Альфред Ван Вогт - Гиброиды

Ловушка еще не захлопнулась, думал он. В любую минуту он может сконцентрировать энергию двойного мозга и подчинить своей воле сначала охранника, затем пилота.

Молтби отказался от этой мысли. Он подумал, что совещание местных лидеров не представляет угрозы непосредственно Питеру Молтби. Напротив, может, удастся узнать что-то полезное для себя.

Небольшой вертолет приземлился между двумя заросшими плющом зданиями. По широкому, ярко освещенному коридору его провели в комнату, где за круглым столом сидело около двадцати человек. О его прибытии, видимо, уже сообщили, потому что, когда он вошел, в комнате царило молчание. Одним взглядом он окинул обращенные к нему лица Двоих, одетых в мундиры высших офицеров, он знал лично. Они кивнули ему в знак приветствия. Кивком он ответил каждому из них.

Все остальные, в том числе и четверо военных, были ему незнакомы. Молтби узнал в лицо руководителей местной администрации и несколько местных военных чинов. Легко было отличить деллиан от неделлиан. Первые — красивые, изящные мужчины крепкого телосложения. Вторые отличались даже друг от друга.

Сидевший во главе стола коротышка встал. По фотографиям в прессе Молтби узнал Эндрю Крейга, министра местного правительства.

— Господа, — начал Крейг. — Будем откровенны с капитаном Молтби. Капитан, — обратился он к нему, — здесь много говорилось о внезапно свалившейся на нас угрозе нападения с земного космического корабля. Вы слышали заявление женщины — командира корабля?

Молтби утвердительно кивнул.

— Хорошо. Ситуация такова. Совет решил, что, несмотря на посулы и угрозы, мы не отзовемся на призыв землян, не откроем себя. Правда, существует мнение, что, если Земля добралась до Большого Магелланова Облака, нас обязательно обнаружат. Но это может произойти и через тысячи лет. Мы призываем всех держаться вместе, в контакты с Землей не вступать. В следующем десятилетии мы сможем отправить экспедицию к главной Галактике и выяснить, что там на самом деле происходит. Только тогда мы сможем принять окончательное решение. Как видите, это разумный план действий.

Он замолчал и выжидательно посмотрел на Молтби. Чувствовалось, что он очень обеспокоен.

— Это несомненно разумный план действий, — сказал спокойно Молтби.

Кое-кто из присутствующих вздохнул с явным облегчением.

— Однако, — продолжал Молтби, — можете ли вы быть уверены, что какая-нибудь группа людей не захочет вступить в контакт с земным кораблем?

— Мы прекрасно понимаем это, — ответил министр. — Именно поэтому мы пригласили вас.

Молтби не был уверен в том, что это было именно приглашением, но промолчал.

— Мы сейчас получили сообщение от всех местных органов власти Пятидесяти Солнц. Они поддерживают нас. Но все одинаково опасаются, что гиброиды попытаются извлечь выгоду из опасности, угрожающей нашим планетам. Если мы не сможем заключить союз с гиброидами, наше единство окажется только видимостью.

Молтби уже и сам догадался, что происходит, и воспринял это как симптом кризиса в отношениях между гиброидами и остальным населением Пятидесяти Солнц. Он ясно понимал, что этот кризис касается и его лично.

— Господа, — сказал он, — я догадываюсь, что вы хотели просить меня быть посредником. Но я — капитан вооруженных сил Пятидесяти Солнц, и любой контакт с гиброидами поставит меня в двусмысленное положение.

Вице-адмирал Дриан, командир военного корабля “Атмион”, на котором Молтби исполнял обязанности помощника астронавигатора и главного метеоролога, громко и отчетливо произнес:

— Капитан, вы смело можете принять любое предложение, сделанное вам здесь, и не бойтесь того, что мы не оценим должным образом всю сложность вашего положения.

— Я хотел бы, чтобы это было оформлено документально, — сказал Молтби.

Крейг кивнул стенографисткам:

— Прошу записывать.

— Итак, к делу, — сказал Молтби.

— Как вы догадались, капитан, — продолжал Крейг, — мы хотим, чтобы вы передали наши предложения… — он замолчал, нахмурился, явно не желая использовать слово, которое придавало бы ауру легитимности объявленной вне закона группе населения, — Совету гиброидов. Полагаем, что вы имеете возможность связаться с ними.

— Несколько лет назад, — подтвердил Молтби, — я уведомил своего командира о визите ко мне представителей гиброидов. Известно и то, что на каждой из планет Пятидесяти Солнц существуют постоянные средства связи между ними. Тогда было решено не показывать, что мы знаем об их существовании, поскольку тогда они ушли бы в глубокое подполье, лишив меня своего доверия.

На самом деле решение информировать вооруженные силы Пятидесяти Солнц о существовании подобных агентств было принято посредством плебисцита среди гиброидов. Пришли к мнению, что Молтби лучше сообщить командованию о своей связи с соплеменниками, чтобы не вызывать подозрений.

Также считали, что только в случае чрезвычайной ситуации Пятьдесят Солнц энергично попытаются нарушить деятельность пунктов связи гиброидов. Тогда план казался безупречным. Но вот чрезвычайное положение, и все пошло прахом…

— Откровенно говоря, — сказал министр, — мы убеждены в том, что гиброиды сочтут нынешнее положение благоприятным для себя, укрепляющим их позиции для всякого рода торгов.

Он имел в виду политический шантаж, но прямо не сказал об этом, отметил про себя Молтби.

— Я уполномочен, — продолжал министр, — предложить гиброидам ограниченные права гражданства, доступ на некоторые планеты, в будущем — проживание в городах. Весь комплекс вопросов юридических и политических прав будет пересматриваться раз в десять лет и, в зависимости от поведения гиброидов в десятилетний период, круг привилегий будет расширяться.

Он замолчал, и Молтби увидел, что все напряженно смотрят на него. Не выдержав тишины, один из политических деятелей, деллианин, спросил:

— Что вы об этом думаете?

Молтби вздохнул и стал говорить. До появления корабля, отметил он, такое предложение было бы замечательным. Но в данный момент это классический пример уступки, сделанной под давлением обстоятельств в тот момент, когда те, кто ее сделал, потеряли контроль над ситуацией. В его голосе не было агрессивности, но чувствовалась прямота и продуманность его слов и мыслей. Даже выступая сейчас, он постоянно взвешивал условия соглашения, они представлялись ему разумными и честными. Зная же амбиции некоторых групп гиброидов, он ясно представлял, что дальнейшие уступки были бы опасны и для них самих, и для их миролюбивых соседей. С учетом прошлого ограничения и испытательный период были просто неизбежны. Он готов был поддержать эти предложения, хотя сознавал, что осуществить их будет крайне трудно.