Роберт Силверберг - Другие тени Земли

— Идем!

— Капитан, что случилось с моим?..

Но Лок уже двинулся к двери.

Мышонок дико посмотрел на капитана, на мерцающее Золото и бросился через комнату к разбитому окну.

Лок уже собирался закрывать садовые ворота, когда Мышонок скользнул между близнецами. Сиринкс он прижимал одной рукой, футляр — другой.

— Идем на “Рух”, — говорил в это время Лок. — Мы улетаем с этой планеты.

На одном плече Тай несла, придерживая рукой, покалеченного зверя, на другое опирался Себастьян. Катин попытался ей помочь, но Себастьян был слишком низок для него. В конце концов Катин засунул руки под ремень своих шортов и устремился за капитаном.

Они торопливо шли по булыжникам Города Ужасной Ночи, и туман клубился над уличными фонарями.

— Паж чаш.

— Дама чаш.

— Колесница. Моя взятка. Девятка жезлов.

— Валет жезлов.

— Туз жезлов. Взятка к дураку идет.

Старт был очень плавным. Теперь Лок и Айдас вели корабль, остальные сидели в холле.

Катин глядел с пандуса, как Тай и Себастьян играли в карты.

— Парцифаль — вызывающий жалость дурак — покинул малую аркану и перешел в состав двадцати одной карты большой арканы. Он изображается на обрыве утеса. Белый кот вцепился ему в зад. Невозможно сказать — падает он или возносится. Но в позднейших сериях мы имеем уже карту, называемую “отшельник”: старик с посохом и фонарем на том же самом утесе грустно смотрит вниз.

— О чем это ты, черт возьми, толкуешь? — спросил Мышонок. Его пальцы поглаживали шрам на полированном дереве. — При мне хоть не говори! Эти чертовы карты Тарота…

— Я говорю об исследованиях, Мышонок. Я начинаю думать, что мой роман может быть своего рода исследованием, — Катин взял диктофон. — Рассмотрим первоначальные версии Грааля. Довольно странно, что ни один из тех писателей, которые приступали к описанию легенды о Граале во всей ее полноте, не дожили до завершения своего труда. Мэтеннисон и Вагнер, создавшие наиболее популярные версии, исказили изначальный материал настолько, что мифологическая основа их теорий является и неузнаваемой и бесполезной (возможно, это и есть причина, по которой они избежали участи остальных). Но все правдивые пересказы легенды о Граале: “Конте дель Грааль” Кретьена де Тройе в тринадцатом веке, “Парцифаль” Вольфрама фон Эшенбаха и “Прекрасная королева” Спенсера в шестнадцатом веке — все они неполны, потому что их авторы умерли. Я знаю, что в конце девятнадцатого века американец Ричард Хови начал цикл из одиннадцати музыкальных произведений на тему Грааля и умер раньше, чем закончил пятую пьесу. Точно так же Джордж Макдональд, друг Льюиса Кэрролла, оставил незаконченными своим “Источники легенды о Святом Граале”. То же самое с циклом поэм Чарльза Вильяма “Странствие через Лонгр”. И столетие спустя…

— Заткнешься ли ты наконец, Катин? Если бы я занимался такой мозговой поденщиной, как ты, я бы свихнулся!

Катин вздохнул и щелкнул выключателем.

— Ах, Мышонок, я бы свихнулся если бы думал столько же, сколько и ты.

Мышонок сунул сиринкс обратно в футляр, положил руки на крышку и опустил на них подбородок.

— Продолжай, Мышонок. Видишь — я перестал болтать. И не грусти. Что это тебя так грызет?

— Мой сиринкс…

— На нем появилась царапина, только и всего. Они появлялись и раньше, и ты говорил, что это не сказывается на качестве воспроизведения.

— Не инструмент, — на лбу Мышонка появились морщины. — А что капитан сделал с этим… — он затряс головой, отгоняя воспоминания.

— О!

— И не только это… — Мышонок выпрямился.

— А что еще?

Мышонок снова потряс головой.

— Когда я выбежал сквозь разбитое окно, чтобы подобрать свой сиринкс…

Катин кивнул.

— Жарища там была невыносимая. Еще три шага, и я подумал, что у меня ничего не выйдет. Потом я увидел, где капитан уронил его — на середине склона. Поэтому я зажмурил глаза и пошел. Я думал, что мои ступни обгорят, и был вынужден половину пути скакать. Во всяком случае, я сумел добраться и подобрать его и… Я увидел их.

— Принса и Руби?

— Она пыталась втащить его вверх по склону. Она остановилась, когда увидела меня. А я испугался, — он оторвал взгляд от своих рук — пальцы их были стиснуты. — Я повернул сиринкс на нее. Свет, звук, запах — все до упора! Капитан не знал, как выжать из сиринкса максимум. А я знал это. Она была слепая, Катин! И я, наверное, порвал ей обе барабанные перепонки… Луч лазера был настолько мощным, что ее волосы сразу охватило пламя, потом — одежду…

— Ох, Мышонок!..

— Я испугался, Катин! После того, что случилось с капитаном и с ними… Но, Катин, — шепот Мышонка перешел в хрип, — никогда не надо так пугаться…

— Дама мечей.

— Король мечей.

— Влюбленные. Моя взятка. Туз мечей.

— Тай, иди и замени на время Айдаса, — раздался из динамика голос капитана.

— Да, сэр. Тройка мечей от дурака идет. Императрица от меня. Моя взятка, — она собрала карты, встала из-за стола и пошла в свою каюту.

Себастьян потянулся.

— Эй, Мышонок!

— Что?

Себастьян пересек голубой ковер, потирая лоб. Корабельный медицинский агрегат починил его сломанный локоть за сорок пять секунд, затратив еще меньше времени на остальные раны.

— Мышонок, почему ты корабельному медику свое горло починить не разрешаешь? — он покачал свою руку. — Он хорошо знает свое дело.

— Нет. Пару раз мне пробовали это делать, когда я был еще ребенком. Когда я вставлял разъемы, на это махнули рукой, — Мышонок пожал плечами.

Себастьян задумался.

— Не очень-то серьезно все это звучит в наше время.

— Да нет, — сказал Мышонок. — Это ведь меня почти не беспокоит. Они просто не могут с этим справиться. Что-то там насчет неврологической кон… не помню, как дальше.

— А что это такое?

Мышонок молча развел руками.

— Неврологическая конгруэнтность, — ответил Катин. — Твои неработающие голосовые связки, должно быть, это случай врожденной неврологической конгруэнтности.

— Да, так мне и сказали.

— Существует два вида врожденных дефектов, — сказал Катин. — В обоих случаях какой-то орган тела, внутренний или наружный, деформируется, атрофируется или с чем-то срастается.

— Мои голосовые связки в порядке.

— Но у основания мозга есть маленький нервный узел, который в поперечном разрезе напоминает, более или менее, фигурку человека. Если фигурка целая, то мозг обладает полным набором нервной ткани для управления телом. Крайне редко фигурка имеет тот же дефект, что и тело. Но даже если физический недостаток исправлен, в мозгу отсутствуют нервные волокна, способные управлять исправленным органом, как это и произошло в данном случае.