Елена Горелик - Имя твоё — человек

— Но вы же их выручите.

Сказано это было так, что Аня не выдержала — вполголоса выругалась самыми чёрными словами, какие только вспомнила. Нойгеш говорил, что по сравнению с тари она — опытный военный. Не верила. А зря.

— Сэн-Анир, Касу-Мин, займитесь активацией системы, — приказала Да-Рэй, вцепившись в начальницу станции весьма нехорошим взглядом. — Остальные — по местам.

— У тебя нет права распоряжаться защитным контуром станции, — вскинула голову Эн-Мир.

— В военное время на защищаемом объекте старший офицер имеет всю полноту власти, — отрезала Да-Рэй, уже разворачиваясь к своим подчинённым. — Старший офицер здесь я, и ты будешь подчиняться моим приказам, нравится тебе это, или нет… Вызови сюда весь персонал, какой ты ещё …не услала в лес.

Начальница станции смотрела на соотечественницу так, словно наступил конец света. У неё явно не хватало словарного запаса, чтобы адекватно описать испытанное потрясение. Увы, тарийская культура так долго была лишена сильных потрясений, что избавилась от нужных понятий. И …шокированная женщина, старшая по возрасту и опыту, подчинилась младшей.

— Я подчиняюсь лишь по необходимости, — ледяным тоном проговорила Эн-Мир, набирая на сенсорной панели какие-то коды. — Но после боя я в обязательном порядке подам жалобу в Совет обороны.

— Не возражаю, — холодно ответила Да-Рэй. — Но сперва нам обеим стоит пережить этот бой.

Для солдат особого отряда не прозвучало ничего сверхъестественного, а начальница станции услышала очередную дикость. Впрочем, у неё хватило ума на этот раз промолчать.

Один взгляд на неподвижное и белое, как ледяная маска, лицо Да-Рэй — и пресловутое Анино «пяточное чувство» буквально взвыло: «Беги! Спасайся!» С таким лицом идут на смерть. Или стоят насмерть, разницы в итоге никакой. А жизнь именно сейчас казалась желанной как никогда.

Чем она себя выдала? Бог знает. Во взгляде Да-Рэй на миг отразилась растерянность. Всего на миг — но Ане этого хватило. «Я. Должна. Остаться. Человеком».

У предательства, как и у подлости, как она выяснила в последние бурные месяцы, не бывает видовой принадлежности. А вот у чести и достоинства, оказывается, бывает. Вот ведь парадокс, не правда ли? Быть человеком, выходит, не так-то и легко. Хотя сделать надо сущий пустяк — оставаться им до последнего вздоха. Что там Христос говорил по поводу заповедей?..

Всё-таки тари неплохие телепаты. Иначе с чего бы они работали так согласованно, быстро и тихо? Защитный контур незнакомой конструкции активировали за считанные минуты. Одна Аня, как полный дилетант в плане тарийской техники, была не при деле. Только и оставалось, что наблюдать за подступами к станции. Ей и выпало сомнительное удовольствие — полюбоваться на закономерный результат ещё большего дилетантства… Одним словом, она едва успела сообщить Да-Рэй о скоротечном бою в лесу, как бой собственно закончился. Один залп по площади — и всё.

Тари и человек переглянулись. Бессильная ярость и гнев у них были общими. Быстрый взгляд на товарищей по отряду — и стало ясно, что Нойгеш Рили старался не зря. Гнев и ярость — древние, почти забытые чувства — проснулись сами. Эн-Мир, совершившая по законам Тарины тяжёлое преступление, сама того не зная оказала отряду большую услугу.

— Защитный контур активирован, — доложил по комму Сэн-Анир. — Мы всё видели, командир. Они не пройдут, пока мы живы.

Отряд занимал оборону в полуподземном управленческом комплексе. Если честно, совершенно непригодном для таких целей, но тут перебирать не приходилось, пользуйся тем, что есть. В небольшом здании собственно находился мозг станции и всех её комплексов, от реакторов до обороны. Сами реакторы были упрятаны немного севернее, в крохотной спокойной долинке между каменистыми холмами, оставшимися на память от невероятно древнего горного хребта. Густой лес, тёмно-зелёным ковром укрывавший долинку, создавал обманчивое впечатление первозданности, незащищённости. Сунувшиеся было с воздуха катэри уже убедились, что спокойно отбомбиться по станции не получится: ракетные и лучевые зенитные комплексы, упрятанные в этом «первобытном» лесу и предназначенные для уничтожения метеоритов, как оказалось, прекрасно справлялись и с вражескими летательными аппаратами. Именно поэтому катэри пришлось высаживать десант в посёлке — иного способа захватить станцию не предвиделось. Разве только крейсер перейдёт на низкую орбиту, но крейсер в ближайшее время туда не перейдёт, это было понятно всем участникам конфликта.

Просторный зал, от которого веером расходились служебные коридоры, оказался единственным помещением, откуда можно было управлять наспех установленными защитными системами. И откуда можно было оборонять ворота. Служебные входы для персонала завалили тяжёлыми блоками как снаружи, так и изнутри. Широкие раздвижные ворота закрыли, предварительно загнав в проезд две набитые мешками с песком погрузочные платформы. Такими же мешками воспользовались при сооружении огневых точек — мебель для этой цели не годилась категорически. Кое-где спешно установили бетонные — или чем там тари заменяют бетон — блоки, заметно увеличив количество кратковременных огневых рубежей и осложнив жизнь противнику, если таковой ворвётся в транспортный коридор. Вторые ворота, ведущие прямиком к подземным коммуникациям и дальше к реакторным блокам, заварили наглухо и в несколько слоёв навалили всё те же мешки с песком. Техника катэри не пройдёт однозначно. Но служебные коридоры, ведущие к искомой цели, так не перекроешь, реакторы должны работать штатно, что бы ни случилось. В условиях, когда большая часть ресурсов системы задействована на оборону, управление упрятанными глубоко под землю энергоблоками инженерам пришлось осуществлять вручную. Тари ограничились сооружением дополнительной стены поперёк зала и наваливанием вдоль неё совершенно неподъёмных мешков с песком.

Эти коридоры и нужно защищать, иначе будут обесточены две крупные противометеоритные установки. Что там ещё запитывалось от станции, в данный момент мало кого интересовало. Противометеоритные станции — последняя надежда Тарины на победу. Если они отключатся, тари ничего не смогут противопоставить захватчикам. И тогда орбитальная бомбардировка «ядрёнбатонами», или чем похуже, покажется обитателям планеты желанным избавлением от ненужных мучений.

— Анна! — в наушнике комма сквозь треск и шелест помех пробился голос Нойгеша. — Анна!

— Я слышу, любимый! — немедленно ответила Аня, благодарная мужу за то, что дал о себе знать именно сейчас.

— …наземное подкрепление и два звена… воздухе… держитесь, мы…