленно, я полагаю, они примеряли каждый наряд, что проплывал перед ними волнующим видением.

Дело шло к концу, и я, убедившись, что “глазастый” мирно дремлет в уголке, подмигнул Шандре. Они с Этере скрылись на минуту; затем под высоким сводом салона раздался грохот литавр, свет угас и вспыхнул снова с ослепительной яркостью, и мои девушки возникли словно из воздуха – на этот раз в действительно коротких платьях. Что означало на палец выше колен. Публика встретила их восторженным ревом, и я заметил, что темногривый директор “Эмейзинг Фэшн” стягивает пиджак. В следующее мгновение рев стал громче: мои манекенщицы изобразили скромное подобие канкана, отрывая ноги на метр от пола. Но здесь это было невиданным, восхитительным зрелищем! Мисс Саринома и мисс Коривалл не утерпели и, подобрав свои длинные юбки, выскочили на помост; за ними последовал директор (уже без пиджака) и три журналиста. Взявшись за руки, эта компания принялась выплясывать с таким энтузиазмом, что помост загудел, будто огромный барабан.