Сергей Герасимов - Сострадание к врагу

— Что-то вроде того.

— Ты становишься сентиментален.

— Просто пытаюсь остаться человеком.

— А что тебе мешает?

— Вроде бы ничего, — ответил Денисов. — Но эта планета даже сейчас, когда мы в безопасности и всё хорошо, почему-то действует мне на нервы. Давит на меня. Эти мирные пейзажи под мирным солнышком. Эти непуганые зайцы, которых словно кто-то специально подсунул нам. Я всё меньше этому верю. Ты думаешь, у меня паранойя? Ничего подобного. Просто слишком хорошо знаю, что ничего безопасного, а тем более гостеприимного, в этой Вселенной не существует. Рай мы найдем только после смерти, в лучшем случае. Что с Капи-таном?

— Ничего хорошего. Он лежит и улыбается. Никогда не видела его таким. По-моему, у него что-то повредилось в голове. Каким он был раньше?

— Строгим и надежным, — ответил Денисов. — Очень надежным. Если он что-то говорил, этому можно было доверять на все сто. Конечно, он был старомоден и носился со своими моральными принципами насчет того, что люди, мол, разумные и справедливые существа. Ты знаешь, он ведь и к Бойду полез только поэтому. Он считал это своим моральным долгом.

— Он и меня спас.

— Да. За что я ему буду до смерти благодарен. Но мы ужасно рисковали. И, между прочим, рискуем до сих пор. На этой планете мы оказались только потому, что этот престарелый романтик, который сейчас валяется в траве, вспомнил о своем моральном долге.

— Не говори так, — возразила Йец.

— Нет, я его уважаю, и всё такое. Но никто другой не поступил бы так.

— А как бы поступил ты?

— Честно говоря, не знаю. Я не тот человек, который долго раздумывает или взвешивает обстоятельства. Я привык действовать. И действую так, как мне подскажет сердце. Могу ошибиться, но по-другому не получается.

— За что тебя поперли из патруля? — спросила Йец. — Только честно.

— Честно? Ладно, расскажу. Понимаешь, однажды мы провисели в пустоте целых шесть месяцев, не видя никакой твердой почвы под ногами. И, представь себе, мы висим на орбите над такой планетой, куда в принципе, можно высадиться и отдохнуть. Устроить что-то вроде шашлыков на природе. Особо враждебной биосферы там не имелось, так, всякая мелочь. Шлюпка с шестью мужиками высаживается туда, чтобы расслабиться по полной программе. Выжигаем круг в двести метров радиусом, для того чтобы ни одна мразь не подползла незамеченной. И начинаем гулять. То есть они гуляют, а я дежурю вверху и жутко им завидую, потому что по инструкции кто-то должен остаться на корабле. Ребята разгулялись не на шутку, отправились к морю, прямо на реактивной тяге, они выжгли такую здоровенную черную полосу, которая отлично была видна с орбиты. Я их предупредил, что по головке нас за это не погладят, а они меня только послали подальше.

— И что было дальше?

— Решили порыбачить. Стали глушить рыбу. И тогда из моря поднялась такая черная тварь, похожая на живую тину, окружила их со всех сторон и всосала вместе со шлюпкой, совершенно не обращая внимания ни на защитный экран, ни на плазменные пушки. Она убила их за две минуты. Может быть, за три.

— И что с тобой сделали за это?

— Не за это. Мы не делали ничего такого, что было запрещено. Мы имели право высаживаться, производить исследования и всё такое. Это был несчастный случай. Но, когда я увидел, что произошло с ними, я просто озверел. Я вскипятил это море десятком ядерных зарядов, а потом начисто сжег весь континент. А когда явился наш командир и стал рассказывать, что я был не прав и что за это можно загреметь под трибунал, я чуть было ни убил его тоже. Планета сожрала шестерых моих друзей, ты это понимаешь?

— Понимаю, — сказала Йец. — Но на месте твоего командира я бы всё же отдала тебя под трибунал. Ты только не обижайся.

После обеда Денисов решил отправиться в небольшую экспедицию, к лесу высоких деревьев, который виднелся неподалеку. Из оружия он взял с собой парализатор и плазмомет — надежный, но годный лишь для ближнего боя. Плазма в струе была довольно холодной, чуть теплее обыкновенного огня. С помощью плазмомета можно мгновенно поджарить маленького хищника или хорошенько напугать большого. При правильной фокусировке луча плазма могла прорезать проходы в лесных зарослях.

Он устал, пока добрался до леса; идти сквозь высокую траву оказалось не так-то просто. Чем ближе к лесу, тем плотнее становилась трава. На ней появлялись какие-то усики, которыми один стебель намертво сцеплялся с другим. Всё это здорово хватало за ноги; Денисов даже несколько раз упал по пути, не сумев вовремя вытащить ногу из сплетения стеблей. К счастью, травяное море редело и исчезало на опушке леса.

Хотя день был не слишком жарким, его рубашка стала совершенно мокрой на спине.

Он достал и настроил картографический зонд и выстрелил его в небо над головой. Зонд ушел с шипением, оставив за собой тонкую полоску пара. Эта штука поднимется довольно высоко, зависнет там на несколько секунд, прежде чем начнет падать. За эти секунды зонд многократно сфотографирует местность и передаст информацию на корабль.

Отдохнув, Денисов поднялся и посмотрел на корабль, собираясь двинуться дальше. Но тут ему показалось, что нечто движется в траве, быстрое и невидимое, скрытое от глаз плотной зеленой стеной. В следующую секунду он понял, что это был всего лишь порыв ветра, качнувший траву. Стебли сплетены слишком прочно, чтобы пропустить что-нибудь крупное. Он вошел в лес.

Светлые гладкие стволы поднимались к небу на огромную высоту. Видимо, древесина этих исполинов была очень прочной, потому что стволы в нижней части были не такими уж и толстыми, может быть, в два или три обхвата, не больше. Он подошел к дереву, достал нож и попробовал надрезать кору. Древесина цветом, фактурой и прочностью напоминала слоновую кость. Лезвие оставило лишь неглубокую канавку.

Вскоре он нашел много грибов (во всяком случае, это было похоже на грибы), но трогать их не стал, опасаясь, что они ядовиты. Возможно, после проведения соответствующих анализов, их можно будет использовать в пищу. Почему бы и нет? Подумав о еде, он почувствовал голод. И удивился: всего три часа назад он плотно пообедал сытным и исключительно вкусным мясом. Надо бы подстрелить еще одного зайца, подумал он.

Здешние зайцы на самом деле оказались не такими уж тупыми созданиями; они быстро учились: сейчас они уже прятались от человека. Денисов потратил немало сил, гоняясь за зверьками. Однако усилия были вознаграждены, и вскоре он снова ел ароматное нежное мясо. «Как вкусно! — подумал он. — Если завезти эту живность на Землю и разводить там, то люди перестали бы покупать говядину, баранину или свинину.

Пожалуй, неплохое место для жизни эта ваша планета. Зря я на нее наговаривал. Построим здесь дом, только вначале выберем самое лучшее место, заведем детишек, я буду учить их грамоте и всяким премудростям. Жаль, что мама этого не увидит и не узнает. Она всегда мечтала о большой семье. Семья — это надежность, это порядок, это будущее, в конце концов. К черту этот космос. Если быть честным с самим собой, то я ведь никогда не любил эти полеты. Я любил землю, и чем ближе к земле, тем лучше».