Альфред Ван Вогт - Гиброиды

В тот момент, когда пистолет изрыгнул глухое “бум”, Джомми метнулся вбок. Он вскарабкался по ступенькам и вскочил сквозь широко распахнутые двери в просторное темноватое помещение какого-то склада. Сзади донеслось:

“Не беспокойтесь, шеф, добудем мы вам этого мальца”

“Идиот, ни один человек не может загнать слэна в тупик, — огрызнулся Петти и отдал распоряжение: — Окружить район Пятьдесят седьмой улицы… Собрать все патрульные машины и прислать сюда подкрепление”.

Мир внезапно потемнел. Джомми знал, что, хотя мышцы слэна и не ведают усталости, взрослому мужчине потребовалось бы не много времени, чтобы догнать его. Громадный склад терялся в сумраке, наполненном смутно угадывающимися очертаниями ящиков, сложенных штабелями. Им не было ни конца ни края. Пару раз его сознания коснулись спокойные мысли людей, занятых перетаскиванием ящиков где-то в левой части склада. Похоже, эти люди не были в курсе того, что происходило снаружи. Вдалеке замаячил ярко освещенный прямоугольник двери. Джомми двинулся туда и, когда наконец добрался до выхода, почувствовал себя полностью измотанным. На боку расплылось влажное и липкое пятно. Мышцы потеряли прежнюю эластичность, а мысли сделались вялыми и непослушными. Джомми остановился и осторожно выглянул наружу.

Его взору открылась улица, совсем не похожая на широкую и шумную Кэпитал-авеню. грязная, с потрескавшимся асфальтом. Дома на противоположной стороне были, наверное, столетней давности. Построенные из практически вечных материалов, они все еще сохраняли первоначальный яркий цвет, хотя и несли на себе приметы времени. То тут, то там на когда-то идеальной поверхности стен виднелись каверны, выеденные пылью и копотью. За газонами и вовсе никто не следил, повсюду были навалены кучи лома.

На первый взгляд улица казалась пустой. Из обшарпанных строений до мальчика долетел робкий шепот мысли. Но Джомми слишком устал, чтобы тратить силы на выяснение, откуда именно доносятся мысли.

Джомми соскочил с края разгрузочной платформы на твердый бетон улицы. Острая боль в боку на мгновение ослепила его, но тело не собиралось сдаваться, хотя прыжок с такой высоты наверняка кончился бы для обычного человека травмой. Удар оказался настолько сильным для мальчика, что внутри у него все содрогнулось.

Перебегая через улицу, Джомми почувствовал, что пелена, окутывающая мир, сделалась еще плотнее. Он покачал головой в надежде разогнать туман, но безуспешно. С превеликим трудом отрывая от земли налитые свинцом ступни, он втиснулся в узкое пространство между двухэтажным домом с потемневшими от времени стенами и высокой многоэтажкой с обтекаемыми формами цвета морской волны. Он не заметил и не почувствовал женщину на веранде, пока та не размахнулась шваброй. Импровизированное оружие подвело: в последний момент Джомми заметил тень и увернулся.

— Десять тысяч долларов! — заорала женщина вслед убегавшему ребенку — По радио передали — десять тысяч долларов. Он мой, слышите? Слэн — мой, я его первая заметила!

В голове Джомми мелькнула мысль, что женщина, должно быть, обращается к другим женщинам, которые выскочили из многоэтажки. Слава богу, хоть мужчины на работе!

Страх придал мальчику новые силы, и он помчался по узкой дорожке вокруг дома, а в спину ему несся грозный вал жадности. Он сжался под напором злобы и пронзительных криков нищих, как церковные мыши, людей, бросившихся в погоню за богатством, которое они были не в силах вообразить даже в самых сокровенных мечтах.

Его охватил ужас от одной мысли о том, что его могут просто забить до смерти этими швабрами, мотыгами, метлами и граблями и оставят лежать на тротуаре с разбитой головой, переломанными костями и искромсанной плотью. Пошатываясь от усталости, мальчик забежал за угол. Бурлящая толпа не отставала. Он чувствовал, что преследователи начинают нервничать: россказни о слэнах несколько охладили их. Однако сознание единства придавало смелости каждому в отдельности. Толпа напирала.

Джомми очутился во внутреннем дворике, одна из стен которого была заставлена штабелями пустых ящиков. Они высились темной горой, вершину которой, несмотря на солнечный день, заволакивал туман. Мелькнула спасительная мысль, и Джомми начал карабкаться по ящикам.

Боль острыми клыками впилась в бок. Выбравшись наверх, мальчик осторожно пролез в глубину и полуприсел-полуупал в свободное пространство между двумя рядами. В сгустившейся темноте его глаза различили неясное темное пятно на пластиковой стене здания. Джомми выставил вперед руку и ощупал край дыры. Еще мгновение — и он протиснулся внутрь, обессиленно рухнув на сырую землю. Острые камешки вонзились в тело, но мальчик слишком устал, чтобы обращать внимание на подобные пустяки. Джомми лежал, затаив дыхание, а толпа бушевала во дворе.

Темнота подействовала успокаивающе, подобно мыслям матери передТем, как она приказала ему скрыться. Над головой послышались шаги, и это означало, что он находится в небольшой полости под лестницей. Джомми с удивлением подумал: чем, интересно, можно было пробить такой прочный материал, как пластик?

Свернувшись калачиком, он думал о матери, уже мертвой, если верить радио. Мертвой! Теперь ей нечего бояться. Джомми хорошо знал, что мать с нетерпением ждала дня, когда сможет вновь соединиться на том свете с мужем. “Но прежде, Джомми, я должна поставить тебя на ноги. Покинуть этот жестокий мир было бы легко и приятно, но пока ты не вырастешь, я обязана защищать твою жизнь. Все годы жизни с твоим отцом мы провели, работая над его великим изобретением, но наши усилия пойдут насмарку, если ты не продолжишь эту работу”.

Почувствовав, что сейчас разрыдается, мальчик переключился на другое. Сознание мало-помалу прояснялось: небольшой отдых, как видно, пошел на пользу. Правда, теперь он гораздо острее чувствовал боль от мелких, впившихся в тело камешков. Джомми попытался переменить позу, но расщелина оказалась слишком узкой.

Джомми попробовал разровнять камни под собой и сделал открытие: это были вовсе не камни, а осколки пластика, попавшие внутрь, когда в стене пробивали отверстие. Размышляя о дыре, он вдруг осознал, что кто-то за стеной тоже думает о ней. Эта неясная мысль, донесшаяся снаружи, обожгла мальчика как огнем.

Джомми в панике попытался выделить из общего фона как саму мысль, так и сознание, ее породившее. Однако вокруг было слишком много посторонних мыслей, слишком много суеты. Солдаты и полиция рассредоточились по узкому проходу между домами, обшаривая каждый закоулок. На мгновение ему удалось уловить в хаосе ясную и холодную мысль Джона Петти:

“Так где вы видели его в последний раз?”